Гражданская война (СИ) - Лопатин Георгий

— Вы спасете Николая с его дочерями и Алексеем, а также Михаила? — спросила сильно сдавшая Мария Федоровна, но все еще пытающаяся держать марку.

— Давайте условимся так… лично мне спасать Николая с Михаилом со всеми их чадами и домочадцами политически проблемно, меня мои же люди просто не поймут…

— Вы давали присягу! — возмущенно воскликнула Ксения Александровна.

— От которой отказался сам Николай Александрович, отрекшись от престола.

— Его вынудили угрозами семье…

— Неважно… Я не собираюсь обсуждать этот вопрос, в частности, как так получилось, что его ближайшие сподвижники оказались заговорщиками, это только говорит о вашем брате, как о крайне неосмотрительной личности, что не смог создать преданную себе команду. В общем этот вопрос мне сейчас не интересен в силу своей бессмысленности. Но, поверьте, у меня очень много претензий к вашему брату, как к главе государства, доведшего его до развала с гражданской войной, своими неэффективными действиями. Так что он заслужил в полной мере все то, что с ним произошло.

— Помолчи, Ксения, — остановила свою дочь Мария Федоровна, что хотела сказать что-то еще очень резкое. — Продолжайте Михаил Антонович.

— Благодарю. Так вот, я могу обеспечить доставку отряда добровольцев максимум в полсотни человек к месту содержания ваших сыновей, но лучше меньше… да лучше. Ну а там уже как господь распорядится, смогут отобранные вам люди их вытащить или нет. Так что отбирайте профессионалов, а не… ну вы поняли.

— Я сам возглавлю отряд спасения Николая! — с пафосом заявил Александр Михайлович — муж Ксении Александровны.

— А я спасу Михаила! — вторил ему Николай Куликовский — муж Ольги Александровны.

— Вот об этом я и говорю… — взглянув на Марию Федоровну, удрученно покачав головой, произнес Михаил.

Если муж Ольги еще годился как боец, кавалерист все-таки, подвижен, то вот муж Ксении, вообще моряк и изрядно огрузнел.

— Профессионалов. Малейшая оплошность и большевики убьют Николая с семейством. Будет лучше Александр Михайлович, если вы отправитесь на Дон и пообщаетесь с людьми придерживающихся монархических взглядов и для начала убедите их присоединиться к генералу Ренненкампфу. Но решать, конечно, вам. Далее я умываю руки.

Мария Федоровна, что продолжала держать всю семью в своих маленьких, но крепких кулачках со стальной хваткой, сделала короткий кивок и тот ответил:

— Да… так, пожалуй, будет лучше.

В итоге удар по Белому движению оказался очень сильным, чуть ли не четверть людей осознав наконец бесперспективность биться с большевиками, не имея народной поддержки и увидев иные перспективы, ушли на Кавказ.

Что до спасения Николая и Михаила Александровичей Гольштейн-Готторп, то их спасли две группы добровольцев из двадцати и десяти человек соответственно заброшенные на трех и двух самолетах «Илья Муромец» в Екатеринбург и Пермь с таким расчетом, чтобы акция прошла в один день.

Еще один самолет послали в Алапаевск за сестрой Аликс — Елизаветой.

Скрываться даже особо не пришлось, перекрасили самолеты в цвета большевиков, садились на виду у всех для заправки и ночевки, о целях пролета отговариваясь от местных властей секретностью своей миссии. На них же и вывезли семейство в Крым.

Эффект неожиданности сработал на все сто. Два десятка человек вооруженных пистолетами (для такого дела Климов даже на глушители расщедрился) стремительным наскоком взяли ночным штурмом дом купца Ипатьева перебив всю немногочисленную, да еще и не слишком трезвую охрану. Никто из заложников не пострадал. Они даже не сразу поняли, что произошло.

С Михаилом и его кодлой, среди которой самым интересным являлся секретарь Джонсон, и того проще вышло, его вообще даже не охраняли, жили и перемещались по городу свободно.

