Могильщик. Цена покоя (СИ) - Башунов Геннадий Алексеевич

Чёрный могильщик бежал, сцепив зубы. Это погоня длится бесконечно долго, а он бежит слишком медленно. Так медленно, что преследователи нагоняют его, они уже так близко, что он чувствует взмокшей спиной дыхание из собачьих пастей. Слишком близко, чересчур… Наверное, собаки оббегают столы и стулья куда лучше и быстрее, чем это делает Велион. Но он может перепрыгивать некоторые преграды, собаки с всадниками вряд ли могут это делать. Хотя, собаки крысолаков — наверняка специально выведенная порода, возможно, они достаточно сильны, чтобы прыгать, пусть и невысоко…

Велион тяжело выдохнул. Он в деревне, до него только дошло. Но что ему это принесёт?

Многое. Могильщик увидел железную вывеску трактира. Если подпрыгнуть, он ухватится за неё руками, заберётся на второй этаж, с него на крышу, она достаточно плоская, чтобы на ней можно было удержаться стоя. Улочки, отходящие от тракта самые обычные, деревенские, не шире семи-восьми футов, он сможет прыгать с крыши на крышу. Только бы вывеска не проржавела настолько, чтобы сломаться от веса его тела.

Велион бросил быстрый взгляд назад. Рыжий отстал ещё сильней. Он так и не бросил проклятого уродца, в кровь изгрызшего его предплечье, идиот. А преследователи, практически нагнавшие их в тот момент, когда могильщики забежали в деревню, теперь отставали: осёдланные собаки с трудом бежали по захламлённой улице. Это шанс.

Велион как мог ускорил бег, подлетел к вывеске, моля всех богов о спасении, подпрыгнул и ухватился руками за вывеску. Та выдержала. Выдержала! Могильщик сделал движение, которое в Храме называлось «силовой выход», забрался на вывеску, ухватился за подоконник и ввалился в окно второго этажа. Подскочив, он высунулся, чтобы в случае чего помочь Рыжему взобраться. Тот уже практически добежал до вывески. Но рыжеволосый могильщик по-прежнему держал в руках детёныша крысолака.

«Бросай!», — беззвучно закричал ему Велион.

«Лови!», — так же беззвучно ответил Рыжий.

«Бросай, говорю тебе!».

«Лови!».

Рыжий остановился под вывеской и подбросил детёныша вверх. Велион высунулся из окна чуть не на половину тела и машинально поймал уродца. Ему в нос ударил тяжёлый противный запах грязной шкуры и мочи. Видимо, крысёныш обмочился от страха. Рыжий даже как-то умудрился на ходу связать ему руки. Чёрный могильщик отбросил крысолака назад и снова высунулся из окна.

Поздно. Рыжий потерял драгоценные секунды на то, чтобы забросить крысолака наверх. Он успел подпрыгнуть и ухватиться руками за вывеску, но тут на него налетела собака, ухватила его за сапог и потащила назад. Могильщик брыкнулся, но без толку, а его вторую ногу уже терзали ещё две собаки. Велиону показалось, что он даже услышал крик боли своего компаньона.

Но главное, что он успел сделать, так это увидеть, как один из крысолаков поднимает лапу, в которой было зажато что-то, напоминающее кривой посох с набалдашником из собачьего черепа, и закатывает глаза. Собака колдуна тяжело упала на брюхо, её шерсть начала клочьями сходить с боков. От собачьего черепа потянулась извивающаяся жёлтая змея. Могильщик машинально отшатнулся от окна, и вовремя. В окно ударил взлетевший с дороги шкаф, к счастью, слишком крупный, чтобы попасть внутрь. В разные стороны полетела щепа, но могильщика лишь осыпало ей.

Велион вскочил с пола, подхватил детёныша крысолака и, оглушив его, бросился искать лестницу, ведущую на чердак. Рыжему уже не помочь, а высовываться в окно — себе дороже. Во-первых, собаки убивают отвратительно. Во-вторых, в него опять могли швырнуть чем-нибудь, а камень, брошенный из пращи, убил бы его ничуть не хуже, чем, например, стул, запущенный с помощью магии.

