Цена Рассвета - Татьяна Апраксина

Результат — горячо любимое кайсё Беллом слово. Вот его и послали за результатом, поставив в излюбленное положение «дырку в лацкане вертеть али с лестницы лететь». Бранвен не имел ничего против. Шаблон договора уже готов, теперь нужно убедить вольнинскую делегацию поставить подписи и печати, а там уж в ход пойдут другие аргументы. Пока что кайсё Беллу велели напирать на тезис «все мы принадлежим к одной расе и должны сплотиться против неведомой угрозы».

Белл слегка сомневался, что Сообщество Прагма состоит из представителей другой расы — уж больно с человеческой наглостью было составлено пресловутое послание, но подписать мирный договор значит остановить войну. До цели всей жизни оставался один маленький шаг.

Прочие требования — например, «действовать с максимальной дружественностью и открытым лицом», — Бранвену тоже нравились. Как можно интриговать против людей, чей уклад жизни принципиально расходится с твоим, он не представлял. Весь год перед получением звания кайсё Бранвен изучал вольнинский язык и обычаи, старался понять противника, но так и не смог постичь некоторых моментов. Каким образом можно хитрить с людьми, которые оскорбления считают комплиментами, а комплименты — оскорблениями?

— Что ответит министр обороны Вольны на фразу «у вашей жены стройные ноги»? — спрашивал преподаватель.

— Даст в морду, — предполагал кайсёхо Белл, и остальные ученики кивали.

— Попробуйте понять его менталитет, — качал головой преподаватель. — Его жена участвует в приемах, носит короткое платье и туфли, подчеркивающие стройность ее ног. Разумеется, это нравится ее мужу. Итак, что он ответит?

— Эээ… что ему приятно это слышать? — навскидку ляпнул Белл.

— Скорее всего. Или скажет, что ему они тоже нравятся.

— А попользоваться своей женой он не предложит? — не выдержал кто-то во втором ряду.

Засмеялась вся аудитория. Бранвену было не до смеха: он искренне пытался усвоить пресловутый менталитет, но каждая такая ситуация стоила головной боли. Тем не менее, именно Белл закончил курсы с отличием. Как любое дело, за которое брался по своей или чужой воле. Преподаватель написал ему роскошную рекомендацию, в которой подробно перечислял успехи Бранвена и его несомненную склонность к межкультурным коммуникациям. Отдельно отмечалось, что глубокое погружение в менталитет противника не дезориентирует кайсёхо Белла и не заставляет его относиться к образу жизни внешнего агрессора с излишней толерантностью.

Теперь эта рекомендация была извлечена из личного дела и лежала на столе между Бранвеном и главнокомандующим.

— За пятьдесят лет даже никто из дипломатов не получал подобные характеристики. Все оказывались либо слишком негибкими, либо… как раз ненужно гибкими. Кто-то не понимал ничего, другие понимали слишком многое и обольщались прелестями жизни на Вольне.

— Дураки несчастные, — пожал плечами Бранвен. — Может быть, вольнинцам и нравятся их порядки, они ж ими живут. Но наши люди по таким правилам выжить не смогут.

— Хорошо, что ты это понимаешь.

Гибкостью, даже умеренной, кайсё Белл не обладал и сам прекрасно об этом знал. Просто он не был лентяем сродни остальным. Ни одному из обучавшихся, кроме него, не пришло в голову, что можно прочитать и запомнить наизусть всю небогатую подборку вольнинской литературы, а потом оперировать сценами из нее, как аналоговыми схемами. Ничем от работы расчетчика это не отличалось, к тому же здорово походило на решение дифференциальных уравнений. Найди верную формулу, строку таблицы, алгоритм, подставь переменные и получи ответ. Почему у остальных это не выходило, Бранвен не понимал.

Если подставляешь переменные в шаблон, разве начинаешь относиться к шаблону с симпатией? Нет, просто пользуешься им. Сегодня одним, завтра другим. Несопоставимые величины — расчетчик и программа.

Единственной новостью, омрачившей радость от нового назначения, стало сообщение о том, что напарник из армейских психологов получил более высокие полномочия. Верховный жрец отдал ему свое кольцо, символ высшей государственной власти, и теперь каждое распоряжение консультанта эквивалентно приказу самого Мани-рану. Не слишком-то приятная ситуация, потому что официальный глава миссии все-таки Бранвен.

Узнав имя этого конкурента, кайсё Белл расслабился. Фархад Наби, ровесник и старый знакомый еще по детским и студенческим временам, да и потом Бранвен помог ему, склонив тогдашнего командующего базой «Нинтай» к поддержке кандидатуры нового жреца. Командующий убедил других командующих, те — своих родственников и однокашников в штабах, волна докатилась до Совета Обороны. Жреческий совет мог и наплевать на глас светских властей, но делать этого не стал — слишком шаткой была общая ситуация. Бранвен никогда не хвастался, что был одним из крошечных камушков, подтолкнувших огромную лавину.

Тогда его попросили — лично Фархад. Почти случайная встреча. Бранвен пришел навестить родителей и встретился с новым хозяином дома. Наби, казалось, был искренне рад встрече, успехам Бранвена и тому, что он занимает должность заместителя командующего «Нинтай». Последнее вскоре разъяснилось. Доктор Наби попросил невзначай заговорить с командующим и подсказал, как именно это нужно сделать.

Единственный раз, когда Бранвен решился на что-то подобное. Единственный и успешный. С тех пор они с Фархадом Наби не встречались, и даже если возникала мучительная потребность сказать пару фраз правильным тоном в нужное время, приходилось действовать самому. Тогда подсказка Фархада сработала идеально. Приятно будет вновь поработать с ним — теперь уже долго и в одной команде. Советы такого специалиста дороже чистого плутония, на котором писала свои записки Прагма.

В левой руке у Бранвена был портфель с особо ценными документами, подлежащими экстренному уничтожению в случае опасности. К счастью, приковать, по старому обычаю, дипломата к портфелю никто не додумался. В правой кайсё Белл держал распечатку древней книги, называвшейся очень актуально — «Пять столетий тайной войны», которую он собирался использовать как пособие по ведению переговоров. Судя по изобилию удивительных и непонятных названий, территорий, имен, книга была наследием терранских предков. Зато там четко и изящно повествовалось о работе дипломата и секретного агента, о том, что делали удачливые дипломаты, как добивались своих целей. Оставалось надеяться, что методы эти действенны и поныне. Все прочие инструкции, директивы, учебники и руководства он уже прочел и, как обычно, с первого прочтения запомнил наизусть.