Апология чукчей - Эдуард Лимонов

Мои охранники с удовольствием смеялись вместе с нами, с директором и со мной. Действительно, смешно ведь. Просто дико смешно. Очень смешно.

Светская жизнь

Моя светская политическая жизнь вспоминается мне в эпизодах.

…Зюганов положил огромный лапоть розовой ветчины на полбатона и через стол протянул мне: «Ешь, Эдуард, революционер должен хорошо питаться». Шла 28-я или 29-я городская партийная конференция КПРФ. Был перерыв, 12 часов дня. Я отказался, я ем вечером, один раз в день. Зюганов открыл рот и сомкнул челюсти. И зажевал. «Не будешь иметь сил на революцию», — пробасил он между глотками. И запил чаем.

…Умный, но бесформенный Алексей Митрофанов с двухметроворостой худющей девицей стоит с бокалом шампанского. Гости съезжаются на презентацию лучших людей года по версии журнала GQ. Место действия — внутренности Малого театра. Митрофанов в свежайшем смокинге. Девица так тонко подобрана, что к стилю не придерется сам Хельмут Ньютон. Подхожу к нему с охранниками. Обнимаемся. Мы знакомы с 1992 года, когда в бильярдной его дачи я создал праворадикальную партию. Впрочем, партия скончалась в возрасте шести месяцев. Митрофанов всегда поверяет мне страшные политические тайны. Мы всякий раз решаем встретиться и никогда не встречаемся.

…Октябрь 2008-го. В ресторане «Прага» традиционный юбилей радио «Эхо Москвы». Здесь можно увидеть две трети политического бомонда. Телекамеры, фотографы, залы, заставленные закусками и алкоголем. Обильно, щедро. Всех встречает всклокоченный главный редактор Алексей Венедиктов в клетчатой рубашке американского лесоруба. Зюганов здесь, с двумя-тремя партийными товарищами в серых костюмах, энергично жует, тарелка в руках. Обычно проскакивает приветливый Явлинский. В этом году его, впрочем, нет. Очень сытый Никита Белых с грязью щетины на щеках. Адвокаты Генри Резник, Генрих Падва. С Падвой мы обнимаемся сердечно, мы друг к другу хорошо относимся. Не узнаваемый никем, кроме меня, со мной разговаривает бывший министр юстиции Ковалев. Человек, получивший условно неслыханные девять лет. Проходит Крашенинников, также бывший министр юстиции. Выхожу и загораживаю путь. Это сделать легко, толпа густая. Спрашиваю: «Не жалеете о том, что не зарегистрировали НБП в 1998 году?» «И сегодня бы не зарегистрировал», — зло бросает он. «Пожалеете еще», — говорю я. Я уверен, что пожалеет.

Хакамада в окружении фотографов. Бывший премьер Касьянов со счастливейшим лучезарным лицом. Вокруг них тоже образуется толпа из фотографов. В нормальное время я бы подошел поздороваться, но протискиваться не стану. Французский посол появился. Английский посол. Останавливаюсь выпить рюмку водки с писателем Прохановым и бывшим главой Центробанка, старым «Гераклом» Геращенко. Проходит бывшая владелица РЕН ТВ и нынешняя журнала The New Times Ирена Лесневская. Здороваюсь. В РЕН ТВ меня принимали 1 июля 2003 года, в день, когда я прибыл в Москву из лагеря.

А вот и Владимир Вольфович. С тарелкой, окруженный охранниками, спиной ко мне. «Владимир Вольфович!» — окликаю я его. Он поворачивается. Просиял. Передает тарелку охраннику. Я передаю свой бокал с белым вином своему охраннику. В общем порыве мы неожиданно обнимаемся. Я знаю его с 1992 года.

— Ну что, пришло ваше время? — говорит Жириновский. С подковыркой такой. — Кризис, скоро к власти придете!

— И ваше время, — делаю я ему комплимент.

— Ну, мы после вас. Вы первыми пойдете на баррикады. Вас всех поубивают, а тогда придем мы. Россия достанется нам. — Жириновский сияет.

— Нас поубивают не всех, — говорю я. — У власти будем мы.

«Good old Жирик», — думаю я. И, взяв бокал из рук охранника, иду дальше. Вот для Новодворской принесли стул и усадили. А рядом стал ее верный Боровой…

ГЕРМАНИЯ

Попасть в Валхаллу

Боги древних германцев живут в Асгарде. Asgard — обитель богов положительных, тех, которые асы, потому что есть еще ваны. Ваны не живут в Асгарде, но живут в ледяной пустыне. Сейчас между двумя группами богов — перемирие. Но оно непременно кончится, когда наступит Рагнарёк (судьба богов) — конец света.