Так же легко получилось с Елизаветой.

Остальные члены императорской семьи находились в Петропавловке и добраться до них понятное дело было в данный момент невозможно.

«Теперь осталось их к англичанам спровадить, а те уж возьмут их в оборот», — подумал Михаил.

Полковник подумал, что англы могут попробовать использовать Николая Недержанца в ином качестве, а именно создать на своем Острове, как они любят, правительство в изгнании, кое станет центром притяжения всех недовольных порядками «климовской» России. В принципе Климова такой вариант тоже устраивал. Ведь во всякую игру можно играть вдвоем.

Николая англичане опутают кабальными обязательствами в обмен на свою поддержку. И даже если нет, то всегда можно сказать, что таки да, тем самым превращая всех кто свяжется с Николаем в этом качестве в предателей, окончательно хороня их политически ибо станут восприниматься народом как беспринципные сволочи, готовые на все ради власти, даже превратить своих соотечественников в рабов, а саму Россию разделить на куски-колонии в угоду своим хозяевам.

Глава 13

Пока Климов воевал в Таганроге против красной гвардии под командованием самого Троцкого и польско-чехословацких сил произошло еще несколько событий.

Во-первых, это так называемый Кубанский поход, он же «Ледовый поход» с гибелью генерала Корнилова. Лично Климов не понял глубинного смысла этого выступления белых, какое-то оно сумбурное получилось, плохо подготовленное, с непонятными задачами. Разве что помимо спасения своих жизней дожидались, когда казаки сцепятся за землю с иногородними.

Во-вторых, в Новочеркасске после окончания еще какого-то «Степного похода» было объявлено о создании Всевеликого Войска Донского, с выбором атаманом генерала Краснова.

В-третьих, примерно в это же время большевики начали давить своих политических конкурентов — анархистов, разгромив их центры в Питере, Москве, Воронеже, Курске и других центрах, прикрывшись борьбой с бандитизмом, тем более что анархисты в этом действительно хорошо отметились. Но главной причиной такого «наезда», как считал Михаил, являлся тот факт, что анархисты по примеру самих большевиков начали формировать собственные вооруженные силы — черную гвардию, а это уже было недопустимо, ибо шло посягательство на один из главных инструментов власти.

В-четвертых, как стало известно полковнику, говоря народным языком, «разосрались» с Кубанским ЦИК такие видные предводители красной гвардии, как большевик Автономов и левый эсер Сорокин.

Последнее было особенно интересно.

— А из-за чего весь сыр-бор? — спросил Михаил, что увидел возможность перетянуть этих деятелей на свою сторону по примеру товарища Артема.

— Причиной стало желание ЦИК отрешить Автономова с поста главнокомандующего, опасаясь его диктаторских стремлений и заменить «чрезвычайным штабом обороны» в который вошло семь штатских большевиков, — отвечал Николай Гумилев.

Информация о происходящем приходила как по линии «еврейской разведки», так и из открытых источников, ибо «срались» противоборствующие стороны между собой еще и на страницах подконтрольных им газет с листовками, что везлось обратными рейсами.

— Автономов открыто выступил против своего правительства называя членов ЦИК «немецкими шпионами и провокаторами», а те в ответ назвали Автономова и Сорокина — «бандитами и врагами народа». В итоге в распре приняла участие армия, которая на фронтовом съезде в Кущевке постановила сосредоточить все войска Северного Кавказа под командованием Автономова и категорически потребовать от Центра устранения вмешательства гражданских властей и упразднить «Чрезвычайный штаб».

Как итог, Автономов демонстративно отказывался исполнять поступающие из Питера директивы, если считал, что они противоречат его интересам, игнорировал распоряжения Троцкого, отказываясь признавать его полномочия в качестве верховного главнокомандующего Красной армией, как результат со своей стороны не выслал подкреплений под Таганрог.

В общем страсти кипели нешуточные и без последствий для Автономова по любому пройти не могли, никакая власть не потерпит, когда ее посылают в лес.