Воздушная битва за Крым. Крах нацистского «Готенланда». 1943—1944 - Дмитрий Михайлович Дегтев

тем как самолет развалился в воздухе, летчик успел выпрыгнуть на парашюте. Опустившись на вражеской территории, он попал в плен, из которого был освобожден лишь после окончания войны.

Затем немецкие истребители сбили 2 Ил-2 из 622-го ШАП – командира эскадрильи капитана Георгия Карлова и младшего лейтенанта Михаила Куликова. При этом в качестве воздушного стрелка на первом штурмовике летел заместитель начальника политотдела 214-й ШАД майор Иван Сальников, а воздушным стрелком второго штурмовика был комсорг полка младший лейтенант Леонид Стаценко. Оба самолета упали в расположении вражеских войск, и с тех пор оба экипажа числятся пропавшими без вести. Еще один самолет был поврежден и, дотянув до своей территории, совершил аварийную посадку на брюхо, а четыре вернулись на аэродромы с многочисленными пробоинами.

Также в тот день в районе Багерово был подбиты 2 ЛаГГ-3 из 88-го ИАП. Самолет младшего лейтенанта Петра Черепнина врезался в землю, и летчик, для которого это был 61-й боевой вылет, погиб. Второй же пилот – 21-летний младший лейтенант Дмитрий Шульженко – смог дотянуть до восточного берега и уже на горящей машине сесть на брюхо в 1,5  км южнее Тамани. Однако затем раненый летчик, вероятно, потерял сознание и сгорел на земле вместе со своим истребителем. Он успел совершить 39 боевых вылетов.

В то же время отличился старший лейтенант Сергей Мартынов из 57-го ИАП, который в бою в районе кургана Собачий (высота 77,9), около юго-западной окраины Керчи, сбил сразу 2 Ме-109.

По данным противоположной стороны, единственной потерей в течение 21 января стал Bf-109G-6 W.Nr.140206 ефрейтора Карла Хогевега из 4./JG52. Он был подбит в воздушном бою и разбился при аварийной посадке юго-западнее Багерово. Летчик уцелел, хотя и получил ранение.

В тот день немецким пилотам засчитали шесть побед, причем все они были одержаны в промежутке 12 минут. Первым успеха в 11.41 добился фельдфебель Петер Дюттманн из 5./ JG52, который юго-западнее Эльтигена сбил советский истребитель. Он идентифицировал его как Р-40, но, вероятно, это был ЛаГГ-3 из 805-го ИАП.

В 11.45 в районе Эльтигена ефрейтор Вернер Корс из 5-й эскадрильи и в 11.53 в 4  км юго-западнее села Чурубаш командир 6./JG52 лейтенант Хельмут Липферт сбили по одному Ил-2. Если для первого пилота это была первая победа, то для второго – уже 83-я. Их жертвами стали штурмовики из 622-го ШАП, о которых шла речь выше.

Тем временем в 11.47 фельдфебель Теодор Мор из 6-й эскадрильи также одержал свою первую победу, сбив Як-1. Потом в 11.52 были сбиты еще 2 Яка: один – лейтенантом Фридрихом Пухбергером из 4./JG52 в районе мыса Тархан, а второй – фельдфебелем Хайнцем Пилцем из 6./JG52 в районе Керчи. В целом эти заявки соответствуют советским потерям.

Фактически неделя с 13 по 21 января напоминала эдакие штурмовые «качели». После того как наступление выдохлось, советские штурмовики как бы по инерции продолжали бить по различным целям в тылу противника, в ответ румынские и немецкие «превентивно» бомбили советские позиции и тылы, чтобы закрепить успехи в обороне.

Глава 5

Битва за Керчь

«Русские неизвестно где!»  

22  января над Керченским полуостровом было облачно, но погода в целом позволяла авиации действовать.

Основной задачей штурмовиков 4-й ВА снова стали налеты на железнодорожный перегон Владиславовка―Багерово. Во второй половине дня удар нанесли Ил-2 из 230-й ШАД: 6 – из 7-го ГШАП, 8 – из 43-го ГШАП и 7 – из 210-го ШАП, которых сопровождал 21 ЛаГГ-3 из 863-го и 979-го ИАП. На сей раз вылет прошел как по маслу.

Противодействия немецких истребителей не было, поскольку летчики 66-го ИАП, которым в очередной раз поставили задачу – заранее прибыть к Багерово и блокировать аэродром либо связать мессеры боем, наконец-то с ней справились. Шестерка Р-39 прибыла в назначенный район в 15.14 и сразу же встретилась там с шестью Ме-109, барражировавшими на высоте 1000  м.

Одним из пилотов «Аэрокобр» был лейтенант Михаил Андрианов, который затем писал в своих воспоминаниях:

«При подходе к аэродрому увидели кружащую над ним стаю мессеров. Единственный выход – ввязаться с ними в бой.

–  Макс, атакуй ведомого,  – даю команду своему напарнику летчику Максименко,  – я иду на ведущего.

Очередь, другая… Вражеские истребители увертываются… Снова ловлю в прицел мессера. Еще длинная очередь… Задымил фриц! „Ага, попался, проклятый!“ – торжествовал я, наблюдая, как тот, кувыркаясь, стремительно приближался к земле. Посмотрел в сторону, ища глазами Максименко.

Еще больше обрадовался – горел и второй мессер! Его поджег мой напарник. Такой результат боя привел в ярость немецких летчиков. Они, как коршуны, набросились на нашу четверку. Более десятка мессеров кружились вверху, внизу, справа, слева, зажав нас в „клещи“. А тут еще ведомые летчики сообщали по радио: „Я 17-й, подбит, ухожу“, „Я 19-й, выхожу из боя, подбит мотор“.

Значит, остались вдвоем, и помочь некому. Не успел об этом подумать, как увидел: самолет Максименко, резко снижаясь, врезался в землю.

Теперь я остался один. А немцы все наседают и наседают. „Ну что же, погибать, так с музыкой!“ Разворачиваю свой самолет и устремляюсь в сторону немецкого аэродрома. Решил: если подобьют, направлю свою машину на вражеские, что стоят на земле. Но иногда из безвыходного положения можно найти выход. На какие-то секунды в стае кишащих мессеров произошло замешательство. Этого было достаточно, чтобы оторваться от них.

Прижимаясь к земле, разворачиваюсь и иду в сторону Азовского моря. „Неужели уцелел?“ – думаю. Даже не верится, что стая врагов уже позади. Оглянулся. Вижу: на большой скорости догоняет меня мессер. „Значит, не оставили, решили все же расправиться“,  – заключил я. Но теперь куда легче: ведь один на один. Мы еще поборемся!

Лечу прежним курсом, на прежней высоте, никакого замешательства. Все это для того, чтобы фриц не сообразил, что я его заметил. Подпустив мессера поближе, делаю полупетлю и оказываюсь у него в хвосте. Прицел, длинная очередь, и преследователя