Важнейшие боги Асгарда — Один и Тор. Дворец Одина — Валхалла, самый красивый дворец в Асгарде. Валхалла — это огромный зал, где Один празднует вместе с избранными им героями, с теми, кто храбро пал в битве. Ибо те, кто умер своей смертью, не допущены. Мясо кабана по имени Schrimnir готовят каждое утро, и его хватает на всех. Съеденный до костей кабан появляется несъеденным каждую ночь, и его вновь готовят каждое утро. Герои наслаждаются сладкой свининой. Пьют герои в изобилии хмельной напиток, брагу, изготовленную из перебродившего молока козлицы Heidrum. В те часы, когда герои не пируют, они забавляются битвами. Каждый день они приходят во двор Валхаллы или на луг и сражаются до тех пор, пока не иссекут друг друга в куски. Таково их времяпрепровождение, но когда приходит час приема пищи, они оправляются от ран, срастаются воедино и возвращаются пировать в Валхаллу.

Один желает собрать как можно больше героев в Валхалле, чтобы в Судный день, когда наступит решающая битва Рагнарёк, дать достойный отпор врагу. Главный враг — великан Локи, а также родившиеся от связи Локи с великаншей Ангбодой волк Фенрир и мировой змей Мидгарда. Локи — более древнее, чем боги, существо, хитроумное и злое, вместе с тем нелепое. Так, выступая в женской роли, Локи родил восьминогого жеребца Слейпнира от иноходца Свадильфари. Боги победили Локи и привязали его к камню кишками его собственных сыновей. Над ним нависает змея, яд которой капает на голову Локи, причиняя ему страшные муки. Но перед концом света Локи сбежит и подымет восстание. Асы и их противники уничтожат друг друга: волк Фенрир убьет Одина. Сын Одина Видар убьет Фенрира, Тор и Великий Змей убьют друг друга… Все небесные огни погаснут, и погруженную во мрак землю поглотит море. Затем все-таки будет happy end: земля снова выйдет на поверхность, станет владением невинного бога Бальдра (убитого Локи когда-то) и безгрешного людского рода.

Одину, чтобы приготовиться к Рагнарёку, нужно множество героев. Потому Один посылает на каждое поле битвы своих посланниц — девственниц валькирий, выбрать тех, кто падет геройской смертью, и доставить их в Валхаллу, в Асгард. Туда можно попасть только через мост Bifrost — радугу. «Валькирии» в переводе значит «избирающие павших», валькирии вооружены шлемами и пиками, на них доспехи. Когда они летят по небу на задание, их доспехи отбрасывают странные мигающие отблески, называемые «Aurora Borealis», или «Северные огни».

Валхалла, резиденция Одина, ярко освещена факелами. Начальник, верховный командир, одноглазый и старый, самый старый из богов — Один — восседает на своем троне. На его плечах сидят вороны Hagin и Munin. Вороны целыми днями летают по миру и, возвращаясь, рассказывают Одину обо всем, что видели и слышали. От их внимания не ускользает ничто. У ног Одина сидят два волка, Geri и Freki, которым Один отдает всё мясо, принесенное ему, потому что сам он не нуждается в пище. Он только пьет брагу из молока козлицы Heidrum. Брага для него служит и пищей, и напитком. Для выездов Одину служит восьминогий жеребец Слейпнир, отобранный им у Локи.

Один также бог войны, под именем Wotan или Wuotan, — бог битвы, но также бог магии и вдохновения. В германском обществе Один был богом аристократов, ярлов, но не пользовался популярностью у кирлов — свободных людей. Вооруженные банды Одина терроризировали деревни. Кроме того, Один требовал человеческих жертв, повешенных на деревьях.

Обычные воины, не герои, идут к Хель — богине преисподней. К Одину валькирии доставляют тех, кто достиг в бою состояния берсерка («носящего медвежью шкуру») — сочетания смертоносной ярости с невозмутимостью.

Интересно, что богов асов с ванами и между собой рассорила ванская богиня Фрейя. Она внесла в мир и в саму обитель богов Асгард похоть, от которой асы не могут избавиться. Единственное место, куда Один не допустил проникновения чар богини Фрейи, — это Валхалла. Именно поэтому валькирии — девственницы, и в Валхалле нет иных женщин.

В свое время Один, раненный копьем, девять месяцев провисел на дереве Иггдрасиль, это мировое дерево, держащее небесный свод, — ось мира. Вися на дереве и страдая, Один получил бесценный дар поэзии и магии, а также знание рун — древней германской письменности.

Валхалла представляется мне местом знакомым, чем-то вроде казацкого куреня (по отцу мои предки — казаки с верховьев Дона, переселившиеся туда после разгрома Запорожской Сечи). Валхалла — это, конечно, мужское воинское общежитие, и царят там нравы казармы. А командует всеми ярый женоненавистник — одноглазый старый полковник. Грубость, необузданность и неотесанность Валхаллы бросаются в глаза: пожирание свинины от пуза, хряк к утру будет целехонек — о, сладкая свинина! Алкоголь из козьего молока, старый одноглазый полковник настолько проспиртован, что ему уже не нужна пища. Суровые тотемные животные вольных казаков: ворон и волк. Дьявольский волшебный конь с восемью ногами (столько увидишь, если пить и жрать день и ночь и с остервенением сражаться), короче, перед нами — варварский рай казармы. «С подлинным верно до деталей» — могу я засвидетельствовать, я, которому посчастливилось пожить в двух-трех казармах в ставшей мне родной Сербии.