Любовь к мятежнику - Ширл Хенке

Глава восемнадцатая

Июнь 1781 года

Океанское побережье вблизи Саванны

Солнце, которое ярко светило, когда празднество, устроенное на открытом воздухе началось, теперь спряталось за низкое серое облако, предвещавшее грозу. Но погода отпугнула возбужденных зрителей не больше, чем участников состязания. Жители Джорджии, как и их английские родственники, обожали лошадиные скачки, и сегодняшнее состязание, в котором принимали участие дюжины первоклассных наездников, обещало стать захватывающим зрелищем.

Ровная местность побережья Джорджии была словно специально предназначена для скачек, хотя песчаная почва немного замедляла бег.

Джентльмены, одетые в изящные атласные жилеты и парчовые сюртуки, расположились со своими дамами в тени под магнолиями и сладко пахнущими лавровыми деревьями. Женщины, искусно разложив свои широкие кринолины, сидели на табуретках, принесенных слугами, которые обмахивали их веерами в неподвижной полуденной жаре и подавали прохладный лимонад и деликатесы.

Представители низших сословий, всегда присутствующие на таких скачках, не смешивались с дворянством, а шумным сборищем держались на противоположной стороне большого овального скакового круга, ближе к тому месту, где подготавливали скакунов. Торговцы в холщовых рейтузах и лодочники в штанах из оленьей кожи смешивались с британскими солдатами и их индейскими союзниками.

— Дорогая Барбара, вы почти не притронулись к тому чудесному сливочному пирожному, — заботливо сказал полковник Веймоут. — Вам нехорошо от жары? — Его круглые голубые глаза были немного выпуклыми, а подбородок покатым, что делало его похожим на смешную рыбу.

— Со мной все в порядке, спасибо, Алекс, просто с нетерпением жду дождя.

— Фи! Дождь ведь испортит скачки, не говоря уже о моем платье, — раздраженно заметила Серена Фаллоуфилд, белыми, изнеженными руками разглаживая складки ярко-розового атласа своего элегантного наряда.

Барбара подумала, что Серена выглядит до смешного расфуфыренной для знойного летнего дня, но ничего не сказала, надеясь, что черноволосая ведьма привлечет внимание Алекса Веймоута. Это удовлетворило бы обеих женщин. Барбара, конечно, не нуждалась в нем, зато Серена притащила Эндрю, который терпеть не мог скачки, именно с этой целью.

— Думаю, дождь пойдет не раньше, чем закончатся скачки. К тому же у нас есть закрытые экипажи, в которых мы сможем благополучно доставить вас домой, милые дамы, — сказал Веймоут, переводя взгляд с Серены на Барбару.

— Послушай, Алекс, это не тот чистокровный гнедой, о котором все только и говорят? Крупное животное. Ты полагаешь, он может бежать? — Монти прищурил глаза, изучая лошадей, подготавливаемых к скачкам, беспокоясь о большой сумме денег, поставленной им на чалую лошадь, принадлежащую лейтенанту, служащему под его началом.

Веймоут рассматривал большого темно-красного жеребца, нервно пританцовывающего в толпе грубо одетых представителей низших сословий и дикарей. Несколько дворняжек лаяли и гонялись друг за другом. Тучный мужчина принимал ставку от гиганта-мускога.

— А эти чертовы дикари любят делать ставки, верно? Гнедой, кажется, слишком нервничает для истинного скакуна.

— Не будьте так уверены в этом, ваша светлость. Мне кажется, я узнала лошадь. Она принадлежит сводному брату Эндрю Девону, — промурлыкала Серена, заметив, как покраснело от злости лицо Эндрю. — Я бы никогда не стала держать пари против наездника-метиса. Говорят, он также искусен, как и его дикие родственники.

При упоминании имени Девона Барбара застыла. Что он делает в Саванне? Он оставил ее и уехал во Флориду почти год назад. Она поискала глазами в толпе и тут же заметила его золотую голову среди мужчин и животных, толпящихся вокруг беговой дорожки.

Одетый в зеленый сюртук королевского рейнджера с алыми манжетами и воротником, он выглядел таким красивым, что у нее перехватило дыхание. Пока Эндрю, Монти и Алекс спорили о достоинствах лошади Дева и мастерстве самого наездника, Барбара чувствовала, что все вокруг нее плывет. Она мысленно унеслась назад, в мускогскую деревню, где они были любовниками.

Серена наблюдала за своей соперницей, затем проследила за ее взглядом, прикованным к Девону Блэкхорну.

— О-ля-ля, джентльмены, мне кажется, этот бродяга-метис захватил воображение английской леди. Предупреди же ее, Эндрю, что, несмотря на ослепительную внешность, он не кто иной, как крикский дикарь, облаченный в одежду белого человека.

— Эта лошадь выиграет, Эндрю? — Барбара игнорировала колкости Серены.

Эндрю почувствовал, как на лбу у него выступила испарина, и готов был убить вдову Генри Фаллоуфилда. Как он ненавидел, когда ему напоминали о позорном втором браке его отца, как будто они и так уже недостаточно оскандалились из-за Квинтина. Он выдавил улыбку леди Барбаре и ответил:

— Я мало разбираюсь в лошадях и еще меньше интересуюсь этим. В отношении мастерства моего сводного брата я пребываю в таком же неведении. Сомневаюсь, чтобы он смог тягаться с несколькими блестящими британскими офицерами, которые сегодня участвуют в скачках.

— Да. Я вижу Армбрустера. Теперь эта его чалая…

— Я хочу сделать ставку на гнедого Девона Блэкхорна, — прервала Барбара Монти, который изумленно повернулся к ней.

«Проклятье!» Монти знал, что его избалованная сестра с отвращением относится к тому, что он хочет выдать ее замуж за Веймоута, но это было уж слишком.

— Глупости, моя дорогая. Ты только проиграешь. Сожалею, что упомянул о нем и возбудил твой интерес.

— Боюсь, что в этой колониальной глуши, леди Барбара, знатные дамы не могут позволить себе удовольствия заключить пари на безобидную сумму, не рискуя своей репутацией, — сказала Серена, с удовольствием заметив, что виконт Лейсестер начинает раздражаться, но когда он заговорил, ее настроение сразу же испортилось.

— Мы, лондонцы, народ азартный. Пожалуйста, простите нам наши маленькие пороки, милая миссис Фаллоуфилд. — Затем он повернулся к Барбаре и лихо подмигнул. — Буду счастлив сделать ставку для вас, леди Барбара. Скажем, десять фунтов?

— Ну-ну, полковник, — возразила Барбара. — Я бы предпочла, чтобы это было стоящее пари. Как насчет пятидесяти фунтов?

Монти побледнел. И так уже мясник, сапожник и портной требуют с него уплаты долга. Скоро у него совсем не останется кредита, даже если его лошадь выиграет в этих скачках.

— Ты уверена, сестричка, что разумно делать такую большую ставку?

Прежде чем Барбара успела ответить, раздраженно вмешалась Серена.