Том 4. Поэмы, сказки - Александр Сергеевич Пушкин

class="subtitle">КАВКАЗСКИЙ ПЛЕННИК

ПРЕДИСЛОВИЕ КО ВТОРОМУ ИЗДАНИЮ ПОЭМЫ

Сия повесть, снисходительно принятая публикою, обязана своим успехом верному, хотя слегка означенному, изображению Кавказа и горских нравов. Автор также соглашается с общим голосом критиков, справедливо осудивших характер пленника, некоторые отдельные черты и проч.

ПЕРВОНАЧАЛЬНАЯ РЕДАКЦИЯ НАЧАЛА ПОЭМЫ

КАВКАЗ

Поэма

1820

Gieb meine Jugend mir zurück

Goethe.9 Faust[25]

C'est donc fini, comme une histoire

Qu'une grand'mére en ses vieux ans –

Vient de chercher dans sa mémoire

Pour la conter á ses enfants.[26]

I

Один, в глуши Кавказских гор,

Покрытый буркой боевою,

Черкес над шумною рекою

В кустах таился. Жадный взор

Он устремлял на путь далекий,

Булатной шашкою сверкал

И грозно в тишине глубокой

Своей добычи ожидал.

Товарищ верный, терпеливый,

Питомец горных табунов,

Стоял недвижно конь ретивый

В тени древес, у берегов.

II

Прохлада веет над водами.

Оделся тенью небосклон…

И вдруг пустыни мертвый сон

Прервался… пыль взвилась клубами,

Гремят колеса! Конь кипит,

Черкес верхом, черкес летит…

III

Зачем, о юноша несчастный,

Зачем на гибель ты спешишь?

Порывом смелости напрасной

Своей главы не защитишь! –

Его настигнул враг летучий.

Несчастный пал на чуждый брег.

И слабого питомца нег

К горам повлек аркан могучий.

Помчался конь меж диких гор

На крыльях огненной отваги…

Всё путь ему: болото, бор,

Кусты, утесы и овраги…

Кровавый след за ним бежит

И гул пустынный раздается.

Седой поток пред ним шумит,

Он в глубь кипящую несется…

IV

На темной синеве небес

Луна вечерняя блеснула.

Вот хаты ближнего аула

Во тьме белеют меж древес.

С полей под желтыми скалами

Влекутся с праздными сохами

Четы медлительных волов,

И глухо вторится горами

Веселый топот табунов.

В косматых бурках, с чубуками

Черкесы дружными толпами

В дыму сидели вкруг огней.

В черновых рукописях имеются стихи, отброшенные при переработке:

После стиха «Его закованные ноги…»:

Пред ним затмилася природа.

Прости, надежда и свобода,

Он раб…

Усталою главой

К земле чужой припал он снова,

Как будто в ней от скорби злой

Искал приюта гробового.

Не льются слезы из очей,

В устах сомкнутых нет роптанья.

В душе, рожденной для страстей,

Стеснил он горькое страданье,

И в мыслях он твердит одно:

«Погиб! мне рабство суждено».

Родился он среди снегов,

Но в нем пылал сокрытый пламень,

В минуты счастья друг пиров,

Во дни гоненья хладный камень.

После стиха «Он время то воспоминал»:

Когда, друзьями окруженный,

Он пенил праздничный бокал,

Когда роскошных дев веселья

Младыми розами венчал

И жар безумства и похмелья

Минутной страсти посвящал.

После стиха «И упоительным мечтам!»:

Но поздно, поздно!.. неба ярость

Меня преследует, разит,

Души безвременная старость

Во цвете лет меня мертвит.

Вот скорбный след любви напрасной,

Душевной бури след ужасный.

Во цвете невозвратных дней

Минутной бурною порою

Утраченной весны моей,

Плененный жизнию младою,

Не зная света, ни людей,

Я верил счастью: в упоенье

Летели дни мои толпой,

И сердце, полное мечтой,

Дремало в милом заблужденье.

Я наслаждался; блеск и шум

Пленяли мой беспечный ум,

Веселье чувство увлекало,

Но сердце втайне тосковало

И, чуждое младых пиров,

К иному счастью призывало.

Услышал я неверный зов,

Я полюбил – и сны младые

Слетели с изумленных вежд,

С тех пор исчезли дни златые,

С тех пор не ведаю надежд…

О, милый друг, когда б ты знала,

Когда бы видела черты

Неотразимой красоты,

Когда б ты их воображала, –

Но нет… словам не передать

Красу души ее небесной.

О, если б мог я рассказать

Ее моленья звук чудесный!

Ты плачешь?..

Но зачем об ней

Тревожу я воспоминанья?

Увы, тоска без упованья

Осталась от любви моей.

Она мне враг. Одни мученья

Она послала мне в удел.

И я отвык от наслажденья

И для любви оледенел.

Вместо стихов от «Светила ночи затмевались» до «Вотще свободы жаждет он»:

Светила ночи затмевались,

Яснели кровли и забор;

В дали прозрачной означались

Громады светлоснежных гор.

Рождался день… Они расстались.

Заря на знойный небосклон

За днями новы дни возводит,

За ночью ночь вослед приходит,

Черкешенки не видит он,

В глухой степи, в горах он бродит,

Забыли очи легкий сон.

Задумчивый, воссев у брега,

Напрасно жаждет он побега,

Он скован, цепь его тяжка,

Быстра глубокая река.

Черкесская песня (последняя, отброшенная строфа):

Пастух с волынкой полевой

На влажный берег стадо гонит,

Его палит полдневный зной

И тихий сон невольно клонит.

Он спит, а с верною стрелой

Чеченец ходит над рекой.

После стиха «Союз любви запечатлел» цензурой были исключены следующие стихи:

Его томительную негу

Вкусила тут она вполне,

Потом рука с рукой ко брегу

Сошли – и русский в тишине

Ревучей вверился волне.

Плывет и быстры пенит волны,

Живых надежд и силы полный.

Желанных скал уже достиг,

и т. д.

БРАТЬЯ РАЗБОЙНИКИ

ЧЕРНОВЫЕ НАБРОСКИ К СОХРАНИВШЕМУСЯ ПЛАНУ ПОЭМЫ

I

Молдавская песня

Нас было два брата – мы вместе росли

И жалкую младость в нужде провели…

Но алчная страсть овладела душой,

И вместе мы вышли на