Вечерние новости - Артур Хейли

Марго подумала, что даже эти искушенные люди не чужды непреодолимого любопытства по части работы телевидения.

– По опыту известно, что если телезрители включают “Вечерние новости”, то продолжают смотреть программу этой телестанции как минимум девяносто минут. В то же время число зрительской аудитории увеличивается.

– Как говорится, дурные примеры заразительны, – с улыбкой произнес президент “Интернэшнл форест продаете”. Марго улыбнулась в ответ:

– Вообще-то я тоже так думаю, но только, пожалуйста, пусть это останется между нами.

– Здесь все остается между нами, – сказал Тео Эллиот. – Доверие и искренность – принцип наших собраний.

– Марго, к вопросу о рекламодателях. – Это произнес Леон Айронвуд, президент “Уэст уорлд эвиейшн”, загорелый калифорниец атлетического телосложения, один из трех претендентов на место Эллиота. Компания Айронвуда занималась производством боевых самолетов, успешно справляясь с заказами министерства обороны. – В последнее время вы столкнулись с проблемой видеозаписывающей аппаратуры, предприняты ли какие-то шаги? И вообще, сколько семей имеют видео?

– Около пятидесяти процентов, – ответила Марго, – и вы правы в отношении этой проблемы. Большинство из тех, кто записывает на видеомагнитофоны программы какой-либо телестанции, потом просто перематывают кассету, пропуская рекламные ролики, что снижает эффект нашей рекламы.

Айронвуд кивнул:

– Особенно если учесть, что обладатели видеоаппаратуры принадлежат к наиболее состоятельным слоям общества. Я, например, именно так смотрю телевизор.

Кто-то добавил:

– И не забывайте про кнопку, которая убирает звук. Я всегда на нее нажимаю во время рекламы.

– Дело в том, – сказала Марго, – что все эти осложнения, связанные с видеосистемами, подобны грозовым тучам, которые нависают над нами уже целую вечность, потому-то телестанции и начали наконец их изучать. Можно было изыскать способ для статистического анализа давным-давно, но просто мы не хотели знать горькую правду, и в этом мы не одиноки – рекламные агентства, которые опасаются, что эта информация отпугнет крупных рекламодателей и тем самым лишит их колоссальных прибылей, придерживаются того же мнения.

– Надеюсь, – перебил ее Эллиот, – в вашем финансовом плане на следующий год это предусмотрено.

– Да, Тео, мы предвидим, что в будущем доходы от рекламы сократятся, и ищем дополнительные источники дохода – вот почему Си-би-эй и другие телестанции без особого шума откупают кабельное телевидение и будут продолжать делать это и впредь. У телекомпаний есть капитал, и недалек тот день, когда все кабельное телевидение окажется в руках телестанций. В то же время мы изучаем возможности совместной деятельности с телефонными компаниями.

– Совместной деятельности? – переспросил Айронвуд.

– Поясню. Во-первых, надо смириться с тем, что дни наземного телевещания сочтены. Через десять – пятнадцать лет старомодную телеантенну можно будет увидеть только в музее Смитсоновского института; к тому времени телецентры откажутся от традиционных передающих устройств, так как они будут неэкономичны.

– Их полностью вытеснят спутники и кабель?

– Не совсем так. – Марго улыбнулась. Помимо того, что это был ее конек, у нее появилась возможность продемонстрировать свою дальновидность. – Во-вторых, следует понять, что кабельное телевидение в одиночку не имеет будущего. Чтобы выжить, ему, как и нам, понадобится поддержка телефонных компаний, чья проводка есть уже в каждом доме.

Уже сейчас существует волоконно-оптический кабель, позволяющий соединить телефонный и телевизионный способы передачи, – заявила Марго, и несколько человек одобрительно кивнули. – Остается только, чтобы система заработала, стало быть, такие телестанции, как наша, должны разрабатывать специальные кабельные программы. Потенциальные источники дохода огромны.

– А как насчет государственных ограничений, не разрешающих телефонным компаниям участвовать в телебизнесе? – поинтересовался Айронвуд.

– Ограничения эти будут сняты конгрессом. Мы сейчас над этим работаем; уже составлен проект закона.

– А вы убеждены, что конгресс на это пойдет? Тео Эллиот усмехнулся.

– У нее есть все основания для такого убеждения. Полагаю, большинство присутствующих читали книгу “Лучший конгресс можно купить за деньги”. Эта книга должна стать настольной для таких людей, как мы… Как фамилия автора?

– Филипп Стерн, – ответила Марго.

