Фридрих Барбаросса - Фердинанд Опль

Впрочем, начало нового противостояния Англии и Франции весной 1187 года вновь разрядило ситуацию для императора, открыв его политике пространство для решительных действий. Уже в мае этого года Фридрих предложил Филиппу II Августу заключить союз. В Туле договор был зафиксирован письменно и торжественно скреплен обоими государями печатями — золотыми буллами[703]. Известия о мнимом военном вмешательстве на стороне его французского союзника вряд ли достоверны ввиду антипатии Штауфена к такому образу действий, многократно подтверждавшейся в прежние годы. Тем не менее успех соглашения был все-таки очевиден для обеих сторон. В Империи сама собой сошла на нет кёльнская оппозиция, трирский вопрос был окончательно решен в пользу императора. В декабре 1187 года престарелый Штауфен в Ивуа близ Музона, где в 1006 году уже проходила встреча Генриха II с королем Робертом, лично встретился с Капетингом. Наряду с вопросами укрепления союза на первый план выступили проблемы Святой земли, подготовка крестового похода. На майнцском «Хофтаге Иисуса Христа», где Барбаросса окончательно принял крест, весной 1188 года состоялось примирение с Филиппом Кёльнским. Тогда же был вновь урегулирован конфликт между Англией и Францией. Короля Генриха II вынудило склониться к примирению сближение его сына Ричарда Львиное Сердце с Филиппом II Августом.

Гораздо менее интенсивно — в силу большой отдаленности — развивались связи штауфеновской Империи с Иберийским полуостровом, особенно с существовавшими там испанскими государственными образованиями[704]. При этом для XII столетия важно проводить различия между королевствами Леоном, Кастилией и Галисией, а также Арагоном. Благодаря разделению между сыновьями Фердинанда I (1037–1065) сначала наступило состояние раздробленности в центрально- и западноиспанских землях. Начиная с Альфонса VI (1065/72-1109) и до правления его дяди Альфонса VII (1126–1157) власть снова была сконцентрирована в одних руках. С последним из названных монархов Барбаросса уже в первый год своего правления установил отношения, отправив свою кузину Рихильду[705] из Шпайера в Испанию для бракосочетания с кастильцем[706]. При этом говорить о более интенсивных и регулярных контактах сложно ввиду скудости свидетельств. В этом контексте все же следует обратить внимание на пребывание испанского посла в Вюрцбурге в сентябре 1157 года, а также на отправку легатов в Испанию как следствие синода в Павии или приглашение испанцев на встречу с Людовиком VII Французским в августе-сентябре 1162 года.

Контакты, исходившие от Империи и ведущие к ней, развивались прежде всего вокруг брачных связей. При этом вдове Рихильде после смерти своего супруга довелось еще неоднократно сыграть значительную роль. В 1161 году, став также родственницей штауфеновскому антипапе Виктору IV, она вышла замуж за Раймунда Беренгара III, графа Барселоны, благодаря чему восточноиспанская и южнофранцузская область владычества этого дома оказалась в поле зрения штауфеновской дипломатии[707]. В 1113 году графы унаследовали графство Прованс. С 1137 года они правили в королевстве Арагон, в 1162 году ими был введен королевский титул. Распоряжаясь Провансом, где они, правда, конфликтовали с местными силами, а также с графами Тулузскими, они приобрели большое значение для бургундской политики Штауфена. Видимо, во многом вследствие начавшейся схизмы император стремился теперь утвердить свой сюзеренитет над южнобургундскими землями на новом и более прочном основании. При разрыве со своими прежними союзниками из дома Бо он заключил союз с графом Раймундом Беренгаром IV как сеньором графов Барселоны, поддержавшим его также в борьбе против Милана, и передал ему земли графства Прованс к югу от Дюранса. Когда граф затем в августе 1162 года скончался перед самой встречей с императором неподалеку от Турина, партнером Штауфена по соглашению выступил Раймунд Беренгар III, обвенчавшийся с Рихильдой за год до этого. В самом Арагоне умершему унаследовал его сын, король Альфонс, который, очевидно, не чувствовал себя связанным договором и несколькими годами спустя превратился в противника Империи.

