Святые Спиркреста - Аврора Рид

всю имеющуюся информацию и синтезировать ее в новые свежие идеи. Тезис или решение.

Что тебя останавливает, Теодора Дорохова?

Я задала себе этот вопрос, как вопрос для эссе — последнее задание в моей академической карьере.

Глава 43

Уход

Закари

Теодора не возвращается из кабинета мистера Эмброуза.

Я жду ее у других классов, но она не приходит ни на один из них. Вечером я иду в библиотеку, к нашему месту на верхнем этаже, в золотом свете, где наша любовь вспыхивала и угасала, как луна. Ее там нет.

На следующий день я застаю всех ее друзей и расспрашиваю их всех. Роза, Камилла, Каяна, Жизель. Никто из них ее не видел. Я разыскиваю Инессу, кузину Теодоры и ее единственную настоящую подругу в Спиркресте, но Инесса хмурится и говорит мне то же самое, что и остальные: что она не видела Теодору. Озабоченность на ее лице отражает мою собственную, заставляя мой желудок сжиматься от ужаса.

В голове прокручиваются возможные варианты. Прием у врача. Семейная неприятность. Несчастный случай.

Наступает конец недели, и я иду на собрание "Апостолов" с крошечной искоркой надежды в груди. Искра гаснет, когда мистер Эмброуз тоскливо объявляет, что в программе осталось два кандидата. Я бросаю взгляд на Саи Махал, которая сидит рядом со мной, и мы обмениваемся шокированными взглядами.

После собрания я жду, пока Саи Махал уйдет, и обращаюсь к мистеру Эмброузу. Мне не нужно ни о чем его спрашивать. Он вздыхает и переплетает пальцы.

— Мне очень жаль, Закари. Мне очень, очень жаль.

— Почему она бросила учебу, сэр? Где она?

— Ее отец приехал за ней в понедельник. Он решил забрать ее из Спиркреста.

— Что?

Мистер Эмброуз наклонил голову. Я никогда не видел на его лице такого жалостливого выражения. — Он сказал мне, что она не будет учиться в университете, потому что переезжает в Россию, чтобы жить с ним.

— Нет-нет, но она будет учиться в университете, она будет учиться в Оксфорде — мы оба.

— Я так не думаю, Закари. Мне очень жаль.

В груди внезапно становится тесно, сердце колотится от внезапного сжатия грудной клетки. Я потянул за воротник, заикаясь.

— Она не может поехать в Россию, она не может… может быть, он не сказал ей, и…

— Она знала, Закари. — Мистер Эмброуз опускается в кресло и проводит руками по лицу. Впервые за все годы, что я его знаю, он выглядит совершенно измученным. — Я подозреваю, что она не сказала тебе по той же причине, по которой не сказала мне, по той же причине, по которой подала заявление. Потому что она не хотела, чтобы мы знали правду, которую она хотела отрицать.

Что же такого сказала мне Теодора?

Да, мой разум свободен, но и заключенный в тюремной камере может думать все, что угодно, — это все равно не сделает его свободным.

— Она не может уйти. — Моя грудь слишком напряжена, горло слишком сжато. Слова вырываются с трудом.

— Она ушла, Закари.

Мое сердце колотится, а горло сжимается. Я сжимаю грудь и смотрю на мистера Эмброуза расширенными глазами. Осознание заливает его лицо; он мгновенно встает. Он оказывается рядом со мной, когда я падаю на колени. Мое лицо искажается, когда я пытаюсь отдышаться, сердце бьется слишком быстро, а в голове раздается вопль.

Теодора. Теодора. Теодора.

— Закари, мой дорогой мальчик, ты должен дышать. Ты должен дышать, хорошо? Ты не умираешь, я обещаю тебе, даже если тебе кажется, что это так. Тебе просто нужно дышать.

Он сжимает мое плечо, пока я задыхаюсь и шиплю. Я знаю, что у меня приступ паники, я знаю, что на самом деле не умираю, так почему же мне кажется, что это так?

Я падаю назад, корчась на полу в кабинете мистера Эмброуза. Каждый вдох дается с огромным трудом, словно я пытаюсь процедить океан через отверстие размером с булавочную головку. Я должен был бы привыкнуть к этому, но я не привык.

Я не хочу умирать. Мне нужна Теодора. Она нужна мне.

Когда я восстанавливаю дыхание, после того как мне кажется, что прошла целая вечность на грани удушья, я поднимаюсь. Мистер Эмброуз сидит, наблюдая за мной.

— Закари, может, тебе стоит пойти в лазарет?

— Нет, сэр, — задыхаюсь я. Я неуверенно поднимаюсь на ноги, чуть не падаю, упираясь в край его стола. — Я… я отказываюсь. Я отказываюсь принять это. Я отказываюсь отпускать ее. Она не может уйти. Я не позволю ей уйти.

Я встаю. По щеке скатывается слеза, удивляя меня. Я вытираю ее тыльной стороной ладони.

— Закари… — говорит мистер Эмброуз, вставая, но я уже повернулся, с силой распахнул дверь и выскочил из его кабинета.

Вернувшись в свою комнату, я дрожащими руками пишу Теодоре сообщение.

Закари: Ты в порядке?

Закари: Где ты?

Закари: Пожалуйста, скажи мне, что с тобой все в порядке, что ты в безопасности. Пожалуйста, скажи мне, что ты не ушла.

Закари: Где бы ты ни была, что бы ни происходило, я рядом. Я приду за тобой, я помогу тебе, чем смогу. Я сделаю все, что угодно.

Закари: Пожалуйста. Теодора. Я умоляю тебя. Пожалуйста вернись.

Закари: Я просто хочу знать, что с тобой все в порядке.

Закари: Я люблю тебя.

Закари: Я люблю тебя. Я не знаю, как существовать без тебя.

Этой ночью я заснул с зажатым в руке телефоном. На следующее утро я просыпаюсь и обнаруживаю, что все мои сообщения не прочитаны. Я пытаюсь позвонить ей, но вежливый голос робота сообщает мне, что номер отключен.

Она ушла.

Она действительно ушла.

Моя Теодора.

Ангел, соперница, возлюбленная.

Прекрасная, разбитая Теодора, чье существование для меня дороже, чем мое собственное.

Ее больше нет.

Глава 44

Брутальный патриарх

Закари

Куда бы я ни пошел, отсутствие Теодоры преследует меня воспоминаниями.

Ее призрак сидит рядом со мной на уроке литературы, ее золотистая голова освещена светом ранней весны, ее пальцы щекочут края следующей страницы, когда она читает. Ее призрак бродит по коридорам и усаженным деревьями дорожкам Спиркреста. Ее призрак задерживается на верхнем этаже библиотеки, тихо печатая на ноутбуке или склонившись над блокнотом, или простирая над головой свои тонкие руки, как нимфа, искушающая бога.

Я решил остаться в Спиркресте на полсрока, чтобы сосредоточиться на учебе, но через два