Цена Рассвета - Татьяна Апраксина

— Знаю, господин президент, — почти ласково ответила она, чувствуя, что голос леденеет до температуры сжиженного азота.

— Я надеюсь, что вы не захотите испытать это чувство вновь.

— Вы мне угрожаете? — опешила Аларья.

— Вы с ума сошли?! — не меньше удивился Кантор. — Я говорил только о том, что и у вас, и у меня остался лишь один близкий человек. Арья. Моя жена и ваша сестра. Я на переговоры отправиться не смогу. Не отправлять ее не могу тоже. Зато из трех равно годных кандидатур я выбираю вас. В надежде на то, что и патриотизм, и родственные чувства помогут вам справиться. Ясно?

— Давайте называть вещи своими именами. Если я не справлюсь, вы сделаете из меня виноватую, чтобы выгородить свою жену? Так?

Анджей вдруг рассмеялся, уселся в кресло, достал из кармана рубашки пачку сигарет, протянул ее Аларье. Она взяла, но отмахнулась от предложенной зажигалки, прикурила от своей, тоже села. Мужчина напротив смеялся, растирая виски, и оттого смех выходил мученическим, но искренним.

— Подозрительность — ваше семейное качество, — пояснил он через минуту и тут же закашлялся, подавившись дымом. — Это даже трогательно, черт возьми…

— Это благоприобретенное в ходе общения с вами. Единственно возможная реакция адаптации…

— Приберегите яд для синринской делегации. Желаю удачи! — попрощался президент, и Аларья поняла, что аудиенция окончена.

До старта челнока оставалось два часа, и у нее было время, чтобы просмотреть подборку материалов. Эпопею с посланием от Сообщества Прагма Аларья едва не сочла дурной шуткой и розыгрышем как раз в духе господина президента. Пришлось перебрать в памяти все замеченные отклонения от привычного хода вещей, их масштаб. Только после этого стало ясно, что подшутить надо всей планетой едва ли рискнул бы и Кантор, а потому история скорее всего правдива.

Она не могла быть ничем, кроме правды, ибо для вымысла была слишком бредовой и невероятной.

Аларья вновь и вновь перечитывала записку от командора первой ветви обороны. Несомненно, писал человек, хорошо знающий язык Вольны. Все слова употреблены верно, правильно расставлены знаки препинания. Можно ли одновременно владеть языком и не чувствовать интонацию? Должно быть, можно. Когда она учила язык Синрин, то постоянно делала ошибки именно в интонациях; в результате приказ звучал униженной просьбой, а вежливость — командой.

По меркам Вольны послание было написано с оскорбительной категоричностью. Аналитики сделали из этого несколько выводов, и основным стал «диктат с позиции силы». Нужно ли понимать это именно так? Возможно, текст составлял не человек, а некое переводящее устройство. Тогда вполне вероятно, что на интонации не стоит обращать внимания. Но от смысла никуда не денешься. Некое неизвестное сообщество планирует произвести отбор населения… Куда и зачем?

Женщина отложила папку и задумалась. Дипломатическая миссия. Работа с синринцами. Не первый контакт с ними, и не первый случай, когда от нее требуются услуги консультанта по межкультурным коммуникациям, но до сих пор такой ответственности на нее еще не ложилось. Президент ошибки не простит; да и Аларья сама себе ошибки не простит. Слишком многое поставлено на карту. Правительство Синрин должно стать лучшим другом правительства Вольны. Только так, и никак иначе.

Синринцы коварны и упрямы, лгут в лицо и всегда действуют под девизом «наше благо превыше всего». Увидев для себя минимальную выгоду в объединении с новой силой, нарушат любой договор. Они не считают договоры, заключенные с «еретиками», хоть к чему-то обязывающими. Однако есть козырь, туз в рукаве, который может в корне изменить их позицию.

Аларья вызвала из памяти коммуникатора свою работу по первым десятилетиям колонизации обеих планет. Пожалуй, это должно сработать…

Вместо текста перед глазами стояло лицо Анджея Кантора, говорившего о своей жене. Аларья знала, что зависть — дурное чувство, удел убогих и неполноценных, но ничего не могла с собой поделать. Она отдала бы десять лет жизни за один день, прожитый рядом с кем-то, кто любил бы ее столь сильно.

Сестра опять обошла Аларью во всем.

20

— Привези нам договор, Бранвен, и через три месяца ты займешь мое кресло.

Вот так — просто, без недомолвок и намеков. Нет нужды гадать и истолковывать слова и жесты Синрин Кайдзё Дзиэтай, Главнокомандующего Военно-космическим флотом Синрин. Традиция назначения преемника самим Кайдзе Дзиэтай свята и нерушима. За все пятьсот лет существования Сил Самообороны Синрин она не нарушалась ни разу. Уходящий Кайдзе Дзиэтай называет имя нового главнокомандующего, и Совет Обороны принимает выбранную кандидатуру.

— Если у нас будут эти три месяца, — позволил себе дерзость кайсё Белл. Ему нужно было прощупать ситуацию. — Если с нами не случится это… Сообщество Прагма.

Кайсё Белл получил информацию одним из первых, из рук главнокомандующего, и своей реакцией вызвал нешуточный гнев начальника. В Совете Обороны и штабе КФ царила паника, Верховный жрец требовал от армейцев объяснить, «что это такое и почему об этом до сих пор никто не знал», кайсё Абатурову, чьи ревностные подчиненные разворошили загадочный объект, светила скоропостижная отставка, а кайсё Белл позволил себе наглость отнестись к сюрпризу без волнения.

Разгадка неимоверной стойкости, проявленной кайсё Беллом, была проста. Он ничего не понял. Признаваться в этом главнокомандующему не стоило, но и в панику Белл впасть не мог. Не паниковалось ему нынче утром.

— А почему, собственно, все настолько обескуражены появлением этих «прагматиков»? — пожал он плечами в ответ на монолог о мальчишеской глупости и непонимании всей угрозы, которая… — Может, именно они помогут нам выиграть войну?

Главнокомандующий послал его так далеко, как хотел бы, да не мог послать Сообщество Прагму.

Спустя час Бранвен уже играл по общим правилам — делал взволнованное лицо, рисовал самые мрачные перспективы, строил домыслы о необоримой мощи противника. Кайдзё Дзиэтай хочет паники? Он ее получит. Притвориться не так уж и сложно — главное, внимательно следить за сменой настроений в штабе. Паникуют? Паникуем и мы. Грозятся закидать врага упаковками от снарядов? Закидаем, нет проблем. Боятся, что Вольна первой успеет стакнуться с новой силой? Будем бояться.

Может быть, из-за первоначального оптимизма и какого-то не совсем полного участия в бурной эмоциональной жизни штаба КФ, Совета Обороны и жреческого совета именно кайсё Белла решили услать подальше от суеты и беготни. Сам тот факт, что на переговоры с Вольной отправлялись не профессиональные дипломаты, а кайсё и консультант-психолог, говорил о многом. Единственный раз за долгие годы высшие круги Синрин решили поговорить с противником начистоту, без привычных уверток. Может быть, продавить свою позицию силовыми методами, но добиться результатов, а не поболтать палочками для еды в стакане воды, обменяться оскорблениями и разлететься в разные стороны.