Прекрасный каратель (ЛП) - Валенти Сюзанна

— Нет!

Следующий выстрел он сделал в подушку, и Коко в тревоге вскочил с кровати. Отец снова направил на меня пистолет, и я прыгнула вперед, пытаясь добежать до двери. Я чувствовала, как ствол целится в мою сторону, и настоящий страх овладел мной.

Я выбралась из своей комнаты, мчась по коридору, пока он гнался за мной, паника растекалась по моим венам.

Появился Ройс, взбегающий по лестнице с пистолетом наготове и выражением чистого ужаса в глазах.

— Утка Слоан!

Пистолет отца выстрелил до того, как Ройс успел нажать на курок. Ройс рухнул на землю, и его кровь была повсюду.

— Нет , — выдохнула я, падая на колени рядом с ним и надавливая на рану. Он схватил меня за руку, тяжело дыша. — Все хорошо, я здесь, все будет хорошо.

Меня трясло, я парила на краю бесконечной пропасти, когда смотрела вниз на человека, которого любила больше, чем на отца, бывшего моей плотью и кровью.

Тень папы упала на меня, и я посмотрела на него, дрожа с головы до ног.

— Как ты мог?

— Конечно, это ты ей рассказал, — обратился он к Ройсу.

— Тебе всегда слишком нравилась пустая трата моего времени, дочь, — пробормотал он, а затем ударил меня ногой по ноге. — Вставай. Мы уходим.

Я не двигалась, склоняясь над истекающим кровью Ройсом, зная, что ничем не могу ему помочь. Это было самое ужасное чувство в мире.

— Прости, — сказала я сквозь слезы. — Я тебя люблю.

— Я защищал тебя от дурного зла, дорогая Слоан, — прохрипел Ройс. — Прости меня.

Папа схватил меня за волосы, поднял на ноги и потащил вниз по лестнице.

— Нет! — Я закричала, пытаясь вырваться на свободу. Мои руки были в пятнах крови, а сердце разрывалось от боли. — Ройс!

— Заткнись и иди, — рявкнул папа.

— Куда ты меня ведёшь? — взмолилась я, глядя через плечо на все еще лежащего на площадке Ройса.

Мое сердце разрывалось на куски, и шок сотрясал мое тело.

Он умирает там в полном одиночестве.

Хватка отца на мне усилилась, когда он потащил меня вперед в яростном темпе.

— Увидеться с твоей мать.

Я подъехал к дому Джузеппе чуть больше чем через полчаса после разговора со Слоаном.

В моих ушах все еще звенело эхо того разговора. Она была беременна. И она спала с Рокко Ромеро по своему выбору. Я не мог этого понять, но потом решил, что есть много вещей, которые я никогда не смогу понять, о том, каково это находиться в плену. Возможно, это Стокгольмский синдром. Или, может быть, она действительно увидела в этом демоне что-то такое, что заставило ее захотеть отдаться ему.

Что бы это ни было, я не собирался осуждать ее за это. Если бы я лучше выполнял свою работу, она бы никогда не застряла с ними так надолго. Черт, если бы я действовал быстрее на нашей свадьбе, они никогда бы ее не взяли.

К тому же, каковы бы ни были причины сложившейся ситуации, ребенок, растущий внутри нее, ни в чем не виноват. Я слишком хорошо знал, каково это быть нежеланным ребенком, воспитанным людьми, которые заботились о тебе только потому, что им платили. Я знал голод потребности принадлежать к семье. К настоящей семье, которая искренне любит. Это было то, за чем я столько лет гонялся с Калабрези. И если Слоан была готова выйти за меня замуж и дать мне семью, о которой я всегда мечтал, то меньшее, что я мог предложить ее ребенку, было тем же самым. Они будут моими во всем, кроме крови. Да и любовь в любом случае не слишком заботилась о ДНК.

Я подъехал к дому, нахмурившись от удивления, поскольку не заметил машину Джузеппе, припаркованную снаружи. Я ожидал, что он побьет меня, но, возможно, лучше, чтобы он этого не сделал. Я был так удивлен телефонным звонком Слоан, что почти ничего не сказал ей, кроме как согласился помочь. Ей нужно было услышать это из моих уст. Нужно было увидеть, что я имел в виду. Я буду рядом с ней, несмотря ни на что. Она и этот ребенок.

