В поисках солнца (СИ) - Берестова Мария

Клановые татуировки так или иначе вертелись вокруг тотемной символики — зверь либо птица, реже некое мифическое создание. И, поскольку именно тотемный покровитель был основной гордостью клана, его изображение старались сделать самым заметным. Чаще всего на таких татуировках голова тотема выходила на внешнюю сторону ладони — чтобы даже одежда с длинным рукавом не скрывала самую значимую часть татуировки.

У Дерека на ладонь не заходило ничего — если наглухо застегнуть манжеты, то и вообще не узнаешь, что на руках что-то есть. Да и сам сюжет выглядел странновато. В прошлый раз Магрэнь подумала, что на руках изображён какой-нибудь волк или тигр, чей хвост плотно обвивает запястья; теперь же, когда рисунок был виден до локтя, стало очевидно, что он изображает собой лес. Очень плотный застил на запястьях — почти чёрные браслеты — почва, из которой вверх по рукам шли извивы деревьев. Где-то в районе изгиба локтя, кажется, начиналось изображение полной луны — но вот дальше разглядеть рисунок уже не представлялось возможным.

Магрэнь слегка нахмурилась: загадка становилась всё интереснее.

«Вряд ли это имеет какое-то отношение к Джотанде, — сделала вывод она. — Ньон или Либерия?» Северные страны она не рассматривала: там татуировки были под запретом, мастера днём с огнём не сыщешь, за такое дело могли упечь или даже казнить. В самой Анджелии, впрочем, отдельные умельцы водились — но у анжельцев не было соответствующих традиций, изображения на тело наносили разве что для красоты, отдавая предпочтение красителям, так что едва ли здесь могли сделать такую большую и детально проработанную татуировку.

Сделав в голове пометку перечитать информацию про либерийские и ньонские традиции, Магрэнь аккуратно вывела разговор на другой предмет своего интереса — религиозную принадлежность Дерека. Оттолкнувшись от переводимой информации, она ловко выехала на тему природы Даркии, без проблем разговорила собеседника, побудив поделиться детскими впечатлениями, и в итоге тема даркийской веры всплыла вроде как сама собой.

— Отец у меня пастором был, — бесхитростно поделился Дерек, методично выписывая термины, — я ему с детства помогал, он меня на свою смену готовил.

— Так ты был пастором? — искренне удивилась Магрэнь, не ожидавшая столь богатого улова от своих расспросов.

— Не сложилось, — искренне рассмеялся Дерек, с некоторой теплотой вспомнив свои детские планы и мечты.

Не дождавшись других пояснений, Магрэнь чуть наклонилась к нему и доверительным шёпотом призналась:

— Знаешь, Дерри, а я ведь никогда толком не могла понять, чем даркийская религия отличается от ниийской…

В её тоне отчётливо читалось: «Как удачно, что я встретила, наконец, специалиста в этом вопросе!»

Совершенно забыв о своих записях, Дерек тут же охотно принялся делиться премудростью. И по тому, с какой живостью и горячностью он высказывал свои соображения, Магрэнь сделала логичный вывод, что её собеседник относит себя к людям верующим.

«Так-так, — говорила она на это сама себе, — у него явно должны были быть более веские причины, чем спор с другом или эстетические соображения, чтобы пойти на такой шаг!»

Ей было весьма интересно ломать голову над этой загадкой: обычно мужчины, которые попадались на её пути, были весьма понятны и предсказуемы. В Дереке же ничего понятного и предсказуемого не было — куда ни ткнись, везде обнаруживалась новая загадка, и Магрэнь чувствовала всё более глубокое любопытство, изрядно сдобренное азартом. Хотелось всё ж таки разобраться, что это за человек!

После того, как религиозная тема была исчерпана, Дерек довыписывал свои термины и пообещал зайти позже, когда разберётся. В конце концов, у них под боком находился университет с кафедрой химии! Где, как ни там, можно было разжиться нужной информацией?

Ранее Дерек бывал в университете лишь однажды — его сюда недавно затащил Райтэн, в попытках развеять, — так что сориентировался он далеко не сразу. Учитывая, что и переводы с разговорами заняли много времени, знакомого профессора удалось отловить только ближе к вечеру.

