Ставка слишком высока (СИ) - Алина Хвойная

только на улице начинает светать, достаю свой ноутбук и решаю ещё раз просмотреть скаченные файлы.

Более подробный просмотр содержимого внешнего накопителя подтверждает все выдвинутые мной предположения о деятельности отца.

Нахожу у себя еще одну флэшку и сбрасываю еще и на неё все материалы, а также создаю новую почту и в ней зашифрованное облако, куда также копирую все файлы, чтобы точно ничего не потерять.

Понятия не имею, что мне делать. Сразу идти в полицию? Но одной, честно говоря, мне страшно. Звать Даню? Нет, его впутывать я точно не хочу. Тогда, может быть, Юру? Он должен меня поддержать. Я не справлюсь сама, у меня уже голова кругом. Мне кажется, если я не услышу хотя бы парочку слов о том, что все будет хорошо, неважно, правдивых или ложных, то просто сойду с ума.

У Юры есть дядя — сенатор Совета Федерации. Он должен быть в курсе, куда в таких случаях обращаться. Звягинцевы мне точно помогут.

В восемь утра выхожу из своей комнаты, полностью одетая и готовая, беря с собой обе флэшки. Отца не нахожу, его машины тоже нет, значит он уже уехал. Забираюсь в свой автомобиль, но вместо пар, отправляюсь к Юре.

До меня доходит несколько мыслей сразу. Наверняка, вся наша собственность, огромный загородный особняк, моя машина, коттедж в Сочи и много всего другого куплено на средства, добытые преступным путём. Как я вообще могу таким пользоваться?!

В данный момент у меня нет выбора, но, когда все наше имущество заберут и арестуют, да, я останусь ни с чем, но и ничем преступным пользоваться не буду.

По дороге торможу у малознакомого мне двора с детской площадкой и одну флэшку прячу там, запоминаю адрес, чтобы потом вернуться в случае, если что-то пойдет не так, как запланировано.

Через тридцать минут оказываюсь у дома Юры и поднимаюсь к нему. Он должен был сегодня ночью вернуться из командировки.

Заспанный молодой человек открывает мне минут через пять. Я прервала его глубокий сон. Он, наверное, как обычно взял отгул, чтобы выспаться и отдохнуть после ночного рейса, но у меня дело срочное, и о его сне я совсем не думаю.

— Алиссия? — зевает Юра и хмуро на меня смотрит. — Что ты тут делаешь в такую рань?

— Нам надо поговорить, — произношу я и захожу в квартиру, не дожидаясь его приглашения. — Это срочно.

— Ты меня пугаешь, — Звягинцев закрывает дверь и ведет меня на кухню. — Что стряслось?

— Я кое-что узнала и не знаю, что мне делать, — сажусь за стол.

— Что узнала? — Юра располагается напротив меня, сна в его глазах как не бывало. — Я ничего не понимаю.

— Я даже не знаю с чего начать, — теряюсь я.

— Начни с начала или с самого главного, — подсказывает молодой человек, внимательно на меня смотря.

— Отец поставляет «фламинго», — на одном дыхании произношу я. — Это такое наркотическое…

— Я знаю, что это за вещество, — перебивает меня Юра. — Значит, он тебе, наконец, всё рассказал.

Мне требуется некоторое время, чтобы понять, что только что произнёс Звягинцев.

— А я давно ему говорил, — тем временем продолжает он, не замечая моего смятения, — что ты все поймёшь и воспримешь адекватно. В конце концов ты заслуживаешь знать, как на самом деле зарабатывает деньги твой отец и зачем он пошел в политику.

— Говорил? — потерянно переспрашиваю я. — Ты в курсе?

— Конечно, — кивает Юра, — а кто, по-твоему, прикрывает Мельникова в высших кругах власти? Естественно, этим занимается мой дядя, а мы с отцом помогаем на более низком уровне.

На меня как будто выливают ушат ледяной воды. Я даже подумать не могла, что они работают все вместе, что здесь замешаны и люди, уже обладающие огромной государственной властью. Прийти к Юре было огромной ошибкой.

Встаю со стула, но от обрушившейся на меня безжалостной правды не удерживаюсь на ногах и падаю. Юра тут же подскакивает ко мне.

— Не ушиблась? — обеспокоено спрашивает он и пытается помочь мне встать.

— Не трогай меня, — говорю я таким тоном, что Звягинцев тут же исполняет приказ и убирает руки.

— Лисса, ты чего? — все еще не понимает он и хмурится.

Встаю самостоятельно, слегка опираясь на холодильник позади меня, но сейчас ноги меня держат.

— Юр, как я могу воспринять это адекватно? — издаю безрадостный смешок и смотрю ему прямо в глаза, надеясь найти хоть капельку вины или сожаления, хоть что-то человечное, но тщетно. — Как это хоть кто-то может воспринимать адекватно? Вы же не просто подсаживаете людей на эту дрянь, создавая на рынке предложение, вы их убиваете…

— Мы никого не убиваем, — жестко отсекает Юра.

— Правда? А как же передозировки?

— Люди сами не знают пределы своих возможностей и поэтому умирают.

— И вы им совсем в этом не помогаете, предоставляя наркотики на любой выбор и вкус? Это же как дать маленькому ребенку мешок конфет, он не знает меры и съесть всё, а потом ему станет плохо, и вины родителей, которые вручили ему сладкий мешок, в его самочувствии совсем нет, так получается?

— Взрослые люди уже не дети. Они могут сами следить за собой и своими поступками и должны принимать последствия своих действий.

Пораженно смотрю на него, не веря, что это говорит именно Звягинцев, человек ставший сначала мне другом, а затем и любимым человеком. Как я могла не замечать того, какой он на самом деле? Как я могла поверить в создаваемую им иллюзию высокоморального человека, когда внутри он мерзавец и подонок? Смотрю на мужчину перед собой, и понимаю, что он мне совершенно чужой.

— Я тебя не знаю, — качаю головой и делаю пару шагов назад, к выходу из кухни. — Я тебя совсем не знаю. Ты не тот Юра, который мне нравился. Я не уверена, что тот Юра хоть когда-то существовал в реальности, а не только в моем сознании.

— Алиссия, — зовёт он и делает шаг ко мне, но я его опережаю и буквально бегу в прихожую.

Надо уходить, как можно быстрее. Здесь я поддержки точно не найду.

— Стой! — Звягинцев ловит меня за руку, когда я уже хватаюсь за ручку входной двери и собираюсь выйти. — Куда ты? Лисса, давай поговорим! Нам надо поговорить

— Нам с тобой не о чем разговаривать, — отрезаю я, вырываясь из его лап, и выбегаю из квартиры.

Дальше всё происходит как в самом страшном сне. Я прихожу в полицию, обо всём рассказываю, достаю флэшку. Сначала меня внимательно слушают, но затем приходит начальник отделения и отдаёт какой-то приказ, который я не разбираю.

Мне