Прекрасный каратель (ЛП) - Валенти Сюзанна

Я так сильно сжал приглашение в кулаке, что оно скомкалось в тугой комок.

Мое сердце не просто расплавили в кислоте, с него содрали кожу, заклевали вороны, разрезали на миллион кусочков и зажали в тиски так, что я не мог дышать.

Я бросил уничтоженное приглашение и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь с таким окончательным щелчком, и это звучало так, будто мир рухнул.

Я стал молчать и направился вниз по лестнице в ванную. Я не удосужился побежать, я зашагал прочь по заснеженной лужайке возле поместья Калабрези. Мне было все равно, поймают ли меня, будут пытать и убьют самым мучительным образом, потому что, у меня все равно ничего не осталось.

Но они не сделали ничего из этого. И я просто продолжал идти в ночь, пока тени не поглотили меня, и осталась только тьма.

Мой отец отдавал приказы своим людям с парадной двери. Шум у ворот оказался вызван каким-то водителем DHL, которого занесло на льдине. Похоже, он причинил много вреда. Но папины карманы были достаточно глубокими, чтобы починить все к завтрашнему дню. Он не позволит обороне своей крепости долго оставаться бездействующей.

Далекое тявканье заставило меня нахмуриться, и я перестала помешивать кофе, стоявший передо мной на кухонном столе, и прислушалась. Папа снова начал кричать, и я решила, что мне это показалось, и продолжила варить кофе.

С тех пор, как я поговорила с Ройсом, мой мозг был завязан тысячей мыслей. Я понятия не имела, что делать теперь, когда знала, кем на самом деле был Николи. Ройс поклялся хранить тайну, но как я могла скрыть это? Я бы хотела знать, не отняли ли у меня всю мою жизнь. Мой отец убил его мать и похитил его, извратил его разум и внедрил в нашу жизнь. Это было больно. Мне просто нужно побыть с ним наедине, но как я это объясню?

Снова раздалось тявканье, и я, нахмурившись, бросила кофе и трусцой направилась из кухни наверх к своей комнате.

Мое сердце забилось быстрее, когда я узнала лай Коко, уверенная, что мне это не показалось. Я распахнула дверь, и Коко спрыгнул с кровати. Я задыхалась, опускаясь на колени и прижимая его к груди от восторга.

— Боже мой, ты здесь, — выдохнула я, подхватила его и побежала к окну, осматривая темную землю внизу в поисках каких-либо признаков Ромеро. Почему они вернули его мне? И как, черт возьми, они пробрались сюда мимо охраны?

Мой взгляд скользнул к собравшимся у ворот охранникам, которые махали водителю грузовика, чтобы он ехал дальше по дороге. Я поняла, что это вовсе не случайность. Это было запланировано.

Я сглотнула комок в горле, отошла от окна, поглаживая Коко по голове. Мое сердце колотилось со скоростью мили в минуту, когда я пыталась понять, почему они вернули его мне.

Что-то привлекло мое внимание, и я обернулась, заметив свадебное приглашение на полу. Оно лежало у меня на тумбочке, и, судя по его смятому виду, я догадалась, что кто-то сжал его в кулаке. Мое горло сжалось, когда я поняла, что это должно быть, был Рокко. Но какое ему дело, что я выхожу замуж? Разве это было не очевидно?

Мой взгляд упал на письмо на кровати, и дыхание сбилось.

— В чем дело? — Папа вошел в комнату, и мое сердце подскочило к горлу. Я рванулась за письмом, но он добрался до него первым, хмуро глядя на собаку, пока собирал воедино то, что произошло.

— Чертов Ромеро был здесь? — прорычал он, разрывая конверт и вытаскивая сложенную лист бумаги.

— Папа, — выдохнула я, хватая его за руку, чтобы попытаться вырвать ее из его пальцев.

Он держал его над моей головой, как будто я была крошечным ребенком, тянущимся за конфетами, а затем оттолкнул меня, чтобы прочитать его самому.

Он насмешливо фыркнул, и через мгновение позволил бумаге выпасть из его руки.