— Парфюмерия, парфюмерия! — бормотал себе под нос Фарсэн, разглядывая бумажку с длинным списком терминов, а после предложил: — Знаете ли, дело весьма специфическое, заходите завтра после обеда, попробуем разобрать…

В итоге на другой день они собрались вчетвером. Профессор решил привлечь к делу Руби, поскольку она интересовалась именно парфюмерией, и, как он считал, ей пойдёт на пользу небольшое исследование. Кайтэнь увязалась за Руби — они были довольно близкими подругами.

Несмотря на то, что Кармидерский университет заявил о своей готовности принять на обучение женщин, лишь единицы воспользовались этим предложением, и Кайтэнь долгое время оставалась единственной дамой на биологическом факультете — пока в прошлый приём сюда не поступила и Руби. Естественно, они тут же и легко сошлись: общие интересы и схожесть взглядов на жизнь их сблизили.

С порога, лишь завидев Дерека, Тэнь тут же засветилась яркой улыбкой.

— Ах, это вы! — весело воскликнула она, порывисто подходя и пожимая ему руку. — Наконец-то я могу вас поблагодарить! — обернувшись к Руби, она живо пояснила: — Это тот самый Деркэн, помнишь, я рассказывала, это он уговорил брата мне помочь!

Дерек руку пожал, но от лавров спасателя попытался откреститься:

— Тэн бы и сам дозрел, — любезно заверил он. — Вы ему очень дороги.

Это заявление было Тэнь так приятно, что она даже слегка покраснела от удовольствия: в её глазах старший брат вечно представлялся каким-то почти легендарным героем, поэтому она жадно искала его одобрения.

После обмена любезностями и приветствиями сели за дело; но оказалось, что решить его не так-то просто. Единственным, кто в этой компании прилично знал даркийский, был собственно Дерек, — но он, увы, мало что смыслил в химии. Профессор и Тэнь, безусловно, и по описанию смогли бы распознать большую часть веществ и минералов, но Дерек не мог дать внятных описаний к словам, которые едва знал или вообще видел впервые в жизни.

Выход из этого, казалось бы, безнадёжного тупика нашла Руби. Понаблюдав за очередной бурной дискуссией на тему того, чем могла бы быть «желтоватая выдержка», она вздохнула и ткнула в заголовок — Дерек выпросил у Магрэнь и саму книгу для работы — с вопросом:

— А что здесь, вообще, описывается?

— Жасминовая эссенция, — радостно сообщил Дерек, поскольку слово «эссенция» уже сумел соотнести ещё в разговорах с Магрэнь.

— Прекрасно, — сухо заметила Руби и начала что-то деловито записывать на листочке, который после протянула Фарсэну: — Проверите, профессор?

Тот, хмыкнув, принялся читать — проговаривая вполголоса — и кивать. Руби перечислила состав того, что обычно замешивали в Анджелии, чтобы получить духи с жасминовым запахом.

— Толковая идея, — наконец, кивнул профессор и склонился над даркийской книжкой. — Итак, давайте смотреть… вода, стало быть, есть…

Метод оказался рабочим, но времязатратным: требовалось сличать разные рецепты и варианты, чтобы находить совпадения и соответствия. Однако всё это весьма напоминало собой захватывающую головоломку, поэтому к вечеру профессор еле разогнал всех по домам, заявив, что зачтёт это Руби как курсовой проект за следующий учебный год, если, конечно, в результате она получит полновесный парфюмерный даркийско-анжельский словарь. Та аж захлопала в ладоши от восторга: задание пришлось ей очень по душе.

Дерек, естественно, вызвался помогать: ему интеллектуальная игра такого рода тоже доставила большое удовольствие.

6. В какие игры играет Магрэнь?

С выяснением, в чём же всё-таки смысл его жизни, у Дерека как-то не сложилось. Выйдя из своего мрачного состояния — чему здорово способствовало осознание, что Тэн никак не считает, будто бы его подвели, — он незамедлительно перешёл в привычный деятельный режим: носился по торговым делам, искал возможных партнёров на закупку угля, помогал с переводом того даркийского труда, пособирал по справочникам информацию для карт Илмарта, вызвался помочь тётушке Райтэна с разработкой новой теплицы, рассортировал часть бумаг в историческом архиве университета…