Лестница нашлась быстро, но люк, ведущий на чердак, оказался закрыт. Велион потратил несколько драгоценных секунд, выковыривая из петли проржавевший крючок. За это время дом дважды содрогнулся, будто в него ударяли чем-то тяжёлым. Наверное, маги упражнялись в метании предметов мебели посредством магии. Велион, казалось бы, был в безопасности, но стены здания, за которым не ухаживали десятки лет, не очень хорошая защита, поэтому могильщик торопился.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Он выбрался на чердак, оттуда на крышу и рванул вперёд. Прыжок. Секунда полёта, падение на соседнюю крышу. могильщик не удержался на ногах, покатился вниз, но умудрился удержаться чуть ли не на самом краю, придавив крысолака. Почему он его всё ещё не бросил?

В могильщика полетели камни. Один больно ударил в плечо, но сила всё-таки была не такой, как если бы пращу раскручивал человек. Велион подскочил и, подхватив крысёныша, бросился бежать дальше.

Крысолаки почём зря швыряли камни, стулья, обломки мебели. Крыша и стена частично защищали могильщика, а бросаться вещами при помощи магии, видимо, было утомительно и долго — обломки становились всё мельче и мельче, прилетали всё реже, да и точность падала.

Прыжок!

На этот раз Велион приземлился удачней, хотя и упал на колени. Ноги отдались болью, но не настолько сильной, чтобы он не смог продолжить бег.

Снова короткая пробежка по крыше и ещё один прыжок. Ещё одна крыша. Ещё, ещё.

А потом дома кончились. Велион понял это уже в момент прыжка.

Он успел сгруппироваться в полёте, тяжело упал в высокую траву, покатился, умудряясь даже делать это так, чтобы не слишком сильно придавить крысолака. Земля и трава сделали удар от падения не таким тяжёлым, но у могильщика всё равно перехватило дыхание. Велион корчился на земле несколько секунд, стараясь вздохнуть, но у него ничего не выходило. Он уже приготовился к смерти от клыков собак.

Но его никто не преследовал.

***

Велион лёг спать сразу после заката. Отъевшись, напившись воды из ледяного родника, он чувствовал себя вполне сносно, хотя у него всё ещё сильно гудело в ушах, а голова буквально раскалывалась на части. Зато он слышал. Да, всё было вполне сносно.

Чего нельзя было сказать о Крысёныше, как его назвал могильщик.

Могильщик рассмотрел уродца вблизи только когда оказался на приличном расстоянии от деревни, закрытой мороком. Двух футов ростом, с кривыми ножками и ручками, пальцы которых оканчивались небольшими острыми коготками. Личико уродца скорее напоминало ежовое, чем крысье. Чёрный влажный носик, грубая серая щетина над вполне человеческим лбом, маленькие чёрные глазки. Существо, определённо было плотоядным — наряду с ярко выраженными резцами грызуна у него были клыки хищника. Крысолаком его назвали, наверное, из-за длинного голого розового хвоста, торчащего из дыры, специально вырезанной в изорванных детских штанишках.

Весь день Крысёныш отказывался есть. Он только что-то бормотал и плакал. Его слова были вполне осмысленными, а слёзы человеческими. Одно из слов, которое он повторял всё время, слишком сильно напоминало "мама". Это слово было первым, что вообще услышал могильщик за несколько часов. У Велиона щемило сердце, но… десять крон — большие деньги, а Рыжий ещё пару дней назад рассказал ему, как найти тот цирк.

К вечеру у детёныша крысолака появился жар. Ощупав его, Велион понял, что у него сломано несколько ребёр. Но это не смертельно, через несколько недель всё у него будет в порядке…

Новенький дрессированный уродец на потеху публики.

Могильщик гнал эти мысли, успокаивал себя всё теми же доводами о лучшей еде и, вероятно, более долгой жизни, но они всё не шли из его головы.

Перед тем, как отойти ко сну, Велион привязал Крысёныша к дереву. Засыпая, могильщик слышал, как он плачет.

Чёрный могильщик проснулся от шороха. Кто-то крался к нему.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Велион резко сел, хватая нож. Ночь была довольно светлой, и могильщик увидел того, кто разбудил его.

Это был крысолак. Судя по двум небольшим выпуклостям под ключицами — самка. Или, скорее, женщина. Она стояла рядом с человеком, опустив голову и не предпринимая каких-либо попыток напасть.

— Ма… ма… ма-ма… а-а… — зарыдал проснувшийся Крысёныш.

Велион сидел, опустив голову.