Княжич, князь - Глеб Корин

— Не знал тебя прежде в лицо, так что не прими за обиду.

— Как можно, княже!

— Яви милость, расскажи-ка мне еще раз всё с самого начала: как нашел ты всех… наших, что делал перед тем да после того. В подробностях. Прошу, начинай.

Глядя в глаза старосте и время от времени поощрительно кивая, Кирилл выслушал в основном известный ему рассказ о том, что в среде посадской общины возникли некие нестроения, даже раздоры, за окончательным разбором которых он, как староста, и порешил обратиться напрямую ко князю-батюшке. Дальше в малейших деталях перечислялись также известные Кириллу обстоятельства: как после утренней службы подошел он к воротам, как долго стучал, а ему не отвечали, как потом его помощник перелез через ограду и отпер ворота изнутри, как вошел он во двор и так далее и тому подобное.

Завершив свое повествование, староста с легкой растерянностью развел руками, показывая, что стало быть, это уже всё, княже.

— Благодарю, почтеннейший! — наконец-то отозвался Кирилл, до этого по-прежнему продолжавший молча смотреть ему в глаза. — Переспрошу для себя: значит, обнаружив первые же тела, ты тотчас приказал вновь запереть ворота, а поставленные тобою люди больше не впускали во двор никого?

— В точности так, княже.

— Добро. Донесение игумену Варнаве было составлено и писано тобою?

— Да, княже, самолично. Как оно говорится, собственною вот этою рукою своею.

В доказательство староста приподнял повыше и продемонстрировал присутствующим свою десницу. Все поневоле взглянули на нее.

— Вижу и разумею, — нейтральным тоном засвидетельствовал Кирилл. — Дозволил мне тогда отец настоятель ознакомиться с тем письмом. Память имею отменную, так что запомнил почти дословно. Данный рассказ твой был ну в точности по нему. До чего ж занятно выходит!

Староста смешался:

— Княже, так ведь оно… Так ведь и там, и тут мои слова и были! Чего ж иных каких еще приискивать-то?

— Ну да, ну да… Сейчас обращаюсь ко всем домашним и дворовым: ведаю, что посланники отца Варнавы давно уж опросили тех, кого нужным сочли. Но может, за прошедшее время кто-то вдруг вспомнил то, на что раньше внимания не обратил. Что-то необычное, странное; чьи-то слова, поступки и прочее такое.

— Не обессудь, княже, — подавшись вперед, сказал дядюшка Тит, — но нынче здесь только новые люди. Из прежних никого не осталось, знаешь ведь. Да и меня самого тут такоже не было б, кабы не гостевал я о той поре у братанича своего.

Теперь, как и перед этим староста, смешался Кирилл. Еще раз обежал взглядом всех присутствующих, опустил глаза:

— И то верно. Отчего-то вовсе из головы вылетело. Да и в лица я ведь раньше как-то не очень… — выдавил он с неловкостью и заставил себя произнести уже твердым голосом: — Выходит, люди добрые, что понапрасну оторвал я вас от дел ваших. Уж простите меня.

Конюший тиун, старший кухарь, а вслед за ними прочие дворовые и домашние слуги на разные лады загудели, дескать, «это ништо», «как можно, княже», «да нешто мы несмысленные какие» и тому подобное.

Кирилл остановил их очередным поднятием руки. В быстро наступившей тишине продолжил:

— Пойдем далее. Еще ведомо мне, что все погибшие были отравлены неким неизвестным ядом. Дядюшка Тит говорил, что поэтому даже прощались с ними при закрытых гробах. Ибо тела слишком быстро вид приобрели такой… такой, что…

— Боле не надобно бы об этом, княже, — мягко попросил ключник. — Тебе и без того ведь…

— Ладно, ладно. Не буду.

Кирилл почувствовал, как в обоих висках потихоньку застучала скровь, а в кончиках пальцев забегали колкие мурашки.

— Старосто! Послание отцу Варнаве передавал твой помощник?

— Верно, княже.

— Здесь он, этот помощник твой?

— Здесь, княже! — заметно волнуясь, с почтительным покашливанием наклонил голову сидевший рядом человек. Кирилл мимоходом отметил изрядное внешнее сходство обоих.

— По должности своей я помощник старосты нашего, по крови же — братец родный. Младший, кхе-кхе… — пояснил он, подтверждая княжье наблюдение.

— Теперь хочу послушать тебя. Не бойся, если в чем-то и повторишься. Прошу!

Их взгляды встретились. Кровь в висках Кирилла запульсировала сильнее, в ушах возник тонкий, на грани слышимости, комариный писк. Слегка напряженная доселе фигура помощника заметно обмякла, лицо разгладилось, а речь его зазвучала вдруг с какой-то неторопливой покойностью и размеренностью:

— Да, княже… Стало быть, в тот же день я гонцом и был отправлен… Одвуконь, с заводным, чтобы отдыхать в пути пореже, чтобы скорее оно… Вещей да харчей при себе имел весьма немного — в одну суму всё и вошло, — чтобы коня зазря не томить, чтобы налегке, значит… И послание ко игумену Варнаве, и сосудец с ядом я на груди держал в кишени особливой — как самое-самое важное, это ж понятное дело…

— Что-что? Какой такой сосудец с ядом? — недоуменно переспросил Кирилл.

В наступившей тишине раздался чей-то тяжелый вздох, больше походивший на стон.

— Уж ты прости нас всех, княже… — с глухим отчуждением проговорил ключник. — Хотели как можно меньше боли тебе причинить. Потому и порешили умолчать о том. Наша вина.

— Да ладно. Я всё понимаю. Погоди-погоди… Нет, ничего не понимаю! А откуда же он вдруг взялся-то, яд этот? Отравитель, что ли, поделился?

Дядюшка Тит медленно и угрюмо помотал головой:

— Не знаю, княже. Отравитель ли, иной ли какой доброхот — не знаю. Э… В той суете, что сразу учинилась, окликнул меня некий человек, сунул в руки склянку — и всё.

— И ничего не сказал при том, не пояснил?

— Ну… Да, сказал, дескать, это образчик того самого яду, которым и были отравлены… все наши…

— А что за человек?

— Внове не знаю, княже. О Господи… И никто не знает, никто. Не видели его доселе. Ну и после он тут же исчез — прям’ как сквозь землю провалился. Такая вот беда, что поделаешь.

— А я внове ничего не понимаю, дядюшка Тит. Не по-ни-ма-ю! — почти прокричал Кирилл.

В его голове опять услышался голос Белого Ворона:

«Но если кто-то солжёт тебе — как распознаешь? Что станешь делать тогда?»

— Ладно, — сказал он неожиданно спокойно. — Не понимаю и не надо. Всё, хватит с меня. На этом и закончим, дорогие мои. Теперь приглашаю всех к поминальной трапезе. Дядюшка Тит! Будь добр, кликни прочих наших, кого здесь на было. А отец Нил уже прибыл? Вот и хорошо, зови и его — пусть вначале отслужит литию.

Он рывком покинул отцовское кресло, присутствующие поспешили подняться вслед за ним.

* * *

Еще в конце вчерашнего дня Кирилл очень и очень настоятельно попросил, чтобы утром его с братом Иовом не провожал