Тулузский граф Раймунд V, интересы которого были серьезно задеты этими мероприятиями, уже в 1163 году проявил себя как упорный противник имперских властей, заключив с дофином Вьеннским договор о наследовании в пользу его юного сына Альберика и тем самым открыв ворота французскому влиянию на Бургундию[708]. Примерно тогда же штауфеновским интересам в Бургундии стал угрожать конфликт с Церингенами. В 1162 году разведенная с Генрихом Львом Клеменция фон Церинген вышла замуж за графа Гумберта Савойского[709]. В 1165 году, казалось, наметилось соглашение между графом Тулузским и Раймундом Беренгаром III, когда последний обручил свою дочь Дульчию с наследником графства Тулузского. Примерно в то же время из-за своего конфликта с епископом Иоанном Гренобльским тулузец оказался отлучен от церкви, позиция в поддержку Александра, занятая им в схизме, пошатнулась[710]. Решающее воздействие в тот момент — в том числе и для Империи — должно было оказать то, что Тулузскому дому после смерти Раймунда Беренгара III в 1166 или 1167 году оказалось невозможно унаследовать Прованс. Кузен умершего графа, король Альфонс Арагонский, захватил власть в этой области, игнорируя позицию своей племянницы Дульчии, и впоследствии добился признания, прежде всего на морском побережье. Реакцией на это Раймунда V Тулузского стало расторжение им брака с Констанцией, сестрой короля Людовика VII Французского, и женитьба на кузине Барбароссы Рихильде, уже повторно овдовевшей после смерти графа Барселоны и Прованса[711].

Сначала император не мог эффективно воспрепятствовать арагонским планам в отношении Прованса. Впрочем, угроза территориальным интересам тулузца, вероятно, составила тогда решающий мотив для перехода Раймунда V в 1170 году на сторону Штауфена. Только после завершения схизмы Барбароссе представился случай энергично и успешно осуществить на практике свой сюзеренитет над всем Бургундским королевством, включая его южные части, Прованс и Арелат. Уже во время посещения Генуи в феврале 1178 года Штауфен использовал свою всеми признанную власть для того, чтобы с генуэзской помощью подчинить себе такие города, как Ницца, Грасс и Фрежюс, то есть важные опорные пункты арагонского влияния на нынешнем Лазурном берегу. Затем, летом того же года, он предпринял триумфальный поход по Бургундии, в результате прочно интегрировав страну в сферу штауфеновского имперского господства[712].

Испании — правда, теперь уже центральноиспанскому региону — суждено было еще раз вернуться в поле зрения императорской политики. С 1150-х годов в этих землях, после смерти короля Альфонса VII, связанного благодаря женитьбе на Рихильде родственными узами с Барбароссой, наступил период нового рассредоточения власти. Санчо III (1157–1158) и после него его сын Альфонс VIII (1158–1214) правили в восточной половине (Кастилии и Толедо), Фердинанд II (1157-1188) — в западной. Альфонс VIII с 1170 года был женат на дочери английского короля Элеоноре, которая по вюрцбургскому соглашению 1165 года сначала была избрана невестой старшего императорского сына Фридриха. Очевидно, штауфеновский император в последние годы своего правления стремился противодействовать этой испанско-английской связи: все-таки в 1180-е годы двор Плантагенетов был пристанищем беглого Генриха Льва, а тем самым и центром антиштауфеновской политики тех лет. Так или иначе, весной 1187 года Барбаросса отправил к кастильско-толедскому двору своего посланника, который в мае в Гормасе вел переговоры о заключении брака между императорским сыном Конрадом и дочерью королевской четы, Беренгарией[713]. Для испанца это предложение оказалось очень кстати — оно усиливало его позиции в борьбе против собственного кузена, Альфонса IX Леонского (1188–1229). В апреле 1188 года в Зелигенштадте был заключен брачный договор между Конрадом фон Ротенбургом и испанкой, оригинал которого дошел до нас. Сразу после этого сын императора отправился к испанскому двору, но стал там жертвой кастильской интриги. Альфонс VIII явно согласился с этим матримониальным планом императора главным образом для того, чтобы нанести урон могуществу своего тезки-кузена, который сам должен был жениться на Беренгарии. Конрад фон Ротенбург уже в начале 1189 года снова вернулся в Германию, окончательно брак расстроился в 1191 или 1192 году[714]. Таким образом, контакты с центральноиспанскими королевствами остались лишь эпизодом, и впоследствии они вряд ли представляли собой зоны, которых непосредственно касалась политика Империи.