Любовный кусь - Анна Рыжак

Как долго они с Сержем будут фильм смотреть?

– Привет, мои ядовитые змейки.

Серж пришел ближе к ужину, который никто не собирался готовить. Стас отказывался снова тратить на нас свое время, буркнув, что он нам «не перманентный генератор домашней еды». Поэтому мы с Троцким собрали на кухне совет из двух человек, на котором вспоминали – чья же очередь варить что-нибудь съедобное. Серж тем временем снял куртку и пошел в ванную мыть руки. Я заметил легкую улыбку на его губах и начал закипать.

Неужели они все это время провели вместе?

И почему он такой довольный?

Сердце яростно колотилось, кровь с бешеной скоростью мчалась по венам. Кулаки налились свинцом. Но я сделал вид, что задумчиво пью чай. Антоха снова что-то печатал. Со всей своей педантичностью я надеялся, что Троцкий все-таки составлял график дежурств на нашей кухне.

– О, вот он, мой очаровательный туберкулезник! Что с лицом? У тебя был тяжелый день или ты просто надел неудобные трусы? А может быть, тебе отказала очередная девица? – Наш альфа вошел на кухню, подтрунивая над кашляющим Троцким. – Совсем скоро ты мне проспоришь сотню, братишка. Будь уверен! Дай мне еще недельку.

Троцкий показал ему средний палец, не отрываясь от монитора.

– Мне будут нужны вещественные доказательства.

– Какие? Простыня с кровавым пятном, как в древние времена?

– Совместного селфи из постели будет достаточно. Или сделай аудиозапись, как она разочарованно кричит, что-то вроде: «Серж! Что это за кривой корень имбиря в твоих штанах вместо обещанных двадцати сантиметров?» Это тебе тоже будет засчитано.

– Дебил! Отправлю тебе аудиосообщением в телегу ее стоны, будешь слушать ночами и плакать из-за того, как быстро тебя раскусили и что эту резвую лошадку объезжаешь не ты, а твой любимый друг, – самоуверенно сказал Серж и заглянул в монитор Антона. – О, готовишься к завтрашней конференции? Молодец.

– Сам-то готов? – спросил Троцкий. Он почему-то хитро улыбался, но Серж не заметил.

– Я? Конечно.

Пока эти двое беззаботно переговаривались, мое сердце бешено стучало от злости и ревности, ведь они говорили о моей девушке. Я сжал пальцы правой руки, превращая их в кулак. Костяшки побелели. Желание дать им по морде сдерживала только просьба Виви. Точнее, условие, на которое я согласился в тот вечер в автобусе. Она заподозрила что-то неладное в отношении к ней двух неразлучных друзей. И пока попросила не афишировать, что мы с ней встречаемся, чтобы разобраться с ними. Хочет понаблюдать за их поведением, как за мышами в лаборатории. Попросила у меня месяц, чтобы все выяснить и вывести их на чистую воду. Судя по горяченьким сплетням Дэна, Троцкий уже проиграл. Почему-то я так и думал, что он попадется первым.

Я вздохнул и отпил из кружки.

Иногда мне хотелось все рассказать Виви: о споре, о том, что у парней на кону. Но математик внутри меня уговаривал дать ей возможность самой решить эту задачку, посмотреть на ситуацию с профессиональной точки зрения. Ведь она будущий психолог. Наверняка ей любопытно понять все самой, прочувствовать все на себе, проанализировать. Это будет полезно для ее опыта, практики и развития новых нейронных связей в мозге. В любом случае, у меня было все под контролем.

– Пойду тоже просмотрю свою презентацию еще раз. Если хотите послушать про использование нейросетей для поиска вирусов, приходите завтра в аудиторию 108. Самый обаятельный кэбэшник[64] будет там.

Серж ушел вальяжной походкой победителя в большую комнату. Однако за столом Троцкий трясся от беззвучного смеха.

– Ты чего?

Он покачал головой.

