Правосудие Бешеного - Виктор Доценко

- Да, не ссы только...

Перед самой оградой парень, сидевший за рулем, приказал Мирскому занять водительское место, и тот повел машину к воротам. Тот, что с родинкой, отодвинув сиденье назад до упора, притаился спереди, а второй достал небольшой автомат с глушителем и, уперев его ствол в бок Мирскому, спрятался сзади.

Перед воротами Виктор набрал код дистанционного управления, створки ворот автоматически разъехались, и машина медленно подкатила к парадному входу в дом. Мирский вышел из машины и поднялся по невысокому крыльцу к входной двери.

- Палыч, это я, открывай! - нервно улыбаясь и облизывая от волнения губы, проговорил Мирский прямо в зрачок висящей над дверью телекамеры.

Через мгновение замок щелкнул, и дверь распахнулась. Виктор вошел в нее и поставил собачку замка на предохранитель - теперь язычок замка не мог сработать. Мирский вошел в дом. Выждав с минуту, из машины крадучись выползли киллеры и тоже пробрались в дом.

По дороге Мирский рассказал незнакомцам, где и что в доме находится, так что они ориентировались в нем почти безошибочно. Парень с отметиной сразу отправился наверх, в спальню Джанашвили. Второй пошел по коридору первого этажа к комнате, в которой была оборудована охранная автоматика и где скорее всего был Бахрушин.

Второй киллер все рассчитал правильно: не успел он сделать и нескольких шагов, как из комнаты видеонаблюдения вышел Бахрушин. Киллер немедленно нажал на спуск. Раздалось несколько глухих хлопков, и Бахрушин упал, обливаясь кровью, на пол. Для порядка киллер произвел контрольный выстрел в голову и только после этого пошел назад, в глубь дома. В гостиной он увидел сидящего на диване трясущегося от страха Мирского. Тот нервно кусал ногти и ждал, когда и чем все кончится.

- Пошли наверх! - приказал киллер, ткнув его в плечо автоматом.

Обреченно кивнув, Виктор поплелся к лестнице, ведущей на второй этаж.

Там их уже поджидал киллер с отметиной.

- Он в спальне, спит, кажется. Есть у него оружие? - спросил он у Виктора.

- Да, пистолет. Он у него под подушкой. И вроде еще один был. Но где он, я не знаю. Точнее, Нугзар его все время перекладывает с места на место...

- Понятно. Давай стучись в дверь и окликни его, пусть он ее откроет.

- Нугзар! Спишь? - крикнул Мирский и постучался.

- Что надо? - послышался из-за двери недовольный голос Джанашвили.

- Открой, дело есть. Я тебе газету тут одну привез со статейкой интересной, хочу показать.

- Что за статья, о чем?

В двери щелкнул замок. Джанашвили уже настолько надоело безделье, что он был рад любому новому развлечению - и это притупило его знаменитую всегдашнюю бдительность.

Как только Нугзар отпер дверь, первый киллер оттолкнул Мирского и, рывком распахивая дверь, ворвался в спальню. Джанашвили, сбитый с ног дверью, упал на пол. Киллер с лета ударил его ногой в пах - и Нугзар взвыл от боли. Второй киллер ввел Мирского в спальню и стволом автомата показал на пол. Виктор сел рядом с корчащимся от боли шефом.

- Ну что, Нуга, пришел твой час... - угрюмо сказал второй киллер и, заметив, что боль Нугзара отпустила, снова двинул своим тяжелым ботинком в пухлый живот приговоренного.

- Жить хочешь? - спросил первый, наклоняясь к Джанашвили и беря в горсть его редкие волосы на затылке. Нугзар тут же кивнул. - Тогда говори, где твоя сумка, которую ты от общака утаил.

- В банке... - прохрипел Нугзар, - здесь, в городе.

- Поехали, заберем ее. Если для общака польза будет большая, то братва позволила нам отпустить тебя. Ты как, не против?

- Да, да... - мгновенно согласился тот.

- Справишься один? Секретарь тебе не понадобится?

- Справлюсь...

- Хорошо...

Второй киллер направил дуло своего автомата на Мирского и дал короткую очередь. Изрешеченный пулями помощник распластался на полу. В его глазах застыло явное недоумение: "Вы же обещали". Джанашвили смотрел на его труп с ужасом: ведь и он сейчас мог бы быть на его месте...

Как уже говорилось, человек всегда надеется на лучшее, даже в самых безвыходных ситуациях. Вот и Джанашвили, несмотря на то что почти был уверен в своей близкой смерти, все-таки цеплялся за крошечную надежду на чудо: ему хотелось верить, что киллер говорит ему правду и что он, отдав жирный кусок общаку, задобрит этим жуликов и те пощадят его...

Однако чудес не бывает. Сначала Джанашвили без каких-либо проблем получил в депозитарии свою сумку с пятнадцатью миллионами долларов, затем вручил ее убийцам, после чего, так же безропотно, сел с ними в машину.

