Дикий Талант - Виталий Обедин

– Погоди! – сказал ди Тулл, чувствуя, как от волнения изменился голос- Ты уверен, что он сказал «дурней бесноватого»? Именно так, а не «бесноватых дурней», например?

– Я слово в слово запомнил и повторил,- обиделся мальчишка.

– Бесноватый,- медленно произнес Кастор. Бесноватый.

Его милость Иероним фон Тальк, владелец Луговичей, Йонка, Сальдарии и Зеленых Бродов, из-за приступов необузданной жестокости известный как Бесноватый барон. Один из многих Мятежных князей Фронтира. Человек, чье имя Кастор на всю жизнь запомнил после схватки на пароме. Монтарон и люди барона, от руки которых погиб брат Тайрик. С неожиданной ясностью Кастор вспомнил лицо одного из тех мерзавцев.

Еще бы! Ведь это ему рыцарь полчаса назад сдал меч и пистолет!

«Фон Тальк»,- ударами сердца застучало в висках.

Барон снова участвует (и снова на побегушках!) в охоте за девушкой, чья ценность превысила ценность целого воинского братства.

Фон Тальк.

Кастор прикусил губу так сильно, что ощутил во рту солоноватый привкус. Что ж, теперь он, по крайней мере, избавлен от необходимости выбирать, куда идти дальше. Выбор сделали за него – и Тасканьо Рыддик, граф Нирскии, подождет. Как подождет и проверка на прочность старой дружбы, которая – чего греха таить! – вполне могла поизноситься со временем.

Прежде придется нанести другой визит.

Кровь на губах придала улыбке рыцаря истинную кровожадность.

Сейчас, когда появилась четкая цель, голова ди Тулла заработала в привычном ритме. Теперь рыцарь знал, куда идти и что делать. Отдельные фрагменты сложились в единую картину, вычерченную ясно и детально, словно план военной кампании.

«Прежде надо убедиться, что ублюдки в деревне не опознали странную девушку и не попытаются увезти ее с собой,- хладнокровно обдумывал он свои действия, в то же время прислушиваясь к рассказу Уилла.- Попрошу мальчишку вывести окольным путем на дорогу и встречу их там. Самострел, пистолет, внезапность… достаточно будет убить одного-двух, чтобы остальные бросились врассыпную».

– …а когда дворянин ушел, тот, рябой, снова Зиффу говорить начал. Тихо, как змея, шипел: мол, поведешь моих друзей к себе в деревню и укажешь, где рыцарь. Он-де государственный преступник, в трех княжествах вне закона объявлен, а девка – та и вовсе ведьма, даже Черной Церковью проклятая. Если все гладко будет, тебя, говорит, монетой побалуют. А нет… Тут я совсем притих: слышу, он нож вытащил. И говорит, как яд льет – был ты безруким, станешь еще и безглазым. И друзья тебе компанию составят, чтоб в потемках одному блуждать не скучно было. Это он про отца с кузнецом, значит. После появился рыжий…- Паренек на мгновение запнулся, видимо вспомнив, что недавно убил человека.-…Рыжий тот уже с людьми был. Они наших во двор вытолкали, даже вещи забрать не дали, на телегу посадили, сами верхом двинулись. А я все под столом сидел. Отец про меня и словом не обмолвился. Я тогда сам все понял. Уилл, сказал бы мне отец, надо рыцаря предупредить! Долг кровный отдать! Ну, я и побежал что было духу. Но только они конные, а я – хоть и напрямик, по тропам известным, да все-таки пехом. Обошел их совсем чуть-чуть.

– Раз обошел, что ж сразу не предупредил?- Так ведь я ее первой встретил! И сразу в лес вывел, по-тихому, чтоб никого не заполошить.

– Ее?

Вслед за мальчишкой Кастор перелез через огромное рухнувшее дерево с вывороченными корнями, сделал шаг и… едва не наступил на голову человеку. Тот прятался в образовавшейся после падения дерева яме, прикрытой сверху еловыми лапами. На мгновение экзекутор почувствовал себя так, словно получил удар под ложечку: ни вздохнуть, ни шевельнуться.

Из ямы на него испуганно смотрели небесные глаза Яны.

«Трофей»… то есть она, девушка,- здесь! Ей ничего не грозит. Ни похотливые лапы наемников, ни их ножи!

– Отец у меня что говорит? Чего люди не знают, того и разболтать не могут! – Мальчишка улыбался.

Кастор молчал.

– Только думал, успею вас предупредить раньше, чем эти прискачут, да не вышло,- добавил Уилл виновато.

Яна поднялась на ноги, раздвинула ветки и неуверенно улыбнулась экзекутору. Голубые глаза казались бездонными. Ди Тулл вдруг почувствовал разом и жалость, и нежность к этому юному созданию, почти еще ребенку, волей судьбы оказавшемуся в водовороте страшных событий.

Эти чувства застигли рыцаря врасплох. Беззащитная и одинокая. Одна против враждебного мира, где даже он, ди Тулл, был ей не столько друг и защитник, сколько свирепый сторожевой пес, охраняющий хозяйское добро. Просто солдат, заинтересованный в том, чтобы она оставалась возле него как можно дольше. Человек, готовый отдать ее на поругание толпе мародеров, лишь бы это позволило выиграть время, необходимое для ответного удара. «Трофей»…

Он сцепил зубы и помотал головой, пытаясь отогнать непрошеные мысли. Не вышло. Злые и безжалостные, они жалили его изнутри, как разъяренные осы. Быстро же рыцарь Башни превратился в того, кем был до вступления в братство! В хладнокровного и расчетливого корсара, чье имя, несмотря на юные года, некогда гремело над Западными морями. В циничного наемника, на пару с Тасканьо резавшего глотки всем без разбора, лишь бы за то платили.

А ведь считается, что, вступая в орден, ты навсегда хоронишь свое прошлое…

Вспомнив, кому он обязан спасением девушки, Кастор повернулся к Уиллу и в порыве благодарности схватил парнишку за плечи.

– Парень, да ты понимаешь, что ты сделал?! – закричал Кастор, тряся его, как игрушку.- Понимаешь?!

– Я же как лучше хотел! – перепугавшись, залепетал Уилл.- Ваша милость! Вы же мне жизнь спасли… там, в амбаре… ой,больно!

Опомнившись, Кастор отпустил мальчишку. Привалился спиной к огромным корням.

– Мальчик мой,- произнес он медленно. – За спасение жизни ты со мной сегодня рассчитался сполна. И теперь уже я перед тобой в неоплатном долгу. Слышишь?!

Вспомнив о кошельке, взятом с трупа рыжего убийцы, ди Тулл полез в карман. Затем высыпал на ладонь больше половины содержимого.

– Это тебе. Глаза парнишки округлились – он, наверное, никогда не видел столько золота. Собственно, он вообще золотые монеты видел лишь пару раз в жизни, на ярмарке, и даже не представлял толком, что за богатство свалилось на его голову. Кастор невесело улыбнулся: он-то понимал, что такие деньжищи никому в Мышиных Норках и не снились. Крестьяне рождались, жили, платили подати медью и серебром и умирали, так никогда и не подержав в руках желтого металла.

Впрочем, учитывая, сколько зла приносит золото людям, может, оно и к лучшему.

– Думаю, здесь хватит, чтобы покрыть весь ущерб, что нанесут эти… наемники,- сказал ди Тулл.- Спрячь и никому не показывай: отдашь отцу, когда все уляжется. Я понял, он у тебя мужик сметливый, придумает, как с толком распорядиться.