Нашествие - Андрей Левицкий

Тут как раз в темных глубинах чердака что-то зашелестело, всем стало страшно и, чтобы скрыть это, над Димоном начали смеяться. А потом Хорек, Генка и Васек принялись его бить, чтоб отомстить за страх. У Димона, конечно, тут же случился приступ э-ли-пепсии, и Хорьку с Васьком пришлось потом вести его домой. А через два месяца старший брат Димона кого-то покалечил в драке на пустыре, его посадили, и вскоре семья их куда-то переехала.

После этого городские демоны иногда снились Хорьку. Причем часто они были в противогазах (Димон упоминал, что некоторые демоны, особо долго прожившие в канализации, разучились дышать обычным воздухом и на поверхности ходят в масках). И вот теперь — демоны напали. Купол — это Знак. Началось Время Демонов. Они убили много людей, других увели куда-то, а еще забрали батю и переделали его в зомби.

Хотя Димон говорил, что демона очень трудно убить, для этого ему надо отрезать голову. Но тут Димон он оказался неправ, Хорек уже видел: демонов убить легко, если они без бронекожи, то не тяжелее обычных людей.

Окна в рамах зазвенели, когда с другой стороны школы прозвучал взрыв.

Хорек раскрыл окно, забравшись на подоконник, выставил вперед ствол ружья и как заправский истребитель демонов быстро повернул его влево-вправо. Никого. Мальчик полез вниз. Демонское ружье было не очень тяжелое, а вот АКСУ — тяжелый, плечо под ремнем уже болело. Хорек спрыгнул на газон и побежал вокруг здания. Сотник с Лабусом и Лешей, и остальные, может быть, умирают сейчас — он должен их защитить! Защитить и спасти.

Нет, они не умирали. Они ехали прочь через стадион, и за ними мчали демоны на своих машинах. Откуда те могли у демонов взяться — из канализации, что ли? — про это Хорек не думал, он не очень умел думать над происходящим, анализировать, делать выводы.

Зато он твердо знал одно: надо защитить командира с остальными.

Хорек припустил вдоль края стадиона, в сторону, куда укатили машины. Сердце колотилось в груди, он с сипом вдыхал воздух и с хрипом выдыхал его, перед глазами кружились темные точки, но при всех его недостатках, у Хорька было одно неоспоримое достоинство: он был сильным человеком. И он бежал вперед.

…И вот теперь мальчик сидел на почтовом ящике под окном на площадке между первым и вторым этажом большого дома, наблюдая, как демоны окружают желтое здание, в котором спрятались командир, Лабус и остальные. Хорек решил, что отныне он будет защитником. Защищать и спасать — вот его девиз. Он всегда будет рядом, невидимый для друзей. Чтобы когда-нибудь выйти к ним из развалин, повзрослевшим, небритым… похожим на батю. Выйти и по-братски обняться с Сотником.

Демоны окружили здание. Хорек положил ружье на подоконник, прицелился в одного, самого главного — тот стоял прямо на кабине большого трактора со скребком и подъемным краном, скрестив руки на груди. Башка демона была обмотана бинтами.

Но мальчик не выстрелил. Командир много раз повторял ему: сначала думай, потом делай. За то немногое время, пока они были знакомы, Лабус тоже кое чему научил Хорька. И тот вдруг подумал: он ведь не убьет всех, успеет выстрелить несколько раз, но демонов вон сколько — они вбегут в здание, и ему некуда будет деться, выход-то один, демоны его поймают, выпьют кровь и съедят мозги. Значит надо перебраться на другое место, лучше всего — на крышу вон того магазина позади дома, где спрятались друзья. Оттуда лучше видно, а сбежать из магазина можно разными путями.

И Истребитель Демонов, забросив пьезо-ружье на плечо, сгибаясь под весом оружия, тяжело дыша и посапывая, поспешил вниз. Его маленькое сердце колотилось быстро и зло. Его маленькую душу наполнял страх. Но в его маленькой и до сих пор совсем бестолковой жизни появился очень важный смысл.

Командер Максиан тяжело спрыгнул на асфальт. Голова раскалывалась, правая половина лица горела огнем. Он не был уверен, что скрытый под бинтом глаз еще видит. Казалось, в глазницу вставлен пышущий жаром уголек. Жгучая боль пульсациями шла от него — под череп, в глубину, раскаляя мозг командера, наполняя его гневом и яростью.

Очень хорошо контролируемой, сдержанной яростью.

Горели синие светильники, в полутьме переговаривались солдаты, гудели моторы. Он по привычке сцепил руки за спиной. Максиан не сказал ни слова и не сделал ни единого жеста, но из темного дверного проема тут же вынырнул мастер-капитан Сафон.

— Здание оцеплено, проверено. На этажах пусто.

