Путь к жизни - Сергей Уксус

Послушник, увидев, что возражений больше нет, подвёл пленника ближе к пентаграмме, начерченной под стеной кладбища прямо на земле, непонятно откуда выхваченным мечом снёс ему голову и быстро отскочил на пару шагов, случайно толкнув труп так, что ударивший из обрубка шеи фонтан крови хорошенько забрызгал дознавателей и их помощников. Те хотели было возмутиться, однако, заметив внимательный взгляд некроманта, передумали. В конце концов, это и правда могло быть случайностью. Или преднамеренной провокацией.

Судя по выражению разочарования, промелькнувшему на лице старика, правильным было именно последнее предположение.

Немного подождав на всякий случай, жрец вздохнул и кивком разрешил неизвестному магу продолжать. Слепой тут же переложил голову пленника в середину рисунка, немного постоял под невнятное бормотание Наставника, потом резко взмахнул рукой, и в воздухе возникла полупрозрачная серая фигура…

Последующие два часа все провели по-разному. Дознаватели наперебой задавали вопросы из длинного списка. Их помощники аккуратно записывали ответы. Маги занимались какими-то своими делами, точнее, старик что-то объяснял, а второй, с закрытым лицом, внимательно слушал, иногда кивая, а иногда качая головой. Гвардеец откровенно скучал. Послушник же с мечом (кстати, убрал он его тоже очень быстро и непонятно куда) внимательно наблюдал за тихушниками. Те, задавая один и тот же вопрос в разных видах, то и дело получали совершенно разные ответы и потихоньку зверели.

— Господа! — наконец вмешался некромант. — Призраки не лгут, они просто не всегда понимают, что именно у них спрашивают!

Следователи помянули шёпотом Тьму, дохлых гоблинов и, дружно покосившись на обернувшегося в их сторону неизвестного мага, гобловых шаманов. Действительно, что стоило старику предупредить их заранее? Однако ж вредный трупо… н-да… Как нельзя вовремя в памяти всплыло предупреждение начальников о том, что дело предстоит опасное, причём опасность будет представлять не допрашиваемый, а, хм, «союзники». Храмовника, кроме прочего, остановило ещё и уважение к Наставнику, хотя на языке так и вертелось приличествующее случаю высказывание.

Как бы то ни было, дальше работа пошла намного эффективнее, и за следующие полтора часа тихушники вытянули из призрака всё, что он знал об агентуре Справедливого по эту сторону Хребта, и ещё немного — об ордене карателей. На этом дело застопорилось: чтобы продолжать, требовалось обдумать уже полученные сведения и составить новый список вопросов. О чём представитель королевской тайной службы и заявил, потягиваясь и прогибаясь назад, чтобы размять закаменевшую от долгого сидения спину.

— Нет! — решительно заявил меченосец. — Или продолжаете, или всё.

— То есть как нет?! — в один голос удивились следователи и дружно обернулись к гвардейцу.

Капитан только пожал плечами, а чужак, притворяющийся послушником, повторил всё с той же решимостью:

— Нет! — после чего соизволил пояснить: — У господина много важных дел.

Дознаватели переглянулись. Собственно, основную задачу они, конечно, выполнили, однако профессиональное чутьё буквально вопило о том, что источник далеко не исчерпан. Что прежде чем он покажет дно, удастся вытащить на поверхность… Нет, уже не удастся. Скорее всего. А жаль: терять такую редкую возможность!

После очередного переглядывания храмовник подошёл к жрецу и молча поклонился.

— Вы что-то хотели, брат? — тут же повернулся к нему старик.

— Наставник, простите, что отрываю вас от важных дел, но…

К удивлению всех, переговоры надолго не затянулись и окончились, в общем-то, вполне благополучно. Тихушникам была обещана возможность провести ещё три допроса по одному часу каждый. Когда те, совершенно искренне поблагодарив, откланялись, Злоглазый спросил ученика, почему он согласился, и получил совершенно неожиданный ответ: «Интересно».

— …видишь, какая погода стоит, — седой десятник королевской стражи сделал очередной глоток ледяного кваса, довольно крякнул, отёр ладонью пышные усы и продолжил: — Вот ваши и полезли, как в ж… укушенные.

— Да ла-адно! — Шурраг широко ухмыльнулся и подмигнул внимательно слушавшему Лиртво. — Если б наши так полезли, ты б тут не сидел!

Пара молодых зеленошкурых, расположившаяся за столом неподалёку и явно прислушивавшаяся к разговору, довольно загоготала, продолжив про себя не законченную сержантом фразу: «…а жидко дристал на бегу». Служили они в той же самой королевской страже под началом седого. Честно служили. Иногда даже слишком честно, создавая проблемы своим товарищам по оружию из числа хумансов. Не потому, что не нуждались в дополнительных деньгах, нет. Просто планировали, заработав, вернуться в степь, а уж там слава готовых поменять честь на деньги… В общем, не нужна им была такая слава. Ни этим двоим, ни их многочисленным соплеменникам, точно так же отправившимся в чужие земли продавать свои мечи и воинское умение тем, кто готов за это платить.

Рилгер пользовался этим вовсю. Не рискуя, правда, выставлять клыкастых наёмников на границу: честь честью, но вот как поведут себя зеленошкурые, столкнувшись в бою с кровными родичами, ни короли, ни их советники проверять не желали. Да и, наконец, в страже орки приносили больше выгоды. У городских хранителей порядка, к примеру, клятва была: «Чтоб мне с зелёным в патруль пойти!» А некоторые, по слухам, даже богов молили, чтоб уберегли их от подобной оказии.

Впрочем, слухи слухами, однако ж чем больше приходило из степи желающих поискать удачи на стороне, тем больше порядка было на рилгерских улицах и дорогах. Вот если б ещё задерживались клыкастые, так нет: послужат год-другой, с цивилизованными обычаями более-менее познакомятся, да и двигают дальше. Туда, где, по их мнению, возможностей больше.

Шурраг когда-то сам таким был. И начинал именно с этим вот ветераном, тогда ещё сопливым юнцом, не взятым в армию из-за лёгкой хромоты. Не то чтобы они тогда сошлись близко, однако друг с другом ладили, и потому сейчас сержант, зыркнув на молодых, прорычал:

— А ну цыц, жеребята!

«Жеребята» почти мгновенно смолкли — затевать драки им по службе не полагалось. Да и командир их, тот самый седой, был хоть и хуманс, а дядька хороший. Хотя, конечно, и строгий. Дядька этот, покосившись на подчинённых, хмыкнул:

— Что, Шур, не узнаёшь? Ты когда-то таким же был.

— Был, — кивнул орк. — Молодой, глупый. И ты тоже.

— И я, — вздохнул десятник. — И я, — он немного помолчал. — Так вот, ваши, только степь просохла, как с цепи сорвались. Что ни день, то очередная шайка. Вот всех, кого можно, на границу и выгребли.