Я, Великий И Ужасный - Изяслав Кацман

и циничный политик Сонаваралингатаки способен ронять слезу из-за какой-то там женщины, пусть и самой типулу-таками.

Глава двенадцатая

В которой герой вселяет оптимизм в отчаявшихся и понимает, что нужно делиться

Как хорошо всё-таки ощутить под ногами твёрдую почву, вместо качающейся в такт волнам палубы. Хотя еще долго после того, как я спустился по мосткам на каменный причал цхолтумского порта, меня шатало. Всех моих спутников, кроме Тагора и Хиштты, тоже. У этих двоих-то немало морских путешествий за спиной, так что адаптация к подножной поверхности происходит у них автоматически. Чего не скажешь о папуасской части посольства, к которой причисляет себя и ваш покорный слуга. В общем, знающий человек бы сразу же признал, глядя, как движутся тёмнокожие татуированные дикари, увешанные диковинными украшениями и оружием, что компания эта выдержала длительное морское путешествие.

Портовый чиновник был, наверное, человеком бывалым. Потому особого интереса к пассажирам "Кыхылая" не проявил: мало ли какие чужаки приплывают на Икутну. Все его действия обуславливались выработанными за долгие годы службы таможенными рефлексами: увидев в компании хозяина корабля и его помощника непривычно выглядевших и незнакомых граждан, чиновник прошипел Чимрак-Шугою вопросительную фразу на вохейском.

Капитан разразился довольно длинной тирадой, в ходе которой то кивал в сторону Гокурегуя, то махал рукой куда-то в направлении стоящих вдоль причалов кораблей. Наш зиц-председатель, уловив, что речь идёт, в том числе, и о его собственной персоне, принял позу погорделивее. Я же вслушивался, стараясь понять, о чём идёт речь. Но точно разобрал только имя официального руководителя делегации и полный титул правительницы Пеу. За остальные слова, которые вроде бы понял, ручаться не могу. Представитель местной власти, выслушав Чимрак-Шугоя, как-то сразу подобрался и напрягся.

Купец, закончив разговор с таможенным чиновником, перевёл: "Почтенный Дишталшиман, занимающийся чужаками, которые вступают на землю Икутны, интересовался, что за люди и с какой целью прибыли на моём корабле. Я ответил, что вас послала к правителю этого острова Солнцеликая и Духами Хранимая типулу-таками Раминаганива, правящая на далёком отсюда Пеу, чтобы решить недоразумение с задержанным кораблем, принадлежащим Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками, а также установить добрые отношения между двумя островами". Обращался Чимрак-Шугой к Гокурегую, но при этом косил в мою сторону.

Чиновник, нетерпеливо дождавшись, пока торговец переведёт разговор, задал тому короткий вопрос. Купец также коротко ответил, но тут же осекся, и что-то добавил менее уверенно. "Почтенный старший писец Дишталшиман спрашивает, имеет ли посольство полные полномочия говорить от лица вашей правительницы" — пояснил он на папуасском — "Я сказал сначала, что да, имеет. Но потом поправился, что лучше уточнить у главы посольства".

Гокурегуй произнёс, немного подумав: "Ответь ему, что я и мои советники наделены Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками Раминаганивой вести переговоры с правителем этого острова и заключать любые соглашения, которые не умаляют достоинства нашей повелительницы". Чимрак-Шугой вновь зашипел на вохейском, при этом кивком головы показывая в сторону Хиштты и Тагора. Те друг за другом что-то коротко ответили, обращаясь к местному не то таможеннику, не то пограничнику.

"Я передал почтенному Дишталшиману твои слова" — ответил торговец — "И сказал также, что я просто привёз вас сюда на корабле, принадлежащем моему хозяину, Тшур-Хапою. А в вашем посольстве есть люди, говорящие на вохейском, и лучше меня знающие язык Пеу. Они и будут дальше переводить. А мне нужно следить за разгрузкой корабля". Хитрый торгаш технично уходит в сторонку. Винить его за это не стоит: не известно, как повернётся у нас дело с переговорами, а Чимрак-Шугою ещё не раз заходить в Цхолтум. Хоть он в участии в "Оловянной компании" и засветился, в отличие от Бухшук-Мишки и Кушмы-Чики, но всё равно, нечего давать властям лишнюю информацию к размышлению. Это Тшур-Хапою уже поздно "шифроваться" при его достаточно плотных контактах с тенхорабитами.

Гокурегуй согласно пожал плечами. А вохейский таможенник взял в оборот моего ручного "дикого гуся" и тенхорабита. Они втроём что-то долго обсуждали, причем, сдаётся мне, ответы моих переводчиков-консультантов разрешили некие сомнения или затруднения Дишталшимана — тот несколько расслабился и не выглядел уже таким озадаченным.

Я же, заметив, что обстановка разрядилась, и, пользуясь тем, что никто на меня особого внимания не обращает, принялся разглядывать доступную обозрению часть порта: каменные причалы с пришвартованными кораблями, иные из которых были в несколько раз больше "Кыхылая"; грузчики, таскающие мешки и корзины со стоящего недалеко многопалубника; какие-то длинные конструкции, возвышающиеся то тут, то там. Приглядевшись к ним повнимательней, я с удивлением понял, что это своего рода подъёмные краны. Причём иные даже с двигателями…. на воловьей тяге. Возле крана, работающего в метрах в ста от нас, хорошо было видно быка, монотонно шагающего в огромном деревянном барабане, который тянул цепь, в свою очередь, опускающую к земле противоположный от груза конец крановой стрелы. Оставалось, правда, непонятным, как будут подвешенные в сетке мешки опускать — неужели рогатый движитель выдрессирован и на обратный шаг?

Хочу себе в Мар-Хоне такое же: и причал, к которому можно швартоваться, вместо того, чтобы тащить корабль до берега на себе; и краны с биологическими моторами. Поскольку ни купить, ни украсть всё это великолепие не представляется возможным, придётся строить…. Вернусь домой, насчёт нормального порта озадачу Хухе, а насчёт механизации погрузочно-разгрузочных работ — Шушвика, который сейчас с Чирак-Шудаем занимается модернизацией металлургического комплекса.

Из мечтаний меня выдернул голос Тагора: "Почтенный Дишталшиман сказал, что наше посольство стало полной неожиданностью для наместника Икутны и его слуг. Потому он не знает, как поступить: с одной стороны, он не желает оскорбить представителей иноземного государя простой встречей, словно какого-то торговца, но с другой стороны, чтобы соблюсти все приличия и церемонии, пришлось бы заставить нас слишком долго ждать здесь, в порту. Я же ответил, что мы понимаем его затруднения. Почтенный посланник Гокурегуй и его спутники нисколько не оскорбятся, если нас просто пропустят в город и оповестят высокородного Шиншой-Тушху, Уста, Глаза, Уши и Десницу Повелителя Четырёх Берегов Тишпшок-Шшивоя в Цхолтуме, Икутне и Кутикутне, что посланники повелительницы Пеу желают предстать пред его очи". Теперь понятно, чего таможенный чиновник напрягся. И почему расслабился. Нежданное иноземное посольство ставило его в странное положение: пропустишь на общих основаниях, дикари могут обидеться и оскорбиться, начальству нажалуются, и, кто его знает, насколько для наместника важна дружба с ними; начнёшь сноситься с вышестоящим руководством, выясняя, как обходиться с чужаками, неизвестно, сколько времени пройдёт, прежде чем дождёшься внятных распоряжений, опять же дикари могут разозлиться из-за долгого ожидания. А ситуация