Показалось, или в голосе капитана действительно сквозит презрение? Здоровым глазом Максиан впился с его лицо, и Сафон едва заметно подался назад. Глаза у командера были словно из синего льда — глубокого, темного и холодного.

Уголек в глазнице ярко вспыхнул, и Максиан сцепил зубы. Был бы он обычным человеком, то закричал бы от боли и, возможно, упал… Но Максиан бар Крон — потомственный барсар, воин Орды, лучший из лучших, рожденный убивать и быть убитым, дальний родственник самого Бар-Хана. Никакая боль, вообще ничто в мирах не способно вырвать крик из его рта и выдавить слезы из его глаз.

Хотя теперь он осквернен. Какой-то пеон подстрелил его, яд с картечи проник в тело. Если бы тёмник, приехавший с ними в главный лагерь, не использовал свои снадобья, командер был бы уже мертв.

А ведь он рассчитывал стать комендантом нового Бастиона, который скоро возникнет в центре оккупированной зоны, оттеснить ленивого жирного ублюдка Костия, любителя браги, жратвы и мальчиков. Теперь этому не суждено случиться — как бы ни были сильны покровители клана Кронов в Ставке, они не могут сделать комендантом того, кто был ранен не в бою, не рукою сильного вражеского воина, а в собственном лагере — выстрелом презренного пеона! Теперь место, на которое может претендовать Максиан, это мастер охраны Бастиона, не выше.

Сафон ждал приказа. И все вокруг ждали — три десятка солдат и трое сержантов. Максиан медлил. Он не знал точно, за кем прибыл сюда с отрядом. От агента на Териане поступили лишь координаты, по которым в этом мире должен был находиться тот, с кем терианские еретики, называвшие себя повстанцами, поддерживали связь. Они поставили под удар все свое подполье, потому что знали: Земля — последний мир на великом Пути, и когда сияющий змей Бузбарос укусит себя за хвост, когда Путь Орды замкнется в кольцо — тогда необходимость поддерживать работу портальных машин исчезнет, и миры сольются в единое суперпространство, подчиненное Орде.

Уголек в глазнице будто задрожал, рассылая вокруг пульсации боли, но изуродованное ядовитой картечью лицо Максиана бар Крона осталось невозмутимым. Капитан Сафон отступил, глядя за спину командера. Зашевелились солдаты, вскинул голову появившийся в дверях дома сержант.

Так вот, в чем дело. Неподалеку вот-вот раскроется Око, и поврежденный глаз командера ощущает рябь на ткани пространства.

Солдаты начали опускаться на колени, кто-то лег, хотя по силе ряби было понятно, что Око совсем небольшое, а значит не требует того варианта ритуала, когда надо лечь навзничь. И, как понял преклонивший колена Максиан, Око не относилось к мерцающим, то есть тем, что сами собой возникают и пропадают в зоне оккупации вскоре после ее открытия. Особый звук — не обычный гул, но тонкое, едва различимое гудение — сказал ему, что это Око открывается при помощи одной из мобильных машин, которыми во всей Орде могли пользоваться только тёмники.

Максиан бар Крон оказался прав. Око длиной не больше полутора метров раскрылось прямо над тротуаром неподалеку. Упругая, но не слишком сильная волна воздуха качнула командера. Как и все, он склонил голову, но, в отличие от других, сразу поднял ее. Выпрямился.

Из Ока вышел тёмник — сутулый старик в черных одеждах и сапогах с острыми, загнутыми кверху носками. В руке его был свиток.

Тёмник! Максиан недолюбливал их, как и многие барсары, потомственные воины, с детства обучавшиеся искусству войны. Тёмники загрязняют мозги древними знаниями. Но они, без сомнения, нужны Орде. Пеоны, так же владеющие сведениями, оставшимися со старых времен, по натуре предатели, потому что являются потомками чужой расы, но тёмником может стать лишь потомственный барсар.

Приблизившись к Максиану, старик поджал губы и удивленно оглядел его.

— Бар Крон… ты осквернен.

Командер молчал. Тёмник качнул головой, отступил немного, всматриваясь в лицо Максиана, вернее, в половину лица, не скрытую бинтами, задумчиво похлопал свитком по ладони и заговорил вновь:

— Мое имя Эйзикил, бар Крон. Я направлен сюда нашими друзьями в Ставке, чтоб помочь тебе в восхождении на Бастион, но теперь… — Он покачал Свитком, твердой кожаной трубкой, в которой тёмники и пеоны хранили древние знания, сведения про портальные машины и другие устройства. — Но теперь, думаю… Что ж, вопрос с Бастионом мы оставим на потом. Координаты, переданные нашим человеком из стана терианских еретиков, подтверждены. Это Око намеренно раскрыто рядом с логовом их агента.