– Ничего. Завтра узнаешь.

Меня охватило любопытство. Неужели… М-да. Я давно предполагал, что Троцкий злопамятный. Интересно, что он задумал. Я не сомневался, что Антон не мог просто так оставить свой проигрыш в споре на Виви. Мельком посмотрел на него, но в голову ничего не приходило.

На кухню зашел Константа.

– Иван, пока тебя не было, я съел твои хлебцы с отрубями, извини, – признался он, взъерошив волосы. – Неделю чувствовал себя одухотворенным, наполненным светом и энергией добра, воспарил над этим бренным миром. Чувствовал, что мое тело – храм!

– Скорее, лачуга, слепленная из картошки фри, наггетсов и сырного соуса.

– Да, потому что потом мне наконец-то пришла стипендия и я заказал себе нормальную еду.

– Ничего не понимаешь. Эти хлебцы – просто пища богов.

– Как хорошо, что я не бог. – Костя осматривал пустые кастрюли на плите. – У-у… На ужин ничего нет?

– Ты же ничего не сварил, – сказал я, отпивая чай. – Студенческий совет, состоящий из Троцкого и меня, постановил, что сегодня как раз твоя очередь приготовить что-нибудь съедобное.

– Съедобное? Это я мигом! Приготовлю вам свое фирменное блюдо – суп с фрикадельками в мундире.

Константа достал пачку пельменей из морозилки и большую кастрюлю из шкафа.

– Я стал слишком ленивый, ребят, чтобы устраивать вам торжество гедонизма, как это делает Стас. У меня совершенно нет сил двигаться! Настоящий coach potato[65]. – Костя устало выдохнул. – Хорошо, что всех нас это устраивает, да? Ну что мне делать со своей любовью к просмотру дорам и аниме под вредную еду? Не могу с собой справиться! – Он зевнул и лениво почесал бок. – Быть лежебокой дома мне не разрешали родители, но здесь… Я просто ушел в отрыв! Могу сутками смотреть сериальчики, а еще играть в любимые стратегии. Какой же кайф жить отдельно от предков! Никто ничего не говорит и не выносит мозги!

– Вангую, тебя все-таки отчислят, – сказал я.

– Ну, почти никто не выносит…

Я ухмыльнулся.

– Иван, у меня всего три долга в зимней сессии, – возразил Костя. – И курсовой среди них нет! С написанием отлично справился ChatGPT[66]. Остальное я быстро сдам весной, а летнюю уж точно закрою вовремя.

– Звучит оптимистично.

Константа набрал воду в кастрюлю, поставил на плиту и теперь наблюдал, как Троцкий что-то печатал в компьютере, шмыгая носом.

– Ну и лицо у тебя, братан… – покачал головой Костя. – Ты будто владелец пасеки с агрессивными пчелами… А еще ты, видимо, украл у них мед, на который у тебя аллергия.

– Пройдет, – ответил, не поднимая глаз, Антон. – Любая простуда лечится семь дней. Осталось пережить еще шесть, и на это время я как раз уйду в анабиоз. Буду смотреть с тобой аниме с соседней кровати. Не знаю, правда, смогу ли рубиться в Дотку вечерами.

– О! Анабиоз как образ жизни. Одобряю! – подмигнул Костя.

– Ты лечишься еще чем-то, кроме разбавленных в кипятке саше с ароматом малины? – спросил я, окинув взглядом коробку с лекарством.

– Разве этого недостаточно?

– Тебе надо много теплого, обильного питья. Чтобы побыстрее выгнать заразу из организма.

– Ненавижу слово «обильный», – заметил с искореженным от отвращения лицом Константа. – Вам не кажется, что оно как-то странно звучит? Меня даже потрясывает от его мерзости.

Мы с Троцким непонимающе посмотрели на него.

– Обильный.

– Фу-у-у!

– Обильный.

– Антон! Хватит! Молю! – Константа извивался как вампир,