— Он думает, что может войти в мой дом и снова навредить моей дочери, не так ли? — Он вышел из комнаты, захлопнул за собой дверь и крикнул охранникам, чтобы они обыскали территорию.

Я наклонилась, подняв письмо трясущимися пальцами. Я знала, что это от Рокко, но теперь, когда дверь была закрыта, я почувствовала его запах здесь. Сосна и опасность вились вокруг меня, и у меня заболело сердце.

Я упала на кровать, подогнув колени к груди, и опустила глаза на страницу, не в силах наполнить легкие кислородом, пока читала.

Моей самой сладкой ненависти,

Я пишу это тебе потому, что не могу не написать. Я слишком сильно тебя ненавижу, чтобы не дать тебе это понять. Мне нравится, что ты ушла. Воистину, я люблю пустые комнаты, тишину, отсутствие тебя рядом со мной.

Я ненавидел каждый момент, проведенный в твоей компании, но любил каждый момент, когда причинял тебе боль, ломал тебя, проливал твои слезы. Я ненавижу, что твоя душа является моим темным зеркалом, и я рад, что я больше никогда не проведу с тобой ни минуты.

Я так сильно возненавидел тебя за последние несколько дней, что это раскололо мое сердце, сделав его кровавым и озлобленным. Любить тебя было бы моей самой большой слабостью. Любить тебя было бы худшим, что мог бы сделать любой смертный, и я бы сожалел о каждом моменте, проведенном с этим чувством.

Я буду ненавидеть тебя вечно, пока мое тело не превратится в кости.

От твоего кошмара, твоего монстра, твоей вечной ненависти,

Рокко Ромеро

Я судорожно вздохнула и из глаз потекли слезы. Я смяла письмо в кулаке, гнев поднимался во мне и разрывал сердце.

Коко уткнулся в меня, снова и снова облизывая мою руку. Я не могла видеть сквозь туман слез и злилась на себя за то, что позволила им пролиться. Рокко был самым противным человеком, которого я знала, и я не могла поверить, что попалась на его уловки.

— По крайней мере, он пощадил тебя, — прошептала я Коко, крепко обняв его.

Я скомкала бумагу и швырнула ее через всю комнату в мусорное ведро, упав на кровать и молча уставившись в потолок.

Я была сломлена, пуста и будущая невеста. И часть меня просто хотела, чтобы мир перестал вращаться.

***

На следующее утро Ройс провел меня к «Бентли», припаркованному перед домом. Мне не дали никакой информации о том, куда я направляюсь, и у меня было чувство, что мое заключение станет намного хуже, так как я высказался против своего отца. Мне даже не дали телефон.

Ройс открыл для меня заднюю дверь, и я плюхнулась в машину, хмуро глядя на него, когда он двинулся, чтобы занять место рядом с водителем.

Я сто раз спрашивала Ройса, куда я направляюсь, но если он и имел какое-то представление, то не высказал его. Водитель отъехал, следуя указаниям спутниковой навигации, и я уставилась в окно, думая, что, вероятно, направляюсь на примерку платья для моей свадьбы. Я не могла надеть последнее, потому что оно было в клочьях где-то в мусорном баке Ромеро. Это платье стоило почти двадцать тысяч долларов. Ручная работа, подол расшит бриллиантами.

Я надеялась, что какой-нибудь счастливчик-мусорщик нашел бриллианты.

Мы заехали в Порт Дьявола, выстроившись в очередь к западным докам, прежде чем свернуть на узкую улочку в тени башни Калабрези. Она принадлежала моему отцу, стальные инициалы GC сверкали на ней в лучах утреннего солнца.

Я нахмурилась, когда машина притормозила у частной клиники доктора Дариелло, и Ройс выскочил, чтобы открыть мою дверь. Я вышла на тротуар, не понимая, зачем мы здесь.

— Я не больна, — заявила я.

Ройс взял меня за руку и подвел к стеклянной двери, сильно наморщив лоб.

— Что ты молчишь? — прошипела я себе под нос.

— Это не займет много времени, мисс Калабрези, — сказал он, чего было недостаточно для ответа.

Мы вошли в зал ожидания с белыми стенами, где за письменным столом в форме полумесяца сидела элегантная секретарша.