Настоящие индейцы - Олег Дивов

– Еще не пробовала. Ничего, в крайнем случае, я буду мыться сидя.

Август впервые позволил себе скупую улыбку.

Мыться действительно пришлось сидя. Я сидела в душевой на поддоне, а Август невозмутимо поливал меня теплой мягкой водой. Я бы задремала от удовольствия, если бы от воды и моющего геля не щипало раны.

– На спине, небось, живого места нет?

Август коснулся пальцем лопатки. Потом – поясницы.

– Есть. Здесь и здесь. Участки примерно по четыре квадратных сантиметра. Все остальное либо поранено, либо воспалено.

– Ничего, заживет.

– Когда я увидел твою спину после наезда Фионы Кемпбелл, то подумал, что это ужасно. Сейчас понимаю, что тогда ничего особенного ен случилось.

– Август, риск угодить под пытки – вообще-то часть моей профессии.

Август промолчал. Смыв с меня грязь, он промокнул кожу полотенцем и принес баллончик аэрозоля со средством для обработки ран.

– Потерпи, он холодный.

Я вытерпела. Зато уже через несколько секунд перестала болеть спина. Август залил меня сзади буквально от затылка до колен.

– Так будет лучше. С одеждой твоего размера есть трудности, но вряд ли тебе сейчас важно носить вещи строго по фигуре. – Август усадил меня на стул, с сомнением глянул на стопку одежды. – Хуже всего, что я не догадался запастить женским бельем.

– Мне сгодятся любая рубашка и любые штаны. Что велико, я веревочкой подвяжу, чтобы не сваливалось.

– Ты шутишь, это хорошо. Мне нравится твой оптимизм.

Он натянул на меня носки, видимо, свои, длинную футболку, помог влезть в штаны. Наконец, на мои плечи легла полевая куртка.

– Есть хочешь?

– Не знаю.

Август налил из термоса кружку бульона.

– Попробуем начать с этого.

– Надеюсь, он не мясной?

– Куриный.

– А то меня от мяса в любом виде тошнит. Насмотрелась…

Август удивился.

– Гвардейцы вырезали одну деревню. Целиком. Со скотиной вместе. Трупы бросили где придется. Детей всех убили… Распотрошили беременных женщин… Кровью воняло так, что до сих пор не могу ни видеть, ни нюхать мясо. Нервы совсем ни к черту.

– Неудивительно. На таком ломаются все. Кто-то в сторону пацифизма, кто-то в сторону бесчувствия или садизма. Но прежним не остается никто.

Я глотнула бульона. По телу растеклось тепло.

– Спасибо.

– Не за что.

– У тебя были неприятности.

– Какие? – удивился Август.

Я слишком хорошо его знала. Поэтому уловила деланость.

– Мне Алистер рассказал. Когда я нажаловалась на Ежи Духаноффа, не сообразив, что он действовал по приказу Алистера.

– Делла, не знаю, что ты подумала. Это я попросил Алистера задержать тебя на базе любой ценой. В идеале – посадить под арест. Алистеру я уже все сказал. Какая глупость – пытаться удержать разведчика детским браслетом!

– А до меня только на Саттанге дошло, что инициатива там могла быть твоя. Потому что у тебя единственного есть законное право контролировать меня.

– Делла, я это сделал, когда понял, что задумал Макс. Я узнал случайно. Просматривал материалы по Саттангу и наткнулся на реестр экспедиций. На Саттанге был корабль. Очень старый. Но по идее вполне исправный. Была колонизационная группа, они высадились, но еще в пути на борту случилась вспышка неизвестной инфекции. Они не сумели выжить. Но в реестре сохранился последний их рапорт. Они законсервировали корабль и подали сигнал помощи. Помощи не дождались, а через год Земля признала независимость Саттанга, и про эту экспедицию просто забыли. Мало ли их было тут по всей округе. Конечно, я задумался, как бы сообщить об этом корабле тебе. Пригодится ведь. И машинально проверил, кто еще заказывал эти материалы. Среди последних адресатов был Максим Люкассен. Он получил эти сведения, когда стоял на Тору-2. Вот тогда я понял все. Я провел выборочные допросы пассажиров его крейсера. Все в один голос твердили, что Макс моментально втерся в доверие к главарям. Весь план Мимору был известен ему задолго до посадки на «Абигайль». И дальше Макс вел уже свою игру. Именно поэтому ему удалось так легко уйти с корабля – всего-то с двумя поверхностными ранениями. Никто ведь не ожидал, что он нападет. А относительно тебя… Да, когда я увидел реестр, то попросил Алистера удержать тебя от поездки на Саттанг. Макс жив, искать его не нужно. Я прилечу сам, решу проблему с бандой, Макс сам выйдет из укрытия.

– И я поломала твои планы.

Август помолчал.

– Кто знает… У меня было несколько сценариев, но то, что я увидел, оказалось весьма неожиданно. В любом случае мне пришлось играть экспромтом.

– А ты ловко ушел от вопроса. О неприятностях. В Сенате и с Ником ван ден Бергом.

– С Ником? Это уже неприятности? Делла, это была его истерика. Он подал иск, не сообразив, что дело-то происходило у меня дома, и он туда пришел без моего приглашения. На досудебной встрече я сказал, что да, он пришел, я пустил его, хотя у нас всегда были натянутые отношения. Наш разговор быстро превратился в ссору. Да, если рассматривать событие в рамках инквизиторской практики, то мое поведение недопустимо. Но я не вел никаких расследований по этому делу. Я по нему прохожу свидетелем и потерпевшим. Ник пытался оказать на меня моральное давление. Данные, которые я якобы получил под пытками, никуда не пошли. А что касается «пыток», то я бы хотел увидеть заключение врачей. А то ведь пыткой можно назвать что угодно. Для кого-то пытка – ситуация, когда его ловят на вранье. Ник отозвал иск. Сейчас он вообще в розыске, поскольку Крюгер очень-очень хочет получить его показания по делу о подброшенной нам бомбе, а Ник совсем не горит желанием общаться с Крюгером.

– А в Сенате ты что учудил?

– Да ничего, Делла! Просто изложил свое видение ситуации вокруг Клариона. Не более того. Не было у меня никаких неприятностей, не выдумывай.

– Это не я выдумала, а Алистер.

– Повторяю, Алистеру я уже все сказал.

Август помог мне дойти до койки и сесть. Закутал в плед.

– А ты умеешь ухаживать за больными. Август, есть что-нибудь, чего ты не умеешь?

– Еще школьником я два месяца работал волонтером в хосписе. Научился. А не умею я очень многого. Например, я не умею даже сварить любимую кашу.

Я рассмеялась.

– Я бы сварила, если бы на Саттанге нашлась кружка гречки. Местная крупа не годится, по-моему, она сродни перловке.

– Делла, не беспокойся. Я только привел пример своего неумения. А гречка наверняка есть у Майкла.

О да, у Майкла в запасах могло обнаружиться всякое. Он работал личным поваром Августа недолго, чуть больше двух лет, но уже доказал, что дом без него не обойдется. По молодости Майкл отслужил пять лет начальником пищеблока в отдельном батальоне тяжелой пехоты – весьма специфический опыт, если учесть, что его самоходная полевая кухня при необходимости могла отстреливаться. Привык, что терминаторы едят только свежее и полезное, причем много. Видимо, тогда и научился делать стратегические запасы на случай, если в столовую ввалится рота голодных бойцов и займет там круговую оборону суток на трое.