Тайный наследник.Том 1 и Том 2 - Алекс Хай

так вместо него три других приедут. Нет, ребята. Работать надо не с австрийцами, а с соотечественниками.

Старший слушал меня внимательно, водитель — взволнованно, а младший, хотя явно и не понимал всего из моей речи, но таращился на меня благоговейно.

— А зашто вам је све ово потребно? — наконец-то спросил водитель.

— А мне это нужно потому, что я люблю Сербию и желаю ей лишь добра. И не хочу, чтобы через двадцать лет Белград, Смедерево и другие прекрасные сербские города говорили по-немецки или по-венгерски. Сербии — сербское, и ее независимость — это сложный, но верный путь. Хотя, безусловно, мне будет очень приятно видеть дружбу Сербии и России.

— Шьто надо делати? — коряво спросил меня старший.

Я протянул ему сложенный вчетверо лист бумаги.

— Это вам для вдохновения.

Конобар как раз принес им новое пиво, и ребята щедро глотнули из своих бокалов. Продажа несовершеннолетним? Никого это здесь не волновало. Хотя самый младший скорее делал вид, что пил, и морщился — вкус ему явно не нравился, но не хотел отставать от старших товарищей. Вот так они и начинаются, вредные привычки, эх…

Затем старший развернул бумагу.

На фоне черного квадрата был схематично нарисован белый ангел. Я взял это изображение из фрески, написанной в монастыре Милешева в тринадцатом веке. Одно из самых красивых произведений искусства средневековья, и каждый серб знал образ белого ангела. Я использовал схематичное изображение, в котором считывался первоисточник. Мне нужен был символ.

На черном фоне белыми буквами было выведено начало пророчества: «Вратиће се Блудни син Србије» — «Вернется блудный сын Сербии».

Парни озадаченно уставились на изображение.

— И шта да радимо са тим? — спросил старший.

— Сделайте трафареты. И рисуйте. Белград любит граффити. Так что рисуйте — сначала несколько изображений в разных местах. Потом еще несколько… И следите за тем, как люди будут реагировать.

— И све? — удивились они хором.

— Пока это все, — кивнул я и достал из внутреннего кармана сложенную вдвое небольшую пачку купюр. — Это вам на пару недель. Должно хватить на всех.

Старший быстро схватил деньги и пересчитал под столом — тоже не хотел светить сумму перед другими гостями. Его товарищи взволнованно за ним следили.

— Доста, — заключил парень.

Ну еще бы не «доста» — там была месячная зарплата квалифицированного рабочего.

— Встретимся здесь же через две недели. Тоже в семь, — сказал я. — Получите еще. И имейте в виду: работа такая, что ее результат я увижу — по улицам я хожу. Так что халтурить смысла нет.

— Урадићемо све, — прошептал старший и ловко сунул задаток в карман. — Верујте нам.

Ну что ж, раз они вообще явились, значит, и деньги нужны, и трепет я в них вселил. Уже вряд ли соскочат. И даже если их кто-нибудь прижмет, что они скажут? Что русский князь лично дал им поручение рисовать эти граффити? Да едва ли им поверят. И даже если выйдут на меня, хех, удачи.

— Как вас звать-то? — спросил я.

— Велько, — представился водитель.

— Сава, — сказал старший и указал на самого юного. — А то je Лазар.

— Драго ми je. Я Никола. Увидимся, ребята.

Мои юные уличные солдаты поспешили убраться из кафаны, пока я не передумал. Я же заказал еще чашку домачи и пытался проникнуться атмосферой места. Жаль, костюм провоняет куревом. А в остальном меня это даже забавляло.

Конобар как раз принес мне новую чашку, когда в зал вошли сразу несколько парней. Даже в полумраке я узнал их облачение — ботинки, темная простая одежда. Неужели мои фанаты пожаловали.

Все они были рослыми, но особо выделялся даже на их фоне настоящий гигант — больше двух метров ростом с суровой побитой шрамами рожей и не раз сломанным носом. К слову, самый старший из этой компании — лет сорок навскидку, может старше. И он направился прямиком ко мне.

— Мне передали, что вы настаиваете на официальной встрече, — сказал незнакомец, без спроса усевшись напротив меня. — Что ж, давайте познакомимся, Николай Петрович.

Глава 7

Я без страха смотрел на зверскую рожу предводителя футбольных хулиганов. Этот мужик только на первый взгляд казался простоватым. И хотя он старался не отступать от стиля своей «команды», от меня не укрылось, что эти неприметные шмотки он покупал в люксовых бутиках. Одна только футболка стоила как целый гардероб его среднестатистического прихвостня. Образ завершала толстая серебряная цепь с крестом.

— Ну давайте познакомимся, — сдержанно улыбнулся я. — Кто я, вы уже хорошо знаете. С кем имею честь?

— Вук Савич. Здесь я известен под этим именем.

— А в других местах вас именуют иначе?

— У меня была бурная молодость, — амбал отодвинул пепельницу подальше и поставил локти на стол.

— Так что же вам понадобилось от меня, господин Савич? И умоляю, избавьте меня от речей о заботе о моей безопасности. Ваши люди уже достаточно навешали мне лапши на уши.

Громила тихо рассмеялся и склонился над столом, глядя мне прямо в глаза.

— Мне? Мне ничего не нужно от вашего сиятельства, — хрипло проговорил он. — Зато нашему общему знакомому, тезке одного немецкого пистолета, и всему его начальству прямо не терпится, чтобы вы завершили свою миссию успешно. И я здесь для того, чтобы вам помочь.

Я чуть не поперхнулся остатками кофе.

Нет, они там в Тайном отделении совсем рехнулись? Сначала цыганка-гадалка в Земуне, теперь лидер футбольных хулиганов… Других кандидатур в агенты не нашлось? У них там вообще есть сотрудники с нормальной легендой? Что дальше? Дамы полусвета, воры, бездомные?

— Что ж, видимо, моя ромальская знакомая вас нашла, — тихо отозвался я.

— Было дело, — сухо ответил Савич. — Так что, господин, теперь вы готовы встретиться в более подходящем месте? Нам пора поговорить о вашей работе.

Я залпом допил чашку кафы и бросил на стол чаевые.

— Едем.

Когда мы выходили, я заметил, что больше никто не обращал на меня внимания. Все завсегдатаи притихли и старательно изучали содержимое своих бокалов и чашек. Даже сигареты в пепельницах побросали. На Вука Савича и его людей они старались даже не глядеть. Даже бармен сосредоточенно уставился в конторскую книгу, делая вид, что записывал расход выпивки.

Интересненько. Значит, этот Вук — фигура известная в белградской андерграундной среде.

Одно скверно — я вынудил его явиться лично. И кто-то мог это заметить и доложить. Знай я раньше, что Вук работал на Отделение, не стал бы его так подставлять. Впрочем, этот вопрос я предоставлял решить амбалу. В конце концов, Вук не явился бы в эту кафану,