Ричард Длинные Руки — гроссфюрст - Гай Орловский

Он послушно подошел, теперь уже неважно, что с утра был одним из верховных лордов Турнедо.

— Ваша светлость?

— Разрешаю забрать оружие обратно, — ответил я и, наткнувшись на его непонимающий взгляд, пояснил: — Мне, как и всем нам, важнее жест, разве не так?.. Оружие сдали, почти все сдали, а теперь пусть берут обратно, им еще пригодится, а нам хватает своего, выкованного на Юге.

Он перевел дыхание, что уж подумал, и не знаю, сказал с почтением:

— Мы все заметили, что у вас даже у простых воинов доспехи отменной выделки. А ваши мечи рубят наши, будто те деревянные.

— На Юге много чего удивительного, — ответил я уже дружеским тоном. — Вы все увидите, лорд Вигфрид! Я не верю, что упустите шанс повидать дивное королевство за Великим Хребтом.

Его скорбное лицо впервые осветила сдержанная улыбка.

— Спасибо, ваша светлость. Уверен, я не один такой.

Глава 7

К вечеру из крепости вышли и сдались остатки турнедского войска. Последним появился пешим герцог Аттельстан, огромный, грузный, такого ни один конь не поднимет, смерил меня недружелюбным взглядом из-под заплывших жиром бровей.

— Счастье на вашей стороне, сэр Ричард!

Голос его звучал мощно и глухо, больше похожий на рев допотопного зверя.

— Значит, — согласился я миролюбиво, — я счастливый. Что собираетесь делать, герцог?

Он тяжело качнул глыбами плеч.

— Моя судьба в ваших руках, сэр Ричард.

— Тогда отправляйтесь домой, — посоветовал я. — Проверьте, не разворовали за ваше отсутствие имение? Платят ли налоги?.. А то с вас я потребую их в той же мере, в какой вы платили Гиллеберду.

Он хмыкнул недоверчиво.

— А не больше? Вы же победитель!

— Рискованно вводить новые налоги, — пояснил я, — без необходимости. Гиллеберд не зря же установил некие суммы, а не выше или ниже? Мне хватит, так как военные расходы можно будет даже малость урезать, а высвободившиеся средства вложить в горнодобывающую промышленность…

— Чего?

— Рудники, — пояснил я. — Выплавку металла.

Он подумал, вид у него такой, что это ему делать труднее, чем махать мечом, но, похоже, с задачей не справился, просто махнул рукой.

— Да ладно, победителю виднее…

Оруженосцы подвели ему огромного жеребца, больше похожего на носорога, подставили массивную табуретку. Лорд Аттельстан встал сперва на нее, она тут же ушла ножками в землю, а потом все-таки сумел, к моему удивлению, довольно легко подняться в седло.

Я со своими людьми наблюдал, как он уезжает, за ним с развернутыми знаменами его вассалы, подчеркивают, значит, что они побеждены не противником, а обстоятельствами, но мне все равно, с души свалился еще один тяжелый камень.

Виконт Каспар смотрел вслед со странным выражением на лице, где и восторг, и недоверие, и дикое изумление, что вот так война закончилась, по крайней мере — на северном фронте.

— Что теперь, ваша светлость?

Голос его звучал настолько почтительно, что мне стало неловко, будто я что-то украл и выдаю себя за человека более высокого ранга.

— Возвращайтесь в Савуази, — велел я. — Только сейчас и начнется самое трудное…

— С вами оставить охрану?

— Нет, — отрезал я.

— Но, ваша светлость…

Я посмотрел на него в упор.

— Сэр Каспар, вы еще не уяснили, что это и есть моя основная… особенность?.. Король Барбаросса — великий турнирный боец, король Гиллеберд — чернокнижник, король Фальстронг — мудрец… а я вот — всадник на могучем и быстром коне и в сопровождении своей страшной собаки?.. Этим я отличаюсь от остальных: знатных, умных, богатых, родовитых!

Он поклонился, отступил на шаг.

— Да, мой лорд, понятно. Но только не дайте своей уверенности погубить вас. Мы все будем… огорчены.

— Езжайте, — сказал я сердито. — Я вас тоже люблю так же нежно.

Он усмехнулся, повернул коня и, махнув воинам, чтоб следовали за ним, направился в сторону дороги.

Я повернул Зайчика к ближайшему болотцу, его присутствие чувствуется по влажному воздуху с ароматом гниющих водяных растений. Когда под копытами начала чавкать и разбрызгиваться земля, что уже не земля, а грязь, я придержал, позволил войти по колено. Пес остался на сухом и раздраженно скулил, не решаясь вступить в гнилую воду, где аромат уже перешел в смрад.

Я перебросил мешок на свою сторону, с трудом развязал туго затянутый узел, во влажном воздухе он стал склизким и упорно не дается подцепить себя, наконец кое-как ослабил, открыл, торопливо сунул руку вовнутрь и нащупал там все еще мокрые волосы.

— Ну, Гиллеберд, — сказал я, — прощай… Наша война закончилась.

Я замахнулся, выбрав шагах в десяти впереди местечко поглубже, там даже водяных лилий нет, только зловещая чернота, как вдруг прямо передо мной, испугав, возник призрак, я не сразу узнал Логирда, он как будто даже запыхался, хотя им вроде бы такое неведомо.

— Не-е-ет! — прокричал он тонким, как у комара, голосом. — Не делайте этого!

Я задержал руку в воздухе.

— Логирд? Ты чего…

Он прокричал слабым голосом:

— Спрячьте. Спрячьте ее снова!.. Ох, как хорошо, что я успел… Зачем, зачем в болото?

Я сказал недовольно:

— А есть вариант лучше? В болоте черви, хоть какая-то польза, нажрутся вволю. Нужно и о них заботиться, они ж полезные… в чем-то. А главное, никто не сделает могилу бывшего короля объектом паломничества, на ней не будут клясться в верности гиллебердизму и гиллебердичности, ветераны не приведут к ней детей и не будут брать с них клятвы верности кровавому прошлому режиму!

Он отчаянно замахал призрачными руками.

— В мешок ее!.. Поскорее в мешок!

Волновался он нешуточно, я поспешно, хоть и с неудовольствием сунул голову в кожаный мешок и затянул веревку потуже, а то скоро начнет подванивать.

Белесый призрак колыхался рядом, словно проверяя, не выберется ли голова обратно.

— Ну? — спросил я. — Говори. Чем это опасно?

Он сказал слабо:

— Да всем…

Полупрозрачная фигура призрака за последние дни стала вообще едва видимой, а голос истончился, что меня несколько встревожило.

— Ты вообще как? — спросил я. — А то выглядишь… нездоровым.

— Я и есть нездоров, — ответил он голосом, похожим на шелест сухих листьев. — Я уже говорил, силы мои иссякают. Скоро меня развеет, как утренний туман на солнце…

— Очень поэтично, — сказал я, — вообще-то я соболезную, это я хотел сказать, но как-то такое призраку… Мне тебя будет не хватать.

— Мне будет не хватать больше, — прошелестел он. — И вас, сэр Ричард… и всего мира…