Стоунхендж. Время для мятежника - Гарри Гаррисон

не обходится без друида. Об их человеческих жертвоприношениях говорит и другое; в обычае их сбивать людей стрелами и сажать их на копья в храмах, или же делают они огромную фигуру из соломы и прутьев, загоняют туда скот, диких животных и человеческие существа и сжигают приношение».

Жертвами этого жуткого обряда становились военнопленные, он напоминает разнообразные ирландские повествования о мести, где жертвы сжигались в домах. Однажды подобное жертвоприношение прекратила сверхъестественная женщина, приведшая в качестве замены корову. История эта имеет параллели в традициях индийских ариев, где в свое время человеческие жертвоприношения были заменены закланием животных. Однако в ирландской ветви индоевропейской культуры они сохранились. Сам Цезарь не находил ничего экстраординарного в подобных обычаях. С его точки зрения, галлы просто сохраняли древний обряд человеческого жертвоприношения, практиковавшийся и в его родной Италии вплоть до первого века до н. э.; однако Цезарь не мог знать, что этот обряд был установлен пришедшими туда индоевропейскими воинами. Подобные жертвоприношения совершались и в начале существования Римского государства.

Охота йерниев за головами тоже основана на кельтском обычае. Вот описание поведения кельтов в битве из труда Диодора: «В путешествиях и боях пользуются они двуконными колесницами, несущими колесничего и воина. Встречаясь в бою, они бросают дротики во врага, а потом, спускаясь с колесницы, вступают в бой на мечах. Некоторые настолько презирают смерть, что идут в бой нагими, в одной набедренной повязке. Когда сходятся два войска, они выходят из рядов и вызывают самых отважных на поединок, потрясая при этом оружием, чтобы устрашить врага. Когда вызов на бой бывает принят, они начинают громко превозносить деяния и отвагу предков и расхваливают собственное мужество, стараясь одновременно оскорбить и унизить соперника, заранее лишить его боевого духа. Они отрезают головы врагов, убитых ими в битве, и вешают на шеи лошадей. Эти кровавые трофеи они передают щитоносцам и увозят в качестве трофеев; воспевая пеан, победную песню, они прибивают эти плоды войны к своим домам, так же как и головы диких зверей, которых удалось добыть на охоте». Этот текст прекрасно согласуется с ирландскими сагами.

В «Похищении быка из Куалнге» воины отправляются на битву в колесницах, вызов на единоборство имеет здесь столь же важное значение, как в «Илиаде». Герой Кухулин, стоящий в своей двуконной колеснице со щитом, мечом и копьем, – это же просто кельтский герой Посидония.

Об охоте за головами упоминает и Страбон, видевший в этом «…варварскую жестокость, особенно характерную для северных народов, которые покидают поле боя, привязав к шее коня головы убитых врагов, и по возвращении домой приколачивают эти замечательные предметы к стенам своих домов».

Кельтское общество представляет собой героическое общество аристократических племенных государств, занимающееся войной, а отрубленные головы, любимая тема кельтского фольклора, являются самыми почетными боевыми трофеями. Подобное характерно и для ирландского эпоса.

В соответствии с данными археологии, классической истории и индоевропейской эпической литературы мы имеем право в культуре ирландских кельтов-латенцев усматривать аналогию культурного ландшафта Британии бронзового века в 1500 г. до н. э. – времени, когда протокельты-йернии строили Стоунхендж. В Галлии латенская культура вымерла к началу христианской эры, в Британии – к концу первого ее столетия. Ирландские латенцы восходят к галлам, и культура их исчезла бы примерно к 150 г. н. э. – если бы римское завоевание дотянулось и до этого острова. Но этого не произошло. Римляне, во всяком случае в лице своих легионов, не вступили в Ирландию, и латенская культура, последний доримский горизонт железного века, сохранилась там в изоляции в качестве последнего уцелевшего осколка кельтской культуры. Такой и обнаружил ее в пятом веке н. э. святой Патрик.

Рим все-таки пришел в Ирландию, но в лице монахов, позже записавших там героические сказания, основывавшиеся на устной традиции, сохраненной бардами от прихода латенцев в Ирландию до четвертого столетия н. э. Сами кельты как отдельный народ появились в Западной Европе в лице людей боевых топоров с их племенными государствами.

Их коровьи вожди добились власти над местными неолитическими земледельцами. По дороге в Хорватии они познакомились с производством бронзы у тамошних металлургов, что, подобно жителям Кавказа, жили выменивая металлургическую продукцию на ближневосточные продукты. Итак, бронзовый век в Европе начинается с появления протокельтов – хотя в это время металлические вещи еще редки (йернии носят бронзовые кинжалы в качестве украшения), – со своим любимым оружием, чтимым привязанностью и традицией: каменным боевым топором. Незадолго до 1500 г. до н. э. только что сформировавшиеся кельтские племена появляются в Южной Британии, где начинают доминировать над неолитическими земледельцами (донбакшо в нашем романе); для них Стоунхендж, чьи руины мы видим сегодня, олицетворял символ власти вождя. Запечатленная своими бардами дохристианская Ирландия железного века моложе на тысячу лет – достаточно долгий срок в истории консервативных культурных традиций. Вспомните, что временной разрыв между кельтами Посидония и Ирландии куда меньше. Социальное и политическое развитие протокельтов прекрасно описывается ирландскими сагами, если убрать из них технику железного века. В уладском цикле и Конал, и Кухулин бьются железными мечами, пару раз упоминается огамический алфавит, созданный не без некоторого влияния римского. Ирландские герои разъезжают на боевых колесницах бронзового века, не на верховых лошадях, их повозки подобны тем, которые описывал Гомер в микенские времена. Уберите железные мечи – и увидите, что героические саги Ирландии описывают деяния героев бронзового века. Теперь уберем еще и колесницы – получим протокельтские племенные государства Уэссекса в Южной Британии, существовавшего во времена, когда йернии строили Стоунхендж.

Более того, как уже говорилось ранее, Стоунхендж расположен в центре огромного кладбища. Здесь под курганами похоронены герои-воины со своими боевыми топорами, бронзовыми кинжалами, с кувшинами пива и награбленными сокровищами. О функциях этого монумента свидетельствует уже само его расположение; вне сомнения, он служил местом племенных сходок, такой вывод можно сделать, воспользовавшись примером классических кельтов, воины и вожди которых регулярно собирались на кладбищах. О подобных сходках в дохристианской Ирландии нам известно из героических сказаний и сводов законов христианских времен, где упоминается об этом древнем обычае, связанном с периодическими ярмарками, где вожди объявляли законы, а барды славили вождей. Всех свободных людей привлекали подобные периодические сходки, где происходили и разного рода состязания, в том числе гонки на лошадях. Не знавшее городов население собиралось под открытым небом, часто возле старинных могильных курганов или у священных колодцев, в которые бросали отрубленные головы.

Одним словом, без особого труда можно предположить, что подобные периодические сходки существовали и у протокельтов Уэссекса, там избирали новых вождей, когда прежние низлагались по старости или были убиты в бою. В соответствии с общей индоевропейской традицией выборы короля