Входная дверь была приоткрыта, когда я добрался до нее, и снял пистолет с бедра, струйка адреналина пробежала по моему позвоночнику.

Что-то было не так.

Я остановился, прислушиваясь к какому-либо признаку, указывающему как действовать, и слабое тявканье, тявканье маленькой собачки наверху привлекло мое внимание.

Я нахмурился, поправил рукоять пистолета и двинулся по дому, направляясь к лестнице, прежде чем подняться на площадку.

Мое сердце оборвалось, когда я заметил Ройса на полу, истекающего кровью, и быстро осмотрел остальную территорию в поисках каких-либо следов Ромеро. Лай все еще доносился из комнаты Слоан вдоль коридора, и мое замешательство усилилось, когда я узнал Коко.

Я осторожно двинулся вперед с оружием наготове, и Ройс внезапно застонал рядом со мной.

— Ты все еще со мной, приятель? — Я вздохнул. — Кто это сделал?

— Джузеппе… — прохрипел Ройс, и его глаза распахнулись.

— Сейчас я поищу его, — согласился я. — Продолжай давить на рану и…

— Нет! — Ройс закашлялся. — Я имею в виду, что Джузеппе застрелил меня… он забрал Слоан… помоги ей.

— Что? — Я нахмурился, задаваясь вопросом, был ли он в бреду или что-то в этом роде.

— Тебе нужно кое-что знать, — прохрипел Ройс, схватив меня за лодыжку.

Я поколебался мгновение, а затем опустился рядом с ним, взяв его за руку. Я не мог оставить слова умирающего человека неуслышанными.

— Что? — Я нажал.

— Много лет назад, когда ты был совсем маленьким мальчиком, я был в группе людей, которую твой отец использовал для нападения на Ромеро.

— Хорошо… — я нахмурился. Калабрези наносили удары по Ромеро при каждом удобном случае, так что я понятия не имел, к чему он клонит.

— Однажды ночью мы получили известие, что Эвелина Ромеро была одна в их доме с одним из их мальчиков. Второй ребенок, всего четыре года, но рослый малый…

— Верно. — Я отвел взгляд от него, глянув в коридор на случай, если кто-то еще подойдет, но в доме было тихо, если не считать лая Коко. — Я вызову тебе скорую помощь. Просто продолжай говорить со мной, пока я разговариваю по телефону…

— Нет! — Ройс протянул руку и выбил у меня из рук мобильный телефон. Он пронесся по коридору и остановился у комнаты Слоан. — Это меньшее, чего я заслуживаю после всего. Но мне нужно, чтобы ты сейчас услышал правду. От того, кто был там.

— Кто-то, кто был где?

— В ту ночь, когда похитили Анджело Ромеро. В ту ночь, когда маленького мальчика украли из рук его матери за несколько минут до того, как она была убита…

— Ты снова меня теряешь, Ройс, — сказал я, потому что единственное, что я действительно знал об Анджело Ромеро, это то, что он погиб вместе со своей матерью в пожаре, когда все мальчики были совсем маленькими.

— Ты просто плохо слушаешь, — отрезал Ройс. — Что ты помнишь о своей биологической матери? Или отце? Братья и сестры?

Я нахмурился от странного вопроса. Я не особо об этом думал, но у меня были смутные воспоминания о семье, которая была у меня до того, как меня отдали под опеку.

— Моя мать пахла розами, — медленно сказала я. — И у нее были самые мягкие руки… и иногда, я думаю, вспоминаю, как играл с другим маленьким мальчиком. Но это не мог быть родной брат, потому что, у меня его не было, я читал свое дело.

Я пожал плечами.

— Маленький мальчик с темными вьющимися волосами? — спросил Ройс. — Маленький мальчик по имени Рокко?

Я внезапно понял, что он пытается мне сказать, и мои губы изогнулись в насмешливом фырканье, которое, казалось, никогда не выходило из моего тела. Это было безумие. То, что он говорил, не могло быть правдой. Уровень хитрости, отрицания, промывания мозгов, который потребовался бы для осуществления такого плана…

— Почему? — спросил я, не желая верить во что-то настолько безумное. — Зачем Джузеппе Калабрези красть ребенка Ромеро, а затем возлагать на его голову корону? Он хочет, чтобы я женился на его дочери. Он бы никогда не хотел, чтобы Ромеро…