Ложь в твоем поцелуе - Ким Нина Окер

Мне хочется спросить у него, как может его сестра, которая едва ли старше меня, владеть домом в Швеции, но я молчу. Настроение между нами и так достаточно странное, и я не очень-то понимаю, как себя вести.

Поэтому я рысью пускаюсь следом за Кево к пристани. Всякий раз, когда между деревьями показывается фьорд, я вытягиваю шею, пытаясь разглядеть Калинойю, но безуспешно. Если остров вообще отсюда виден, то из-за усиливающегося снегопада ничего нельзя разглядеть на расстоянии более чем трех метров. Я молча благодарю Кево за то, что он принес мне куртку. С каждой минутой становится все холоднее.

Мы доходим до причала, где уже сформировалась небольшая группа, и укрываемся в маленькой пристройке для ожидания. Снова и снова я всматриваюсь в лица, но никого не могу узнать. Не может быть, чтобы моя семья еще не искала меня. Как минимум мама уже должна была заметить, что меня нет. А поскольку все считают, что остров защищен от посторонних, она решит, что я ушла добровольно. По крайней мере, я надеюсь, что так и будет. Если мама разозлится на меня, то гнев может пересилить беспокойство и страх.

Чуть позже мы входим на паром вместе с остальными и ищем место подальше от основной толпы. Я вновь озираюсь по сторонам, и мне интересно, что думают о нас другие люди. Мы выглядим как парочка, которая решила отдохнуть в кемпинге, или со стороны видно, что мы делаем что-то запрещенное? Что мы в бегах и ждем, что в любую минуту нас может поймать моя семья?

Звуковой сигнал прерывает поток моих тревожных мыслей, и я перевожу взгляд на Кево, который как раз в этот момент вытаскивает из кармана свой телефон. Нахмурившись, парень читает сообщение и тут же разражается бранью.

– Что такое?

– Они ищут нас, – сердито заявляет он. – Они знают, что ты со мной.

– Кто? – дрожащим голосом шепчу я.

– Группа повстанцев. – Кево бросает на меня мрачный взгляд. – Те, с которыми Элия и Уилл.

Один только звук этих двух имен вызывает у меня дрожь.

– Что значит – группа? Разве вы – не сообщество? Повстанцы, я имею в виду.

Кево проводит рукой по лбу, так, словно у него не хватает нервов отвечать сейчас на мои вопросы.

– Первоначальная семья была довольно основательно разбита. Выжившие рассредоточились по всему миру. Есть много повстанческих групп, которые хотят возвращения Ванитас. У всех нас одна и та же цель, и в некоторых случаях мы даже работаем вместе, но помимо этого у нас не так уж много общего.

– То есть группа Элии и Уильяма…

– Скажем так, – перебивает он меня, – они не слишком приятные люди. Мы должны держаться от них подальше.

В голове у меня снова все идет кувырком. Взгляд останавливается на пожилой паре, зачарованно наблюдающей за снегопадом за окном.

– И они знают, что я с тобой. Что это значит?

– Что они попытаются поймать тебя теперь, когда ты на свободе. Думаю, они наблюдали за нами и знают, что ты сбежала из нашей квартиры. В Зимнем Дворе добраться до тебя было бы сложнее, но тогда они знали бы, где ты находишься. А это значит, что в нашем новом побеге есть свое преимущество.

Они разыскивают кусочки своего пазла. Амулет у них уже есть. Невольно я вспоминаю, как он висел у меня на шее на балу, с синей яшмой в центре.

– А у кого кристалл Ванитас? – слегка озадаченно спрашиваю я. – Для ритуала нам ведь нужен камень.

Кево бросает на меня быстрый взгляд, но тут же отводит глаза, будто эта тема ему неприятна.

– Он в безопасном месте.

Меня слегка сдвигает в его сторону, когда паром ощутимо раскачивается на волнах.

– Ты мне не скажешь, да?

– Ты все еще Зимняя девушка, – извиняющимся, но твердым голосом говорит он. – И я не знаю, что произойдет, если камень будет уничтожен.

В ярости я скрещиваю руки на груди и отворачиваюсь. Мой взгляд снова падает на пожилую пару. Они держатся за руки. По ним не скажешь, будто у них есть какие-то большие проблемы. Я им завидую. За мной сейчас, похоже, охотится как недружественная повстанческая группировка, так и моя собственная семья. А парень рядом со мной доверяет мне только до тех пор, пока я не вмешиваюсь в его планы.

Остаток переправы, кажется, длится целую вечность, хотя на самом деле проходит едва ли больше десяти минут. Я зла и разочарована. Мне хочется спросить Кево, чего ради мы вообще все это затеяли, если не доверяем друг другу. Я доверяла ему – и доверяю до сих пор, ведь оставила свою семью, свой Дом и отправилась вместе с ним в неизвестность, чтобы помочь ему. Ну, если уж на то пошло, я помогаю не только Кево, но и себе, и всему остальному человечеству, но это не меняет того факта, что я выдала ему кредит доверия. А что делает он? При первой же возможности продемонстрировать мне свое доверие Кево просто отстраняется от меня.

Однако высказать все это Кево я не успеваю, потому что в этот момент раздается объявление: мы причалим через несколько минут. Молча забираем свои вещи и направляемся вперед, к тому месту, которым паром пришвартуется к пристани. Паром снова накреняется, качаясь на волнах, и я стискиваю зубы. Ненавижу плавать на лодках. Я всегда считала эти переправы отстойными, но сегодняшняя поездка превзошла все мои наихудшие ожидания. Возможно, дело в посторонних людях, ведь прежде я всегда переплывала фьорд наедине со своим водителем, но точно я не уверена.

Оглядываюсь по сторонам, рассматривая людей на пароме: группа подростков, которые, очевидно, весело проводили выходные, пары, держащиеся за руки, и две женщины с биноклями на шеях. Скорее всего, наблюдали за птицами или что-то в этом роде.

Когда порт, наконец, появляется в поле зрения, я начинаю нервно крутиться на месте. Не могу дождаться, когда выберусь из этой скорлупки.

Внезапно Кево хватает меня за руку. Я вздрагиваю и с тревогой оборачиваюсь к нему, но он пристально смотрит вперед.

– Блум, – шепчет он, ровно настолько громко, чтобы я могла услышать его сквозь бормотание других людей. – Нас ждут.

Страх тут же сжимает все мое нутро.

– Что? Кто?

Он едва заметно указывает подбородком вперед, и я, прищурившись, разглядываю людей, ожидающих в порту. Сначала я не понимаю, кого Кево имел в виду, но потом замечаю троих мужчин в темных костюмах, которые стоят немного в стороне. Сквозь туман и снег их лица неразличимы, но почему-то они кажутся слегка неуместными.

– Откуда ты это знаешь? – так же тихо спрашиваю я. Понятия не имею, почему мы шепчемся, но, наверное, так надо.

– Я слышу их мысли, – сдавленно отвечает он. – Они