Смертельная обида - Николай Иванович Леонов

провел там несколько дней в компании коллег и дал адрес трехзвездочного отеля с гордым названием «Горный». Они отмечали день рождения одной девушки и заказывали экскурсии. Егор без лишних просьб скинул Гурову контакты всех, кто был с ним на отдыхе. Любовь Алексеевна заявила, что в это время находилась одна дома, но она в ту ночь никому нож в сердце не вонзала.

Все это выглядело настолько гладко, что Гуров сразу же, как вышел из машины, позвонил Верочке и попросил состряпать официальный запрос в отель «Горный», чтобы уточнить факт проживания Егора Леонидовича Чернухина. Через пять минут Верочка сообщила, что Орлов подписал запрос, и она вот-вот сделает скан документа и отправит его в отель по электронной почте.

Гуров пообещал принести торт «Птичье молоко». Верочка отказалась, но намекнула на то, что будет не против отведать пирожное «Картошка». Гуров пообещал подумать.

Позже, уже по дороге на Петровку, Гуров вдруг ощутил мощный приступ головной боли. Не доехав до работы, он бросил машину в каком-то дворе и некоторое время просто лежал в водительском кресле, закрыв глаза. Когда приступ миновал, он дошел до небольшой кофейни, которую успел заметить по дороге, купил там самую большую порцию капучино и некоторое время просто сидел на скамейке напротив небольшого стадиончика, где подростки гоняли мяч. Наблюдая за ними, Гуров думал о том, что Чернухин мог скрывать от жены что-то еще. И от сына тоже. Определенно, во всей этой истории присутствовало что-то, что Гурову пока что не удалось ухватить. Была ли сумма в миллион рублей настолько уж огромной даже для такого известного человека как Чернухин? Вряд ли. Да и долг перед Верховцевой обнулился с момента ее смерти. Про депрессию вообще темная история, что подтвердили и Любовь Алексеевна, и ее сын.

Что-то определенно произошло за последние три месяца в жизни адвоката Леонида Семеновича Чернухина. И дело было не только в его романе на стороне.

Гуров сел за руль, когда пришло сообщение от Веры: Егор Чернухин действительно проживал в отеле «Горный» целую неделю. Ночь, когда не стало его отца, он провел именно там.

В ожидании Гурова и Крячко генерал-майор Орлов успел навести порядок во всех шкафах своего кабинета, где хранилось столько ерунды, что даже сам Петр Николаевич не мог вспомнить, откуда что взялось. Пока Верочка выметала из самых дальних уголков полинявшие от времени чеки и пыль вперемешку с ворсом от красной ковровой дорожки, разрезавшей кабинет на две части, он перелистывал свои старые записные книжки, куда много лет подряд заносил разные заметки. Они касались абсолютно различных тем и когда-то могли служить отличным пособием любому студенту юрфака, решившему посвятить себя службе в органах внутренних дел. Но времена сильно изменились, и то, что когда-то казалось важным, потеряло всякий смысл – теперь его легко можно было найти в любом поисковике.

Листая один из ежедневников, Орлов наткнулся на знакомое имя и тут же решил напомнить о себе. Именно этого человека он просил поделиться информацией о Чернухине. Звали его Геннадий Васильевич Зощенко. В начале двухтысячных он носил звание подполковника и руководил следственным отделом в одном из московских отделений милиции, но вскоре попал в беду, был вынужден оставить пост, уволиться из органов внутренних дел и зарабатывать на жизнь рядовым юрисконсультом.

Набирая номер, Орлов готовил себя к тому, что услышит недовольный голос, а то и вовсе длинные гудки, но все пошло по другому сценарию. Зощенко оказался в добром расположении духа и как раз сам хотел позвонить.

Гуров заварил чай и только собирался перекусить, как в их со Стасом кабинет зашел Орлов.

– Бездомных принимаете? – спросил он, усаживаясь на скрипучий стул за стол Крячко. – А то у меня там Вера такой шорох с уборкой навела, что я сто раз маму родную вспомнил.

Гуров с сожалением отложил бутерброд. Быстрого перекуса не получится.

– Чайку? – спросил он у Орлова.

– Я его за эти дни столько выпил, что даже колбаса на вкус чай напоминает, – отказался генерал-майор. – Как съездил? И где Крячко?

– Стас только что отзвонился, скоро будет, – ответил Гуров. – А я смог поговорить не только с вдовой Чернухина, но и с ее сыном.

– И как?

– Да никак, – признался Гуров. – Ни туда, ни сюда. Чернухина знает себе цену, но предательство мужа ее сильно подкосило. Она принимает сильные транквилизаторы и по кругу твердит одно: супруга для меня больше не существует. Измену ему не простила, из памяти выбросила все, что их связывало. Однако рассказала, что семья у них была идеальной. Позже к разговору присоединился сын Егор, и выяснилось, что красивая картинка на самом деле была только видимостью. Сын вспомнил, что отец задолжал клиентке миллион рублей, но просил скрыть этот факт от жены. Чернухина совсем не ожидала услышать такую правду. Думаю, Петр Николаевич, что наш адвокат мог скрывать еще что-то.

– В предсмертной записке он написал про долги, – Орлов побарабанил пальцами по столу. – И написал ее именно он. Неужели все-таки самоубийство?

– А как же направление раны? Экспертиза же доказала, что вряд ли он сам с собой это сделал.

– Или попросил кого-то ему помочь, – возразил Орлов. – И такие кадры встречаются. Вспомни случай на Варварке, когда одна подруга уговорила другую помочь ей вскрыть вены.

– Да помню я все.

Дверь распахнулась, и в кабинет ввалился растрепанный Крячко с пакетом в руках.

– Беляши заказывали?

Орлов взял из его рук пакет и отставил в сторону.

– Потом поедите. Как дети маленькие, ей-богу. Докладывай, Стас. Стой. Лев, ты узнал у Чернухиных о том, что они делали в ночь убийства?

– Спрашивал. Сын был в отъезде, есть свидетели. Жена была дома, это подтвердил консьерж.

– Ладно. Давай, Стас, что там у тебя?

Крячко с сожалением взглянул в сторону беляшей.

– Просмотрел оцифрованный архив всех дел, которыми занимался Чернухин. Помогла секретарша. Наш человек, честное слово. В кабинет Чернухина попасть не удалось, так как ключи он сдавал на пост охраны и, кроме него, никто не имел права их брать. Так вот, архив. Знаете, сколько у него проигранных дел?

– Я тебе не бабка-отгадка, – нахмурился Орлов.

– Одно! – попытался угадать Гуров.

– Два, – растопырил средний и указательный пальцы Стас. – Первое в самом начале практики, а второе как раз относится к прошлому году. Никита Верховцев был задержан в метро в момент передачи курьеру девятисот семи граммов метадона. Сам по себе парень ничего собой не представлял, но его бабушку в свое время знала вся страна. Актриса театра и кино Екатерина Верховцева.

– Все это мы уже слышали, – нетерпеливо дернул плечом Орлов. – Гуров