– Верно. Дело обстоит именно так, как описывает Стерн:

"Глобаник индастриз” оказывает весьма ощутимую помощь любому комитету, занимающемуся разработкой политики, которая имеет к нам отношение, а это значит, что голоса в конгрессе куплены и ждут своего часа. Когда Марго надо будет снять эти ограничения, она даст мне знать. А я скажу кому следует.

– Поговаривают об отмене системы комитетов политического действия, – заметил Девитт.

– И пускай себе поговаривают, – отозвался Эллиот. – Кроме того, даже если они будут называться по-другому, не сомневайтесь – конгрессмены найдут способ делать то же самое, что сейчас.

Откровенный разговор при закрытых дверях продолжался. Однако тема похищения семьи Слоуна больше не затрагивалась.

Ближе к обеду настала очередь К. Фосиса (Фосси) Ксеноса, председателя правления директоров “Глобаник файнэншл сервисиз”, выступать перед коллегами.

Три года назад “Три-Трейд файнэншл сервисиз” – прежнее название компании – продавала страховые полисы и специализировалась на предоставлении ссуд средним покупателям, которые могли обратиться в любое из отделений компании, расположенных прямо в магазинах. “Глобаник” выкупила “Три-Трейд”, поскольку Тео Эллиот решил, что это уже готовое предприятие, способное привлечь вкладчиков всего мира, – из тех, кто не боится рискнуть во имя предпринимательского успеха. Во главе он поставил Фосси Ксеноса – молодого грека из второго поколения иммигрантов, получившего в Уортоне степень магистра экономики, который, искусно проведя удачную банковскую сделку, привлек к себе внимание Эллиота.

Перво-наперво Ксенос упразднил кредиты покупателям, что приносило весьма скромную прибыль, и закрыл конторы в магазинах; затем он избавился от страхового бизнеса, охарактеризовав его как “мелкое и скучное занятие для кретинов”. Его в большей степени интересовало что-нибудь свежее и будоражащее кровь на денежном рынке, например, купля и перепродажа мелких компаний.

С тех пор Фосси Ксенос не упускал ни одной выгодной сделки и добивался баснословных прибылей для “Глобаник файнэншл”, поднимая тем самым и свои собственные “акции”. Вот почему Марго Ллойд-Мэйсон относилась к Фосси, третьему претенденту на кресло председателя конгломерата, как к наиболее опасному сопернику.

Деловая хватка и стремительный успех не помешали Фосси сохранить мальчишеские повадки, благодаря которым он выглядел по меньшей мере лет на восемь моложе своих сорока одного. Одевался он небрежно, а когда говорил – быстро и отрывисто, – постоянно теребил волосы, отчего они были всегда растрепаны. Он обладал даром убеждения и внушения, что вместе с ослепительной улыбкой, которой он одарял всех и каждого, составляло его главные преимущества.

Сегодня Фосси Ксенос докладывал о сложном, деликатном и совершенно секретном проекте, который пока находился в первоначальной стадии, но сулил золотой дождь. Он включал в себя так называемое соглашение об уплате долгов Перу путем бартерной сделки – в обмен на право собственности и огромные капиталовложения в недвижимость; сделка эта заключалась между “Глобаник” и перуанским правительством.

Условия и этапы проекта, о котором рассказал Фосси, были следующими:

– В настоящее время внешний долг Перу превышает 16 миллиардов долларов; не выполнив долговых обязательств, страна потеряла доверие международного финансового сообщества, которое отказалось в дальнейшем предоставлять ей займы. Государство Перу, переживающее тяжелый экономический кризис, стремится вернуть прежний статус доверия и стало снова брать в долг.

– “Глобаник файнэншл сервисиз” негласно взяла на себя 4,5 миллиарда долга Перу, то есть больше четверти всей суммы, заплатив за это по 5 центов с доллара, что составило 225 миллионов долларов. Кредиторы, главным образом американские банки, были рады получить даже такую сумму, так как давно уже потеряли всякую надежду вернуть деньги. Теперь “Глобаник” “обеспечила” долг Перу, то есть превратила его в кредитно-денежный документ.

– Через трех министров – финансов, туризма и труда – правительство Перу было поставлено в известность, что ему предоставляется уникальная возможность выкупить у концерна “Глобаник” “обеспеченный” долг на сумму 4,5 миллиарда долларов по цене 10 центов за доллар, с тем чтобы по книгам выплата прошла в перуанской валюте – солях. Фосси изобретательно насадил на крючок наживку: таким образом страна сможет сохранить в целости и сохранности свои скудные запасы ценной твердой валюты других стран (в основном доллары).