- Может быть, вы меня здесь отпустите? Я сам доберусь до дома, - жалобно проговорил Джанашвили, все еще тая надежду остаться в живых.

- Конечно сам доберешься: не хватало использовать нас в качестве таксистов! - добродушно улыбнулся парень с родинкой, - Но ты же, как я слышал, человек неглупый: не можем же мы тебя отпустить прямо здесь, в городе. Вдруг ты ринешься к местным ментярам? Нет, отвезем тебя куда подальше и отпустим перед самой границей... Так что, не держи на нас зла! Идет? - Он даже протянул ему руку, которую тот пожал и, облегченно вздохнув, заметил:

- Понимаю...

Они ехали около полутора часов, во всю травя анекдоты. Джанашвили успокоился настолько, что забыл о страхе и тоже рассказал пару старых баек. Его благодушие мгновенно испарилось, когда, проехав километров пять по лесу, они остановились перед стоящим на обочине черным шестисотым "Мерседесом".

- Вы же обещали отпустить меня! - жалобно прогундосил Джанашвили.

- Так мы и отпускаем! - ехидно подтвердил парень с родинкой. - Выходи...

Чуть помедлив, лысый Нуга вышел из машины и сделал несколько шагов в ту сторону, откуда они приехали. Он шел медленно, съежившись, и каждую секунду ожидал выстрела. Шаг, еще один, еще, а выстрела все не было. Он уже почти поверил, что ему сказали правду и он останется в живых, но тут его окликнули:

- Не торопись, лысый Джан!

Хотя и не было в этом голосе ничего угрожающего, однако спина Джанашвили напряглась от страха, сам он весь съежился, словно и не было в нем более ста килограммов веса. Он замер на мгновение, размышляя, бежать или повернуться: авось обойдется.

Ох уж это российское "авось"!

Но скорее всего Джанашвили подумал, что с его тучностью и одышкой он не сможет пробежать и десятка метров, а потому обреченно повернулся на голос. Уже смеркалось, но фигура человека, окликнувшего его, показалась ему чем-то знакомой.

- Долго же мне пришлось искать тебя, лысый Нуга, в самую дальнюю нору забрался, как крыса! - говоривший подошел ближе.

Когда он оказался в свете фар, Джанашвили сразу узнал его, хотя и виделся с ним всего один раз: как-то их познакомил Амиран-Мартали. Гоча-Курды - дядя Амирана! Господи, только не это! Нугзар сразу понял, что ему пришел конец. Ведь Доля предупреждал, что Гоча-Курды поклялся отомстить за смерть своего племянника. Тем не менее у Нугзара все еще оставалась микроскопическая надежда, что он сумеет отвести от себя смертельный удар.

- Здравствуй, дорогой Гоча! - стараясь унять дрожь в голосе и улыбнуться, проговорил Джанашвили.

- Я тебе, мразь, не дорогой, я для тебя самый страшный кошмар! - зло возразил Гоча-Курды. - Думал, что Доля, предупредив тебя о моем желании повидаться с тобой, спас тебя этим?

- О чем ты говоришь, до... - Он осекся, не желая лишний раз его раздражать. - Гоча Курды, поверь мне, в последний раз я общался с Долей с полгода назад... - Взгляд его зеленых глаз был так безвинен и предан, что многие купились бы на него, но только не Гоча-Курды.

- Не погань мои уши, сучара! - взревел он. - Перед смертью Доля признался, что именно он предупредил тебя о решении сходки!

- Но я же все отдал! - жалобно проскулил Джанашвили. - Все пятнадцать миллионов долларов и брюлики на пять миллионов!

- Ты откупился за общак, но ты не откупился за смерть Амирана-Мартали, гнида! - Глаза Гочи налились кровью гнева.

- Клянусь мамой своей: не виновен в смерти твоего уважаемого племянника! всхлипнул Нугзар, падая на колени. - Ты же знаешь, мы с Амираном приятелями были, я ему обязан за свою свободу и потому никогда бы не стал желать ему чего-то плохого! Клянусь!

- Не погань своим подлым и лживым языком светлое имя Амирана-Мартали, паскуда! - казалось, что Гоча готов броситься на Джанашвили.

- Клянусь всеми своими предками: не я заказал твоего племянника! всхлипывая, в отчаянии выкрикнул тот.

- Тогда кто?

- Это Велихов! - ощутив животный ужас за свою жизнь, Джанашвили без колебаний сдал своего партнера. - Это он, боясь, что твой племянник может помешать его бизнесу, обратился к тайному Ордену с просьбой убрать его! Поверь мне, это правда! Можешь убить меня, если я вру!

В его голосе было столько отчаяния, что Гоча-Курды решил ему поверить, но...

- Ладно, попытаюсь поверить, что не ты виновен в смерти Амирана! Тогда ответь мне: кто виновен в смерти его жены и дочери? - Гоча взглянул на Джанашвили злыми немигающими глазами.