Без скидок на обстоятельства. Политические воспоминания - Валентин Фалин

Про себя отмечаю: какой труд пропал! Жаль. Впервые за пятнадцать последних лет писал для себя и от души.

Красивую и приметную речь сочинил. «Советско-западногерманские отношения не могут и не должны оставаться островом беспросветности и обреченности в море совершающихся перемен. Наши народы заслужили лучшую долю». Ладно, что-нибудь в этом духе скажу президенту.

Протокольная тема исчерпана. Обращаемся к актуальным проблемам межгосударственных отношений. Центр будет интересоваться, как В. Шеель прогнозирует развитие в ФРГ и воздействие советского фактора на совершающиеся процессы.

Социал-либеральная коалиция выразила назревшие объективные потребности. Новый лидер христианских демократов Р. Барцель признал это своим лозунгом – «Не так!». Да, перемены нужны, но иные и иначе. Кстати, мой контакт с председателем фракции ХДС установится в июне. На одном из приемов Р. Барцель подденет меня:

– Хоть так удостоюсь быть представленным новому советскому послу. Знакомиться с лидерами ХДС он не спешит. Наша «маленькая» партия наверняка значится где-то в конце его обширного списка.

– Вы были в отъезде. Судя по внешнему виду, грелись на южном солнце. Вступать в связь с фракцией ХДС, не дождавшись ее председателя, согласитесь, не очень тактично.

– Где вы учили немецкий? Какие языки еще в вашем арсенале? Кроме английского и французского. Они, поди, обязательные в советской дипломатии.

– Увы, французский не учил, английский по нерадивости забыл. Остается русский.

– Почему-то я думаю, что английский вы так же забросили, как немецкий.

Договариваемся о встрече «в ближайшие недели». С чего Р. Барцель допытывался, знаю ли я английский? БНД проведала о приездах Э. Бара и К. Раша на виллу Хенцен и тут же копию донесения отослала ХДС/ХСС? А может быть, зря волнения и все это светская болтовня?

Вручение верительных грамот все-таки событие. Вы должны быть при параде. Облачаюсь в посольский мундир. Первый и предпоследний раз. Само собой, никаких орденов не цепляю, хотя это предписывается нашими правилами. И без них убогой выспренности предостаточно. Официальные сопровождающие меня от посольства СССР лица в строгих визитках, заимствованных по данному случаю у фирмы в Бад-Годесберге, которая на архаизме сколотила приличный капитал.

Протокольный отдел МИД ФРГ присылает за мной лимузин. В нем, украшенном флагами двух стран, посла доставляют в резиденцию федерального президента. Все исполнено торжественности – почетный караул, каждый шаг вверх по лестнице, запись в книге посетителей и прочее и прочее. Ритуал или театр? Все зависит от меры.

Г. Хайнеманн, заняв высший государственный пост, сумел остаться Хайнеманном. Минул двадцать один год с момента, когда мы встретились с ним при совсем других обстоятельствах. Тяжелые десятилетия не обошли его стороной, здоровья не прибавили. Но те же глаза смотрят на вас сквозь стекла очков, которые стали еще толще. Улыбка все та же, манера говорить мягким голосом.

– Мы с вами раньше не виделись? – спрашивает президент.

Я отвечаю ему улыбкой, не будучи уверенным, захочет ли он, чтобы в присутствии корреспондентов и большого числа должностных лиц эта официальная церемония напомнила ему про раздумья, приведшие к демонстративному выходу из правительства К. Аденауэра. Как выглядела бы Европа, от скольких передряг избавились бы сами немцы, не скатись в 1950 г. развитие в колею конфронтации? Увы, истории неведомо сослагательное наклонение.

С мая 1971 г., когда я был по всей форме приписан к дипломатическому корпусу, хлопот прибавилось. У посла масса обязанностей, которые необходимо блюсти, независимо от ваших наклонностей и бюджета времени. Вы же огорчитесь, если на ваш национальный праздник не придут приглашенные гости? Тогда извольте почтить своим присутствием торжественную дату в политическом календаре государства, с которым ваше правительство поддерживает нормальные отношения. Представления дипкорпуса президентам и монархам, посещающим ФРГ, званые обеды, от которых не уклониться и на которые надо отвечать. Гости из вашей страны. Если за делегацией стоящий проект, ее не бросишь на произвол.

Встречи в МИДе, визиты в другие министерства, парламент и его комитеты, поездки по землям ФРГ. Партии, профсоюзы, другие организации. Пресса. Задумай всех перечислить, телефонная книга среднего формата получится.

После Г. Хайнеманна первым в моем календаре посещение федерального канцлера В. Брандта. Заявка через МИД направлена. Не упускаю подкрепить ее через Э. Бара и X. Эмке. Термин получен. С отрывом в три-четыре дня после приема у канцлера назначаю поездку в Дюссельдорф. Там предполагаю встретиться с К. Бахманом и другими руководителями ГКП.

В. Брандт переносит нашу встречу, не фиксируя твердо новую дату. Знаю, это не понравится, но решаю визит в Дюссельдорф не отменять. Все дни наперед у меня расписаны. Поездка в Нюрнберг, где под покровительством и с участием Г. Хайнеманна отмечается юбилей художника А. Дюрера, серия встреч в Бонне с представителями политических партий и в дипкорпусе. Время для посещения глав правительства всегда выкроишь за счет других обязательств, и это встретит понимание. Но попробуй предприми рокировку в пользу друзей – наживешь врага.

Даю зарок: если пунктуальность есть вежливость королей, то их подданным тем более не пристало быть невежливыми. Даже по вине королей. Чему быть – того не миновать.

А было следующее. В. Брандт встретил меня вопросом:

– Опять особые отношения?

Поездка в правление ГКП до визита к главе правительства задела. Канцлер узрел в случившемся недостаток здорового инстинкта.

Поясняю, как и почему расставились временные приоритеты. Недоразумение формально рассеяно, но тень его не исчезла до конца разговора. Брандт со строгим выражением на лице принял приветы Брежнева. Подбирая слова, составил несколько фраз в ответ. Они выдавали решимость держаться заявленных позиций и последовательно продолжать начатое.

Вместе с Баром, принимавшим участие в разговоре, отмечаем дополнительные возможности, которые открываются с возникновением специфического механизма обмена мнениями по Западному Берлину. Присоединение к нашим усилиям К. Раша позволит прояснить, хотят ли США положительных перемен по самой застарелой и потенциально опасной проблеме в центре Европы.

Федеральный канцлер подтвердил, что не мыслит урегулирования отношений с Советским Союзом и ГДР в отрыве от согласия по Берлину. Можно по-разному описывать эту взаимосвязь или вообще не упоминать ее, но она существует и тоже составляет реалию, которую нельзя опрокинуть.

В заключение В. Брандт желает мне успехов на посту посла. Он заявляет о готовности оказывать свое содействие и при необходимости лично встречаться со мной. Советский представитель будет желанным гостем федеральных министров. Оперативную связь можно было бы поддерживать через Э. Бара. «Он, похоже, не против». Первый раз канцлер улыбнулся.