Охотник - Александр Сухов

В то время как одна часть сознания юного мага беззаветно предавалась иррациональному чувству ревности, другая, более холодная и расчетливая, спокойно наблюдала за происходящим, анализировала и делала выводы. В частности, Фаррук не мог не обратить внимания на то, что при появлении мастера Шамбаля глаза девушки не засияли так, как это обычно бывает при встрече с горячо любимым человеком. Да и сам нареченный жених как-то не очень тепло относился к невесте. Конечно же, по отношению к ней он был предельно внимателен и галантен, но в глубине его красивых глаз таилась такая неизбывная тоска (зеленая, в прямом и переносном смыслах), что в какой-то момент Фаррук ему посочувствовал.

«Странно ведет себя этот гусь расфуфыренный, – подумал он. – Рядом такая девушка, а этот изображает из себя зачарованного злой ведьмой принца, мол, околдовали, теперь насильно под венец тащат. Впрочем, Виола что-то также не очень жалует своего суженого».

Данное наблюдение если не окрылило нашего героя, то, во всяком случае, настроение ему существенно повысило. Он поставил себе на заметку, не откладывая дела в долгий ящик, разобраться в отношениях двух этих «голубков». Вне всякого сомнения, здесь существовала какая-то тайна, а юный маг был большим охотником до разного рода загадок, ребусов и головоломок, особенно когда таковые имели непосредственное отношение к его судьбе.

После окончания ужина гости разбрелись по разным комнатам. Воспользовавшись тем, что профессор Шамбаль предпочел обществу своей невесты партийку в мечи – новомодную карточную игру, Фаррук пригласил девушку на танец. Виола не отказалась. Юноша был неплохим танцором и заработал комплимент от партнерши. Однако все его успехи на любовном поприще этим и ограничились. Виола извинилась перед гостями и, сославшись на усталость, покинула собрание. Фарруку ничего не оставалось, как последовать ее примеру, – находиться далее в компании молодящихся магинь и подвыпивших магов ему не очень хотелось. Назавтра его ожидал тяжелый рабочий день.

Когда он вышел за порог гостеприимного дома достопочтенного Ленно Бастиана, над лагерем властвовала полноправной хозяйкой темная звездная ночь. Неразлучные извечные спутники Хаттана Хэш и Фести еще не начали свою обычную погоню друг за другом, но света звезд было вполне достаточно, чтобы не заблудиться. К тому же повсюду были установлены светящиеся указатели. Юноше не составило ни малейшего труда отыскать свой уютный коттедж.

А еще через полчаса он спал беспробудным сном праведника и видел во сне яркие реалистичные образы и картины, где главными героями были Он и Она и никаких путающихся под ногами сомнительных женихов и тетушек.

Глава 7

Проснулся Глан от громкого стука в дверь своего номера. Поначалу он решил проигнорировать столь наглое посягательство на свой сон, однако неведомый Некто не унимался, даже усилил частоту и мощность ударов. Через минуту подобных издевательств до сознания Охотника все-таки дошло, что основательно выспаться ему не дадут и теперь вольно или невольно (скорее невольно) придется вылезать из теплой мягкой постельки.

Осторожно высвободив правую руку из-под головки посапывающей рядышком Ирии, он присел на кровати, чтобы прийти в себя, интенсивно помассировал виски, затем пошлепал босыми ногами ко входной двери.

Виновником беспокойства оказался какой-то чумазый пацан, явно из беспризорных. При виде полностью обнаженного Охотника парнишка сначала растерянно захлопал глазенками, но очень быстро пришел в себя.

– Ваша милость, господин Охотник Глан? – поинтересовался мальчик, с интересом уставившись на рельефный живот юноши, точнее, на рваный шрам, наискось его пересекавший.

– Допустим, – хмуро ответил Охотник. – Тебе чего нужно-то, малой? Если денег, подходи на улице, отстегну, а сейчас оставь меня в покое. И вообще, кто тебя сюда впустил?

Мальчишка не стал пускаться в пространные объяснения на тему, каким образом ему удалось усыпить бдительность швейцара и проникнуть в «Летучую крысу». Он лишь коротко бросил:

– Малява, господин.

– Что за малява? – не понял юноша и с подозрением воззрился на напыжившегося от осознания собственной значимости мальчугана.

– Письмо, значица, из цугундера – тюряги местной, – со знанием дела пояснил малец и громким шепотком заговорщически добавил, подмигнув при этом серым глазом: – У-ж-жасно секретное.

– От кого письмо и почему секретное? – захлопал глазами Охотник, окончательно приходя в себя.

– От товарищев ваших, с коими вы вчерась изволили водку пьянствовать в здешней ресторации. Звать их Ветер, Берен… Берендеус и такой здоровенный троллина, забыл, как его: Рушила или Ушила.

– Крушила, – машинально поправил мальца Глан. Весть о том, что его товарищи каким-то непостижимым образом вместо гостиницы оказались в тюрьме, только-только начала доходить до его сознания. Впрочем, данное известие лишь способствовало его окончательному пробуждению. – Ты вот чего, пацан, подожди-ка минутку за дверью, пока я соберусь. А потом мы с тобой позавтракаем. Поди, с утра не жравши? Там ты мне все по порядку расскажешь. А пока давай-ка сюда письмо!

Но едва лишь он протянул руку за «малявой», посыльный тут же отскочил от двери и настороженно замер, готовясь удрать при малейших признаках агрессии со стороны Охотника.

– Не, дяденька, так не пойдет. Ваши товарищи мне сказали, что взамен письмеца вы дадите целого серебряного орла.

– Ах, да! – обезоруживающе развел руками Глан. – Извини, как-то не подумал. Один момент.

Оставив дверь полуоткрытой, он проследовал к своей одежде, валявшейся бесформенным комом на стуле. Быстро натянул трусы и брюки. Затем покопался в карманах и выудил оттуда пригоршню серебра вперемешку с медью.

– На, держи, – он высыпал монеты в грязную ладошку очумевшего от счастья мальчишки. – Надеюсь, этого хватит?

– Еще как хватит, милостивый государь! – восторженно воскликнул пацан, автоматически повысив статус собеседника.

– Теперь я могу получить письмо?

– Конечно, конечно, милостивый государь! – засуетился посыльный и полез куда-то в недра своей штопаной-перештопаной куртенки. – Вот, милостивый государь, держите.

– Только не нужно называть меня «милостивый государь», – принимая скомканный листок в руки, поморщился, словно от зубной боли, юноша. – Я Охотник, а Охотники, да будет тебе известно, милостивыми государями не бывают. Для простоты общения можешь называть меня Глан, на худой конец, Охотник. Ты это, все-таки подожди меня здесь в коридоре. Я сейчас соберусь, и мы с тобой основательно подкрепимся. А заодно ты мне расскажешь все, что тебе известно.