Королевская кровь-12. Часть 1 - Ирина Владимировна Котова

границу Чет и рухнул на землю. Алина даже не успела обрадоваться тому, что он здесь — она, задрав голову, вцепившись в руку Тротта наблюдала, как чудовищное в мощи своей копье с дичайшим, невыносимым грохотом врезается в землю перед осколком, убивая всех, кто был там — и невидши, и людей, и инсектоидов, — как оно поднимается вновь под громовой скрежет — голос рассерженного бога — и бьет теперь уже в сам осколок, раз, второй, третий.

— Сейчас мы умрем, — бормотала Алина бездумно, глядя вверх, туда, где золотом и красным разбегались трещины от ударов по невидимой границе, расположенной раза в два выше папоротников, — наверняка умрем же, умрем, умрем…

У нее тряслись руки, у нее тряслось все тело — и рука Тротта в ее руке была ледяной, сжимающей ее пальцы до боли. Он тоже смотрел вверх, и мокрое лицо его казалось вырезанным из белого мрамора, таким он был бледным.

Она так бормотала и бормотала, втягивая голову в плечи от грохота и мощи очередного удара, прикрываясь крыльями, — а бог-Омир все бесновался, бил по осколку, вызывая золотое свечение, бил вокруг –словно не видел их, словно не мог знать, убил уже или нет. Хотя почему «словно»? Он ведь и не мог видеть — из-за защиты Жреца. И, возможно, осколка серпа…

Алина дернулась — и Тротт сильнее сжал ее руку. Насекомоподобная морда гигантского бога — с вытянутыми красновато-желтыми глазами, с двумя шевелящимися усиками-антеннами между ними, каждый из которых был больше самого огромного папоротника, с шевелящимися жвалами под мордой — склонилась к осколку, что-то шипя… затем он зачем-то обвел его копьем… и исчез.

Мир затих. Осталось только тяжелое дыхание Алины и Тротта… и мерный плеск грязевых волн снизу прямо у золотистой границы. Копье Омира уничтожило широкий берег реки, по которому они убегали, на котором шел последний бой — и теперь там был окруженный выбросами почвы котлован шириной в километр, не меньше, в который водопадами рушилась река с двух сторон русла, образуя водовороты и большие волны.

— Они ведь не дадут нам выйти отсюда, — прошептала Алина едва слышно. — Они теперь знают, что мы здесь, и будут ждать нас.

— Верно, — ответил Тротт сипло. Отнял руку, потер лицо. — Великий, — позвал он, — ты слышишь нас?

— Слышу, птенец, — ответил он сам себе, и его глаза полыхнули ядовитой зеленью, а от тела повеяло холодом. — Если другого пути не будет, придется рисковать и перебрасывать нас к одному из порталов. Не сегодня — после беснования бога здесь энергии и пространство так возбуждены, что велик риск забросить нас далеко за равнину или в пасть ко врагу. Надо подождать, пока успокоится. Хотя и говорил я, что здесь и так энергии скомканы, перепутаны, пространство искажено, а после землетрясений и открытия нового портала и того хуже стало… но раньше бы рискнул, а сейчас, пока не успокоится, не рискну.

Он прислушался к себе и вдруг погладил Алину по голове.

— Ты храбрая и достойная дочь, пташка, и кровь твоя дала сыну моему сил пережить сегодняшний бой, а мне — ту каплю, без которой я бы не удержал защиту. Слава отца — такие дети, как ты и сын, отдавший мне свое сердце… — он снова прислушался и покачал головой. — Чую близкую смерть, но власти здесь над ней нет. Но у тебя сила моя, птенец…

Глаза его потухли, оставив слабое сумеречное сияние. Алина непонимающе посмотрела на него — а затем развернулась, туда, куда он смотрел. Там на траве лицом вниз лежал Четери, и в золотистом умиротворяющем сиянии было видно, что спина у него и задняя часть бедер — сплошное кровавое месиво, из которого торчат осколки камня и трава. Волосы тоже были в крови.

С такой силой била тень копьем по земле, что ошметки посекли спину дракона как лезвия, как бы быстр и нечеловечески ловок он ни был.

* * *

Тротт шагнул к Мастеру, присел рядом, поднося руку к губам. Четери дышал — тяжело, со свистом, — открыл глаза и посмотрел на Макса внимательным чистым взглядом. Губы его тронула улыбка.

— Я думал, так и отойду, пока вы там обнимаетесь, — прошептал он. — Подлатаешь меня, ученик? Не хочу пропустить самое веселье…

— Береги силы, — попросил Тротт, проводя над его спиной рукой. Сплошная гематома, содранная кожа, сломанные кости, поврежденный позвоночник. Макс снял с пояса флягу, полил на спину, смывая грязь, потому что силы дождя для этого не хватало. Отбросил. Ему в руку ткнулась еще одна — принцесса протягивала ему свою. Алина стояла напротив, бледная, со слезами на глазах, наблюдая, как смывается со спины грязь вперемешку с кровью — затем снова потянулась к ножу и полоснула себя по руке.

— Только попробуйте что-то сказать, — предупредила она, протягивая ладонь к Тротту.

Он покачал головой — и сделал несколько глотков, и пил ее кровь до тех пор, пока руки не затрясло от силы, и он снова не увидел их полупрозрачными. Коснулся тела дракона, увидев мельком, как Алина залечивает себе рану, — и то тоже подернулось дымкой, стало туманным, показывая все, что было сломано, отбито, треснуто и разорвано.

— Потерпи, Мастер, — попросил он. — Я отправлю тебя в сон, но тебе все равно будет больно.

Четери улыбнулся обескровленными губами.

— Боль — значит жизнь, — прошептал он. — Не трать силы, Мастер Фери научил нас отстраняться от боли. Я уйду в транс. Делай, что нужно, Макс. Успею поспать.

Он глубоко, размеренно задышал — Тротт видел, как замедляется измученное адреналином сердце, как холодеет тело, — и когда глаза Четери остекленели, и только медленное дыхание показывало, что он еще жив, Тротт проник ладонями в его тело и стал сращивать надорванную селезенку, убирая сгустки крови и составляя сосуды. Затем настал через смещенных и спрессованных позвонков… губы сушило, голова кружилось, а Тротт торопливо, стараясь не думать о том, насколько хватит его сил, правил истерзанного дракона.

Раздались шаги.

— Я принесла еще воды. Сбегала к реке под осколком, — раздался голос принцессы.

— Лейте, — просипел Тротт, отнимая руки от дракона.

Грязи на спине было еще очень много — и принцесса, вылив обе фляги, схватила еще одну у Чета и побежала куда-то меж золотых деревьев.

Мастер дышал так же