Легион. Психопат - Уильям Питер Блэтти

Она чем-то ударила по стеклу, зеркало разбилось, но ей казалось, что она сама, ее жизнь рассыпается, превращаясь в тысячи сверкающих осколков.

Лила тогда вела себя просто замечательно, и даже мистер Ловери помог, устроив так, что их дом сразу же купили. Когда все было окончательно оформлено, у них на руках оказалось наличными примерно две тысячи долларов. Лила нашла работу в магазине, торгующем грампластинками в нижней части города, и они сняли маленькую комнатку на двоих.

— Послушай, что я тебе скажу, ты должна отдохнуть, — заявила Лила. — У тебя будет настоящий, полноценный отпуск. Нет, не надо спорить! Девять лет ты нас содержала, самое время стряхнуть с себя заботы, расслабиться. Ты должна куда-нибудь поехать. Вот, например, круиз на морском лайнере.

Так она оказалась на борту «Каледонии», и уже через неделю плавания по Карибскому морю изможденное, осунувшееся лицо прежней Мери больше не возникало перед ее глазами, когда она подходила к зеркалу в своей каюте. Она снова стала молодой (по крайней мере выглядела никак не старше двадцати двух, говорила она себе); но самое главное, она была влюблена.

Нет, это была не та безрассудная, неудержимая страсть, которую она испытала когда-то с Дейлом Белтером. Не было и романтических поцелуев при лунном свете, серебрящем волны, всех этих голливудских сцен, сразу же встающих перед глазами, как только речь заходит о круизе по водам тропиков.

Сэм Лумис был на добрых десять лет старше, чем в свое время Дейл Белтер, и не очень-то ловко умел ухаживать, но Мери любила его. Казалось, вот она, первая настоящая возможность устроить свою жизнь, которую представила ей судьба. Так ей казалось до тех пор, пока Сэм не решил объяснить ей свое положение.

— Понимаешь, — сказал он ей, — я сейчас вроде как красуюсь в чужой одежде. Видишь ли, этот вот магазин…

И он рассказал ей свою историю.

На севере, в маленьком городке Фервел, есть магазин, торгующий всем, что нужно в фермерском хозяйстве. Сэм работал там, помогал отцу; подразумевалось, что это дело потом перейдет к нему по наследству. Год назад отец умер, и тогда Сэму сообщили плохие новости.

Да, конечно, магазин переходит к нему. Плюс около двадцати тысяч отцовского долга. Дом, товары, даже страховка, — все уходило в счет долга. Отец никогда не говорил Сэму, что частенько вкладывал деньги в другой вид бизнеса — игру на тотализаторе. Но, так или иначе, дело обстояло именно так. У Сэма теперь оставалось только два варианта: объявить себя банкротом или попытаться выплатить долги.

Сэм выбрал второе.

— Это дело приносит прибыль, — объяснил он. — Я, конечно, не стану богачом, но если управлять магазином как следует, можно получать стабильную выручку в девять-десять тысяч в год. А если я смогу выставить приличный выбор разных машин для фермерского хозяйства, может даже больше. Я выплатил уже четыре тысячи с лишним долга. Думаю, еще пару лет, и я расплачусь со всеми полностью.

— Но я не понимаю, если ты столько должен, тогда как ты можешь позволить себе этот круиз?

Сэм широко улыбнулся:

— Я выиграл соревнование. Ну да, — кто больше всех получит выручки от продажи сельскохозяйственной техники; спонсором было отделение фирмы, которая ее производит. Я вовсе и не пытался выиграть эту поездку, просто вертелся как мог, чтобы быстрее заплатить долги. Но они меня уведомили, что я взял первый приз в своем округе.

Я пытался получить деньгами, но они ни в какую. Или круиз, или ничего. Что ж, этот месяц не будет напряженным, своему помощнику я доверяю. Я подумал, что отдохнуть за чужой счет тоже не так уж плохо. Вот так я оказался здесь. И встретил тебя. — Он невесело улыбнулся и вздохнул. — Да, если бы это был наш медовый месяц…

— Сэм, но что нам мешает? Я хочу сказать, мы можем..

Однако он снова тяжело вздохнул и покачал головой:

— Придется подождать с этим. Может, два-три года, пока я не расплачусь со всеми долгами.

— Я не хочу ждать! И наплевать мне на деньги. Я могла бы уйти из своего агентства, работать в магазине…

— И спать в нем тоже, как Приходится делать мне? — Он выдавил из себя улыбку, но лицо оставалось таким же безрадостным. — Да, я не шучу! Устроил себе гнездышко в задней комнате. Питаюсь в основном бобовыми консервами. У нас говорят, что я так трясусь над каждой копейкой, что переплюнул даже нашего банкира

— Но к чему все это? — спросила она. — Я хочу сказать, если ты не будешь так себя ограничивать, то выплатишь долг на год-два позже, и все. А до тех пор…

— До тех пор я должен жить в Фервеле. Неплохой городишко. Но маленький. Там все всё друг о друге знают. Пока я вот так веду себя, я вызываю сочувствие и уважение. Они часто покупают мой товар, просто чтобы поддержать меня, — все знают мои проблемы, и всем нравится, что я стараюсь изо всех сил, чтобы решить их Отец, несмотря на то, как у нас все повернулось, пользовался хорошей репутацией. Важно, чтобы эта репутация сохранилась. Для меня и моего бизнеса. И для нас, в будущем. Теперь-то это стало еще важнее, чем раньше. Разве ты не понимаешь?

— В будущем, — Мери вздохнула. — Два-три года, как ты сказал.

— Ничего не поделаешь. Понимаешь, когда мы поженимся, я хочу, чтобы у нас был приличный дом, хорошая обстановка. Для этого нужны деньги. По крайней мере возможность взять в кредит. Сейчас-то я постоянно оттягиваю расчеты с поставщиками — они это терпят, пока уверены, что все, что я зарабатываю, пойдет им как уплата за долги. Тяжело и не очень приятно Но я знаю, чего хочу добиться, и на меньшее не согласен. Так что тебе просто придется немного подождать, дорогая.

Она терпеливо ждала и больше не спорила с ним. Но только после того, как ей стало ясно, что ни уговоры, ни другие способы убеждения не заставят его поступить иначе.

Так у них обстояли дела, когда круиз завершился. Прошел год с лишним. За все это время абсолютно ничего не изменилось. Прошлым летом Мери приезжала к нему; посмотрела на город, магазин, увидела, что в расчетной книжке появились новые записи: Сэм вернул еще пять тысяч долларов.

— Осталось всего-то одиннадцать тысяч, — гордо объявил он. — Справлюсь за два года, а может, и раньше.

Два года. Через два года ей будет двадцать девять. Но она уже не могла себе позволить устроить сцену, закатить истерику и гордо покинуть его, как какая- нибудь двадцатилетняя девица. Мери