Забудь мое имя! - Анна Гринь

— Атардион не собирается затевать войну, — покачал головой Гай, подумав немного. — Ему не нужна война. Он грозит, конечно, но я совершенно уверен, что война — последнее, что занимает мысли этого элла. Сейчас ему куда важнее удержать и так не слишком стабильную власть над народом Верхнего царства. Атардион не Леонис! Того безоговорочно принимали, как владыку, чьи слова не обсуждаются. С младшим братом все куда сложнее. Атардион, думаю, сам понимает, каковы истинные границы его власти, именно поэтому он не нападает, а посылает небольшие группы и штурмует нас магией. Ему нужно укрепить свою власть, а пока жив Леонис это не возможно. Стоит распространиться вести о том, что прежний Повелитель… Никто не знает, что будет. Атардиона могут казнить, просто за то, что он сверг Леониса и пытался убить его и Лену.

— Гайлеон, — усмехнулась Алесия, — порой я не могу понять, кто ты такой! Ты ведешь себя иногда, как полный…

— Вот спасибо! — рассмеялся демон.

— А потом! — Алесия развела руками, не в силах до конца выразить свои мысли.

— Гай не занимал бы должность начальника охраны, если бы не заслужил это, — заметил Бес.

— За двести лет можно научиться чему угодно, — невесело вздохнул Гайлеон, тряхнув тяжелой косой. — Наш разговор напомнил мне кое о чем. Этот замок опутывает такое количество самых разных интриг, что нужно быть глупцом, чтобы не замечать их. Или, тем более, не найти способ вести свои собственные игры. Демоны Нижнего царства куда любопытнее эллов, и скажу вам одно: вы не найдете сейчас ни единого ситра, который бы не знал, о чем говорят в этих стенах.

— И что ты хочешь этим сказать? — осторожно уточнил Бестелион. — У меня такое чувство, что это будет не самое приятное, что я от тебя слышал…

— Естественно, я знаю все каналы, по которым уходят отсюда слухи, сплетни и… правда, — спокойно продолжил Гай, насыпая в чайник сушеные листья. По комнате поплыл густой дурманящий аромат.

— Гайлеон! — нервно дернула демона за руку Алесия. — Ты хоть и демон воздуха, но иногда тебе не хватает хорошего пинка!

— Я знаю все веточки, и к кому они ведут. Это только слепому кажется, что чем меньше в этом замке обитателей, тем меньше сплетен. Глупости, конечно. Если бы было так, то самые древние семьи царства не держались бы так сильно за тонкую ниточку, связывающую их с замком.

— Гай, я сама тебя сейчас ударю! — простонала Лео.

— Короче… Они все знают о том, что Идерна сделала. И кое‑кто высказал мысль, что Повелительнице пора взять власть в свои руки.

— Я даже знаю, кто именно, — усмехнулась Алесия. — Отец. Он давно говорит об этом. И многие его поддерживают, хоть и не любят темных. Никто не отрицает, что при правлении демонов тьмы царство было лучше.

— Силы было больше, — поправила ее Лео. — Само царство не поменялось.

— Тогда понятно, почему отец носу не кажет, — вздохнул Бестелион. — Конечно же, он уже об этом знает?

Гай дернул плечом.

— Конечно.

Демоны замолчали, следя, как языки пламени облизывают медный чайник.

— Бес, верни ее! — Алесия опять ткнула темного пальцем. — Я ведь не отстану!

— Бес, а могло ли быть такое, — задумчиво проговорила Лео, глядя в сторону, — что кто‑то мог проследить момент, когда ты открыл Лене проход в ее мир?

— Это почти невозможно! — усмехнулся Бестелион. — Нужно быть немного сумасшедшим, чтобы постоянно ожидать перехода!

— Ну, кто‑то же проследил появление Лены в Имирине, не смотря на защиту силиалы земли?! — заметила Алесия. — Защита была. Сильная. Но это кого‑то не остановило!

— У Атардиона нет эллов, способных обойти защиту, иначе каждое наше появление в Срединном было бы ему известно, — напомнил собеседникам Бес.

— Мне в голову пришла одна мысль, — пробормотал Гай. — Возможно, я ошибаюсь, но среди эллов есть один… Я ничего про него не знаю, но, кажется, он… как раз и есть этот… слегка сумасшедший.

— Ты говоришь о Лорисе? — спросила Лео и тут же объяснила свою догадку: — Я встречала его в Верхнем, когда была там… Но он, вроде бы, не настолько предан Атардиону.

— Может взгляды Лориса поменялись? — предположил Гай.

— Нет, ты не понимаешь. — Покачала головой Лео. — Лорис не играет ни на чьей стороне, кроме своей собственной! Если он в этом замешан, то у элла есть свой интерес, совпадающий с интересами Атардиона, а это плохо.

— Кто он такой? — удивился Бес. — Первый раз о нем слышу.

— Он старый… — начал Гай.

— Нет, — перебила его Лео. — Лорис древний и сильный. Он очень много должен знать. Вполне возможно, что именно он обошел защиту. Точнее, провел охотников. И если тогда это был он, то…

— Думаете, с Леной что‑то произошло, а нам это не известно? — насторожился Бес.

— Пока ты не проверишь, мы не узнаем! — взвыла Алесия.

Глава 17

Ощущение было странным. Я могла думать, — разум был чист и ясен — но мне не удавалось почувствовать тело, будто от меня осталась только половина. Возможно, лучшая половина меня, но жить только с ней не представлялось возможным. Если я еще жива.

Эта мысль не напугала, а скорее озадачила. Напугать можно, когда есть мозг, способный посылать электрические импульсы по каналом нервных сообщений. То, что от меня осталось, оказалось не способно на действия подобной сложности. Я не видела, не слышала, не чувствовала ничего из того, что должно было происходить вокруг.

В детстве именно так представлялась мне смерть. Мой разум будет существовать, но я даже не узнаю, что станет с телом и с миром вокруг. Это пугало больше, чем что‑то еще. Фантазия рисовала меня в узком гробу, обитом зеленым сукном и дешевой золотой лентой. Меня окружают цветы и свечи. Я лежу, одетая в тонкое платье и жесткие пошлые белые тапочки. Вокруг немногочисленные родственники и друзья. Кто‑то плачет, кто‑то молча сопит в ожидании застолья. Меня вот–вот опустят в землю, чтобы навсегда заточить на глубине двух метров, наедине с готовым сожрать плоть временем. А я этого не знаю и не чувствую. И не могу сказать им, что я здесь, что я еще в этом мире.

Меня нет. И не будет. И перерождение не ждет в конце пути. И остается только сожалеть, что жизнь была такой короткой, а смерть — внезапной.

«Перестань! — велел внутренний голос. — Ты не умерла. И с твоим телом все хорошо! Открой глаза и посмотри, вместо того, чтобы предаваться ненужной скорби!»

Глаза? Но я же пыталась их открыть и не смогла!

«Не эти глаза, — простонал голос. — Вспомни аварию. Тогда ты могла видеть, но не так, как человек. И потом, совсем недавно, у тебя тоже получилось!»

Это оказалось легче, чем думать о своей кончине. Разум ничто не сковывало, для него не было преград здравого смысла, ошметки которого еще держались когда‑то в голове. Я просто дала возможность мыслям оставить свое место, освободила их от привязанности и позволила подняться куда‑то вверх. И там смогла увидеть все со стороны.