Темная Башня - Стивен Кинг

Спросите его теперь, и Динки ответит вам, что ничего особенного он и не сделал. «Я только-только здесь появился, мне было одиноко, я хотел с кем-нибудь подружиться, — скажет он. — Услышал, что парень ревет в голос, и решил, что ему, возможно, тоже нужен друг». Во многих местах такое рассуждение могло бы показаться логичным, но только не в Алгул Сьенто. И, думаю, вам прежде всего необходимо это понять, если вы пытаетесь понять нас. Поэтому уж простите меня за то, что я уделяю этому так много внимания.

Некоторые из охранников-челов называют нас морками, как инопланетян из какой-то телевизионной комедии. И морки — самые эгоистичные обитатели Земли. Необщительные? Не совсем так. Некоторые очень даже общительные, но только при условии, если общение даст им то, чего им этот самый момент хочется, что они могут получить именно благодаря общению. Мало кто из морков — социопаты, но большинство социопатов — морки, если вы понимаете, о чем я говорю. Самым знаменитым, и, слава Богу, низшие люди не притащили его сюда, был маньяк-убийца Тед Банди.[48]

Если у вас есть лишняя сигарета или две, никто не сможет посочувствовать вам или восхититься вами лучше морка, которому хочется покурить.

Подавляющее большинство морков, я говорю о девяносто восьми или девяносто девяти из ста, услышав плач за закрытой дверью, не замедлили бы шага, проходя мимо в одну или другую сторону. Динки постучал и спросил, можно ли войти, пусть был новичком в Алгул Сьенто и многого не понимал (а также думал, что его накажут за убийство прежнего босса, но это уже другая история).

И нам следует взглянуть на эту ситуацию с позиции Шими. Вновь я скажу, девяносто восемь или девяносто девять морков из ста отреагировали бы на вопрос Динки криком: «Отвали!» или даже «Пошел на хер!». Потому что мы остро чувствуем, что отличаемся от большинства людей, а таких отличий, как наше, это самое большинство не любит. Любит ничуть не больше, чем, полагаю, неандертальцы любили первых кроманьонцев, появившихся в округе. Морки не любят, когда их застигают врасплох.

Пауза. Бобины вертелись. Все четверо чувствовали, что Бротигэн обдумывает свои дальнейшие слова.

— Нет, это не совсем верно. Чего морки не любят, так это когда их застают в состоянии эмоциональной уязвимости. Злыми, радостными, в слезах или приступе истерического смеха, в такие вот моменты. Для них это все равно, что вам попасть в опасную ситуацию без оружия.

Долгое время я был здесь один. Морком, который питал какие-то чувства к другим, нравилось мне это или нет. Потом появился Шими, достаточно смелый, чтобы принять утешение, если его предлагают. И Динк, который соглашался идти на контакт. Большинство морков — эгоистичные интроверты, которые маскируются под грубых индивидуалистов, хотят, чтобы мир видел, что они из категории Дэниела Буна,[49] и сотрудникам Алгул Сьенто это нравится, поверьте мне. Проще всего управлять обществом, члены которого отвергают саму идею объединения. Вы понимаете, почему я так привязан к Шими и Динки, и как мне повезло в том, что я их нашел?

Рука Сюзанны заползла в ладонь Эдди. Он обхватил ее пальцами, тихонько пожал.

— Шими боялся темноты, — продолжил Тед. — У низших людей, тут я называю их всех низшими людьми, и челов, И тахинов, не только кан-тои, есть с десяток сложных методов проверки психического потенциала, но они, похоже, не поняли, что поймали недоумка, который всего лишь боялся темноты. В этом они крепко промахнулись.

Динки сразу понял, в чем проблема, и решил ее, рассказывая Шими всякие истории. Сначала сказки, в том числе «Ганс и Гретель». Шими зачаровала идея домика с леденцовыми стенами, и он выспрашивал у Динки все новые подробности. Так что, сами видите, это Динки придумал шоколадные стулья с сидениями из маршмэллоу, арку из жевательной резинки, конфетные перила, шоколадные ступени. Какое-то время в домике был второй этаж, там стояли кровати трех Медведей. Но эта часть истории Шими не заинтересовала и, когда она уплыла из памяти, второй этаж Casa Gingerbread[50] … — Тед Бротигэн хохотнул. — Вы можете сказать, что произошло его биоразложение.

В любом случае, я верю, это место, в котором я сейчас нахожусь, фактически свищ во времени или… — вновь пауза. Вздох. А потом: — Послушайте, есть миллиард вселенных, состоящих из миллиарда реальностей. Факт этот я начал осознавать после того, как меня притащили назад после моего «короткого отпуска в Коннектикуте», как продолжает утверждать ка'-дим. Этот мерзкий сукин сын!

«В голосе Бротигэна слышится истинная ненависть, подумал Роланд, — и это хорошо. Ненависть — это хорошо. Ненависть полезна ».

— Эти реальности — холл со стенами в зеркалах, только двух одинаковых отображений нет. Со временем я, возможно, еще вернусь к этому образу, но этот момент еще не наступил. Я хочу от вас, чтобы вы поняли, или просто приняли, что реальность — это органика, реальность живет. Чем-то она напоминает мышцу. И Шими протыкает дыру в этой мышце ментальным шприцем. Но такая игла есть только у него, потому что он — особенный…

— Потому что он — морк, — пробормотал Эдди.

— Ш-ш-ш! — осекла его Сюзанна.

— … использовать ее, — продолжил Бротигэн.

(Роланд хотел попросить прокрутить пленку назад, чтобы услышать пропущенные слова, но решил, что и так все ясно).

— Это место вне времени, вне реальности. Я знаю, вам кое-что известно о функции Темной Башни; вы понимаете ее объединяющую роль. Что ж, исходите из того, что Пряничный домик — балкон на Башне: выходя на него, мы оказываемся вне Башни, но при этом по-прежнему с ней связаны. Это настоящее место… достаточно реальное, чтобы я возвращался с пятнами от леденцов на руках и одежде… но это место, доступ в которое был только у Стенли Руиса. И, как только мы попадаем туда, оно становится таким, как он его себе представляет. Даже интересно, Роланд, у вас или ваших друзей возникали какие-то мысли о том, кто Шими на самом деле и что он может сделать, когда вы впервые встретились с ним в Меджисе.

Вот тут Роланд потянулся к магнитофону и нажал на клавишу «STOP».

— Мы знали, что он… странный, — сказал стрелок остальным. — Мы знали, что он — особенный. Иногда Катберт говорил: «Что такое с этим парнем? От него у меня по коже бегут мурашки!» А потом он появился в Гилеаде, он и его мул, Капи. Заявил, что ехал следом за нами. А мы знали, что это невозможно, но так много успело произойти к тому времени, что нам было не до служки из салуна в Меджисе, может, не очень-то и умного, но веселого и полезного.

— Он телепортировался, не так ли? — спросил Джейк. Роланд, который до этого дня не слышал такого слова, тут же кивнул.