Часовые Запада - David Eddings

Анхег, с каменным лицом сидевший между Поренн и Хо-Хэгом, покинул зал сразу после окончания службы.

- Я никогда его таким не видел, - тихо сказал Бэрак Гариону после церемонии. - Никто еще не обвинял его в убийстве, и он не знает, как себя вести.

- Его и сейчас никто не обвиняет, - быстро ответил ривский король.

- Оглянись и посмотри на лица своих подданных, Гарион, - печально сказал Бэрак. - Обвинение - в каждом взгляде.

Гарион вздохнул.

- Мне и смотреть не надо. Я знаю, о чем они думают.

Днем алорийские монархи и все другие почетные гости Ривы собрались в южной башне в Голубой комнате Совета.Как только Кейл закрыл дверь, Анхег поднялся и повернулся ко всем лицом.

- Я хочу с самого начала заявить, что не имею никакого отношения к тому, что произошло здесь, - заявил он. - Бренд всегда был одним из самых лучших моих друзей, и я скорее позволил бы отрезать себе руку, чем причинить вред ему. Даю вам свое слово - как король и как алориец.

- Тебя никто ни в чем не обвиняет, Анхег, - тихо сказал Хо-Хэг.

- Ха! Я не настолько глуп, как может кому-то показаться, Хо-Хэг, к тому же у меня есть уши. Жители Ривы готовы плюнуть мне в лицо.

Сереброволосый граф Зилайн откинулся на спинку кресла.

- Я думаю, что все эти подозрения, совершенно беспочвенные, конечно, происходят из-за того письма, которое представили убийцы, когда прибыли сюда. Я думаю, что лучше всего начать с изучения этого документа.

- Неплохая мысль, - сказал Гарион. Он повернулся к Кейлу: - Можем ли мы увидеть письмо?

- Оно у почтеннейшего Бельгарата, ваше величество, - ответил Кейл.

- Да-да, - сказал Бельгарат, - а я чуть не забыл. - Он полез за пазуху своей серой, давно не стиранной туники, вынул свернутый пергамент и протянул его пожилому сендарийскому аристократу.

- Похоже, с ним более или менее все в порядке, - заключил граф, прочитав письмо.

- Дайте мне посмотреть, - потребовал Анхег. Он с отвращением взял письмо и, читая его, хмурил брови. - Правильно, это моя подпись, - признал он. - И печать моя, но я никак не мог написать это.

Гариона осенило.

- Ты всегда читаешь то, что приносят тебе на подпись? - спросил он. - Я знаю, бывают случаи, когда мне приносят целые кипы разных бумаг, и я просто пишу свое имя внизу каждой страницы. Так вот к чему я клоню: мог ли кто-нибудь подложить это письмо в кучу других документов, чтобы ты подписал не глядя?

Анхег покачал головой.

- Такое со мной уже бывало, - сказал он. - Теперь, прежде чем подписать, я читаю то, что мне приносят. Более того, я сам диктую все документы, которые собираюсь подписать своим именем. Только так я могу быть уверен в том, что в них говорится именно то, что я хочу сказать. - Он бросил письмо Гариону. - Посмотри-ка, - сказал он, указывая на второй абзац. - "Поелику торговля есть источник жизненной силы обоих наших королевств... " и так далее. Проклятье, Гарион! Я за всю жизнь ни разу не употребил слово "поелику".

- На чем же мы порешим? - спросил граф Зилайн. - Мы установили подлинность подписи и печати. Король Анхег заявляет, что он не только читает все, что подписывает, но и диктует каждое письмо и обращение лично. В то же время мы находим в документе несоответствия.

- Зилайн, - едко сказал Анхег, - ты случайно на досуге юриспруденцией не занимаешься? Говоришь ты прямо как какой-нибудь законник.

Граф рассмеялся.

- Я просто стараюсь быть точным, ваше величество, - сказал он.

- Ненавижу законников.

Весь остаток дня проклятое письмо было предметом обсуждений, но никакого решения так и не было принято.

Усталый Гарион отправился спать, пребывая в таком же недоумении и неуверенности, как и в начале дня.

Он плохо спал и проснулся поздно. Лежа в кровати под балдахином и пытаясь разобраться в своих мыслях, он услышал голоса, доносившиеся из соседней комнаты. От нечего делать Гарион принялся угадывать, кому они принадлежат. Конечно, там была Сенедра и тетушка Пол. Легко можно было узнать королеву Лейлу по ее заливистому смеху. По характерному мимбрийскому диалекту он определил Нерину и Ариану. Там были еще дамы, но различить в общем шуме их голоса оказалось невозможно.

Гарион медленно сел на постели, чувствуя себя совершенно не выспавшимся. Он откинул в сторону пуховое одеяло и спустил ноги на пол. Ему совсем не хотелось начинать этот день. Он вздохнул и поднялся. Взглянул на строгий черный камзол, который надевал вчера, и покачал головой. Если он опять наденет траур, это может быть расценено как молчаливое обвинение в злодеянии короля Анхега. Этого любой ценой надо было избегать. Гарион пересек комнату и подошел к тяжелому шкафу, где хранилась его одежда; он выбрал один из своих традиционных голубых камзолов и начал одеваться.

Разговор в соседней комнате был прерван неожиданным стуком в дверь. Он услышал голос королевы Ислены:

- Могу я сюда войти?

- Конечно, - ответила тетушка Пол.

- Я подумала, что... - Ислена запнулась, а потом начала сначала: - Принимая во внимание случившееся, я решила, что мне лучше держаться в стороне.

- Ерунда, - заявила королева Лейла. - Входите же, Ислена.

Раздался всеобщий одобрительный шумок.

- Клянусь вам всем, что мой муж неповинен в этом злодеянии, - громко сказала Ислена.

- Никто и не сомневается в этом, - ответила ей тетушка Пол.

- Я уверена, что Гарион вместе с остальными скоро выяснит всю подоплеку, - уверенно сказала Сенедра. - Тогда все и прояснится.

- Мой бедный Анхег совсем не спал прошлой ночью, - грустно сказала Ислена.

- Я понимаю, он кажется грубым, но в душе он чувствительный и ранимый человек. Все это очень его задело. Он даже плакал.

- Защитники и повелители наши отметят за пролитые слезы мужа твоего, отметят над телом подлого злодея, снискавшего всеобщее презрение за бесчестное убийство славного ривского сенешаля, - с пафосом провозгласила баронесса Нерина. - И глупцы те, кто нетверд в вере в чистоту помыслов доброго короля Анхега, и, когда правда восторжествует, да будут покрыты позором они за неверие свое.

- Я могу лишь надеяться на то, что так и случится, - сказала Ислена.

- Это скорбная тема, дамы, - произнесла кузина Гариона Адара, - а мы здесь собрались совсем по другому поводу.

- Что же за повод, любезная Адара? - спросила Ариана.

- Маленький принц Ривский, Ариана, - ответила Адара. - Мы пришли, чтобы еще раз взглянуть на твоего сына, Сенедра. Я надеюсь, он сейчас не спит, так не могла бы ты принести его сюда, чтобы мы все понянчили его?

Сенедра рассмеялась:

- Я боялась, вы никогда об этом не попросите.

Еще до полудня начался Совет. Короли и их приближенные снова собрались в Голубой комнате. В распахнутые окна широким потоком струился золотистый солнечный свет, а нежный морской бриз колыхал занавеси. В подобных собраниях формальности не соблюдались, и монархи, да и все остальные присутствующие удобно разместились на обитых бархатом креслах.