Повседневная жизнь осажденного Ленинграда в дневниках очевидцев и документах - Коллектив авторов

время налета была сильная стрельба из батарей. Сбитых самолетов не видел. Несколько фугасных бомб упало в Неву. После тревоги ребята и взрослые выехали на лодках подбирать рыбу. Вечером налет повторился. Сброшено много фугасных бомб, главным образом в Кировском районе, бедному Кировскому заводу достается жарко. Бомбы упали также на Петроградской стороне, Пушкарской улице и на Васильевском острове. Во время этого налета я сидел в штабе МПВО нашего завода. Одна бомба упала не так далеко. Здание жалобно заскрипело, и пол под ногами заходил. Около одиннадцати дали отбой, но через 10-15 мин. тревога возобновилась, но вскоре закончилась, так как самолеты появились только в пригороде в направлении опять же Кировского района.

И так каждый день «приятные» сюрпризы. С немой скукой ждешь, когда очередь за тобой. Каждый мечтает только об одном: если суждено попасть под бомбежку, то быть убитым на месте мгновенно, если раненым, то слегка, без инвалидности.

Газеты много пишут о презрении к смерти, а жители Ленинграда, как мне кажется, это презрение в себе вынашивают. Иначе чем объяснить то обстоятельство, что при артиллерийском обстреле жизнь города протекает совершенно нормально: бегают автомобили, ходят трамваи, снуют пешеходы, торгуют магазины, столовые. Разорвался снаряд – грязно-желтый дым вместе с обломками кирпича взлетает в воздух.

Люди на миг шарахаются в стороны и, поглазев некоторое время на результат взрыва, продолжают свой путь. Удивительное существо русский человек, ему не страшна сама смерть, а страшно ожидание ее. ‹…›

Как никогда актуальна сейчас строчка из монолога Ленского: «Что день грядущий мне готовит ‹…› паду ли я, стрелой (осколком, воздушной волной) пронзенный, иль мимо пролетит она…»

Не смерть страшна, больному сердцу в ней отрада, трусости нет, а есть омерзительное чувство томления, чувство неопределенности, когда каждую секунду ждешь неприятности. Ведь не истребит немец всех жителей Ленинграда, но кто попадет в число этих счастливцев, неизвестно.

21/IX-1941 года

Кольцо смерти вокруг Ленинграда сжимается, ах как нехорошо. А ведь сколько отваги, мужества и стойкости в красных воинах. Если бы их вооружить так же, как вооружены немцы, то последние не только были бы разбиты, но вообще не нюхали бы ленинградского запаха. Беседуя с бойцами, побывавшими ни передовой, диву даешься, как мы еще сопротивляемся.

Ведь немецкие войска одеты в броню, даже пехота в бронированных автомобилях. Нашим бойцам редко приходится видеть немцев, свободных от машин. К тому же они беспрерывно осыпают артиллерийскими снарядами, стрельбой из пулеметов, минометов и бомбежкой с пикирующих бомбардировщиков. Особенно действенными оказываются минометы при массовом применении, представьте себе обстановку, когда почти каждый метр земли прочесывается минами, осколками от них. А если учесть их эффектные разрывы, безусловно влияющие на психику человека, то станут понятными наши территориальные потери и большие потери личного состава (сотни раненых красноармейцев ежедневно выгружаются с пароходов на трамваи для следования в госпитали, под которыми занято очень много общественных и учебных зданий).

22 /IX-1941 года

Сегодня большая облачность и даже моросит дождик, тем не менее немцы опять прилетели и из-за облаков спускали фугасные бомбы. Во время тревоги я обедал в столовой, что на углу пр. 25-го Октября и ул. Герцена. Одеваясь в гардеробной, я услышал грохот и движение пола под ногами. Бомба упала на Перинной линии, много пострадавших. Ночью налета не было, хотя и была тревога. Идешь по городу и видишь заплаты на окнах домов из фанеры, фанера вместо стекла. До чего наивны были ленинградские жители, думая, что стекла удержатся от наклеенных бумажек. Какая там к черту бумажка, когда рамы и двери с треском летят от взрывной волны.

26/IX-1941 года

За прошедшие три дня налетов не было ни днем ни ночью. Странно, погода благоприятствовала им. Небо, особенно ночью, было совершенно чистым. Правда, не было Луны, зато Юпитер ослепительно блистал, а Венера ему помогала. «Злые языки» уверяют, что отсутствие налетов связано с тем обстоятельством, что немцы оттянули авиацию на армию Шапошникова, который якобы в Н-ском направлении на помощь Ленинграду. Хорошо, если так, но, с другой стороны, намечается перелом в дисциплине армии, которая, по рассказам военных, здорово пала. Сейчас ее крепко подтягивают. А то до смешного докатились. Достаточно, говорят, противнику начать стрельбу из автоматов или, еще страшнее, минометов, как некоторые наши доблестные бойцы шарахаются в сторону. Это уже деморализация. Элементы ее, конечно, есть (посудите сами – перманентное отступление). Я понимаю тактику нашего командования, вызванную техническим превосходством немецкой армии, заключающуюся в систематическом изматывании врага и уничтожении живой силы.

Немцу же надо наступать во что бы то ни стало, жертвуя миллионами людей, т. к. стабилизация фронта для Германии означала бы начало очень печального конца.

Я так разумею, что стабилизация уже начинается. И стоит только на каком-либо направлении крепко стегнуть и погнать немца, как немедленно поднимется дух наших воинов на других направлениях, немецкая армия вынуждена будет переходить к обороне, в данное время она в некоторых местах к этому и приступила. Не случайно немцы рассказывают сказки о каких-то особо сильных укреплениях около Ленинграда, превосходящих линии Мажино и Зигфрида. Видимо, крепок для них оказался орешек, и теперь они пытаются объяснить невозможность захвата Ленинграда какими-то мифическими линиями Сталина. Нам, ленинградцам, доподлинно известно, что Ленинград является абсолютно незащищенным городом с точки зрения какой-то системы укреплений.

Противотанковые рвы, наспех вырытые, не могут в какой-либо мере сравниться не только с линиями Мажино и Зигфрида, а даже простыми полевыми укреплениями временного характера. Значит, у них появилось сомнение в возможности пробиться в город. Надо этот момент использовать и грянуть на них всей нашей мощью, чтобы деморализовать его и изгнать от Ленинграда и Ленинградской области.

Этот момент приближается, и как только подобная обстановка создастся на других фронтах, можно будет смело сказать, что гитлеризму пришел конец. Гитлеру и его собакам придется тикать, так как свои же солдаты будут их уничтожать безжалостно. Тогда воспрянут порабощенные народы Европы, поднимутся во весь свой рост, сотрут нацистов в порошок.

На Неве около нас накопилось солидное количество кораблей. Соседство не самое приятное, так как противник регулярно совершает на них авианалеты. И неизбежны жертвы среди мирных жителей, живущих по соседству с боевыми кораблями. С другой стороны, приятно смотреть на стволы корабельных орудий, готовых направить навстречу врагу свой смертоносный груз.

Мне доводится наблюдать, как ведется огонь по позициям врага из дальнобойных орудий. Жутко смотреть, но приятно осознавать, что каждый снаряд наносит урон врагу. ‹…›

Вчера поздно вечером довелось видеть несколько групп наших самолетов, направляемых в тыл противника с грузом