Любовник моей матери, или Что я знаю о своем детстве (Карусель памяти) - Диана Чемберлен

Джон невольно рассмеялся.

– Думаю, нам вполне хватит одного номера на двоих, – заметил он. – Тем более что мне не хотелось бы оставаться сегодня одному.

Комната оказалась весьма просторной, хотя и была обставлена по-спартански. И в ней действительно стояли две широченные кровати. Джон и Пэт по очереди приняли душ. Джон собрался спать в трусах и футболке, а вот Пэт выехала из ванной в розовой ночной рубашке, на которой красовался зловещего вида черный кот. Ткань рубашки подчеркивала ее обширную грудь.

Потом каждый забрался к себе в постель и выключил лампу на ночном столике. Джон смотрел в потолок, размышляя о том, до чего же странно сложились обстоятельства. Вот он лежит один в чужой кровати, тогда как женщина, которую он знает не первый год, лежит по соседству – тоже совсем одна. А между ними, будто барьер, высятся два инвалидных кресла.

Какое-то время они говорили о лыжах. Стоило Джону закрыть глаза, и перед ним возникал белый склон горы, а в душе пробуждалось давно забытое чувство свободы.

– Как отнеслась к вашему разрыву Сьюзан? – вдруг спросила Пэт, возвращая его к неприглядной действительности.

– Довольно болезненно, – ответил он.

Пару дней назад они с Клэр по очереди побеседовали со Сьюзан. Как и договаривались, Клэр позвонила первой. Сьюзан сначала онемела от шока, однако остолбенение ее очень скоро сменилось гневом. Гневом, за которым прятались боль или страх. Очевидно, что в случившемся она винила Клэр, которая, в свою очередь, приняла упреки дочери без малейшей жалобы. Джон был удивлен тем, что Клэр не стала хитрить и сказала Сьюзан всю правду, впервые в жизни отказавшись от слов утешения. Судя по всему, она успела здорово измениться.

– Сьюзан сейчас в замешательстве, – пояснил Джон, обращаясь к Пэт.

– Надо думать. Как я понимаю, то же самое можно сказать и о твоей жене, – холодно заметила та. – Я знаю, что Клэр еще не оправилась от потрясения, которое вызвала в ней история на мосту, но ей бы следовало разбираться в своих эмоциях в компании мужа, а не постороннего парня. Надеюсь, она ходит к психотерапевту?

– Да. Не знаю только, есть ли там какой-то прогресс.

На несколько минут в комнате воцарилась тишина. Слышно было только, как за окном шумят машины.

– Джон, я хочу сказать тебе кое-что, – прозвучал из темноты голос Пэт.

– Что такое?

– Я бы никогда не решилась сказать это при свете дня, но теперь, когда мы оказались в такой странной ситуации… Словом, ты – самый замечательный мужчина, какого я знаю. И я бы предпочла лежать сейчас рядом с тобой, а не в своей постели. Более того, я знакома с пятью или шестью женщинами, которые думают схожим образом.

– Правда? – улыбнулся он, глядя в потолок. – И кто же это?

– Неважно. Но если Клэр и в самом деле спятила настолько, чтобы разойтись с тобой, всегда найдутся те, кто поможет тебе начать новую жизнь.

– Спасибо, – сказал он, вглядываясь в еле различимое лицо Пэт.

– Не за что.

В комнате вновь воцарилось молчание, но теперь Джон с отчетливой остротой ощутил пустое пространство у себя под боком. Какого черта, подумал он.

– Пэт!

– Что такое?

– Не согласилась бы ты целомудренно подремать бок о бок со мной?

Пару секунд она пыталась осмыслить эту фразу, после чего расхохоталась.

– С удовольствием.

Включив лампу у себя на столике, Джон наблюдал за тем, как Пэт усаживается на кровати. Черный кот спрятался в складках пижамы, когда она перебралась в кресло. Пара ловких движений, и вот она уже у кровати Джона. Он подвинулся, и Пэт легла рядом, спиной к его груди. Джон обнял ее и прижал к себе. Пэт была куда крупнее и куда мягче, чем Клэр, а волосы ее пахли солнечным летом.

– Как приятно, – сказала она.

– Да, – согласился Джон. – Самое трудное в моем положении – это отсутствие физического контакта. Я не имею в виду секс. Простые прикосновения, объятия.

– По крайней мере, на протяжении двадцати лет у тебя все это было, – заметила она. Только тут Джон осознал, что Пэт принадлежала к числу тех, у кого никогда не было партнера. Кто вечер за вечером укладывался в свою пустую постель.

Джон уже начал задремывать, когда Пэт внезапно спросила:

– Ты встречался с этим парнем?

Джон вздохнул. Всю сонливость как рукой сняло.

– Я виделся с ним однажды, – ответил он. – Такой высокий, знающий себе цену господин, который разгуливает на двух ногах. Ненавижу его до глубины души.

Пэт покачала головой, отчего ее волосы скользнули по щеке Джона.

– Не понимаю я Клэр, – заметила она. – Знаешь, мы иногда болтали с ней. Так, девичьи пересуды. И она всегда была в восторге от тебя. Я понять не могу…

– Клэр восторгается всеми своими знакомыми. Разве ты этого не замечала?

– Да нет, я о другом. Она и правда считала, что ей с тобой здорово повезло. И неважно, что ты всегда был прикован к креслу. Ты ведь понимаешь, что дело не в этом? Что она выбрала этого парня не из-за того, что он физически здоров?

Джон вздохнул, пытаясь подобрать нужные слова.

– Я бы не сказал, что в глубине души верю в то, что мы находимся с ним в равном положении. Однако его привлекательность для Клэр не ограничивается физическим притяжением. Сама она утверждает, что там вовсе нет сексуального интереса. Но мне от этого не легче. В каком-то смысле еще труднее.

– О чем ты?

Джон припомнил свои телефонные разговоры с Клэр. Ее по-прежнему мучают видения, сказала она. Джон пытался расспросить ее о них, но Клэр отделывалась лишь кратким описанием. Судя по всему, детальный рассказ она приберегала для Рэнди.

– Помнишь, я расспрашивал тебя о гипотетической ситуации? – сжал он руку Пэт. – Персона А и Персона Б?

– Блокированные воспоминания? Конечно, помню.

– Так вот, я – это Б, а Клэр – А.

– Что ты хочешь сказать?

Джон прижался щекой к ее волосам.

– Клэр забыла очень многое из того, что происходило с ней в детстве, – пояснил он. – Просто вытеснила из своей памяти. Я не верил, что такое возможно, пока не встретился с Клэр. Ей удалось полностью блокировать целые куски времени, и теперь она помнит только хорошее.

– Надо же, – промолвила Пэт. – Вообще-то это как нельзя лучше соответствует Клэр. Я всегда удивлялась ее способности видеть вокруг только хорошее.

– Больше у нее нет этой способности. Все изменилось с тех пор, как та женщина прыгнула с моста. Клэр не может отбросить этот опыт, прикрывшись одной из своих милых фразочек. И изменить случившееся она тоже не может. Вдобавок после этого она начала видеть странные образы, которые, как мне кажется, являются обрывками позабытых фрагментов прошлого. Тех плохих вещей, которые она блокировала. А Рэнди, судя по всему, помогает ей восстанавливать эти провалы в памяти.