Хроники объявленного Апокалипсиса - Александр Абердин

Такой был последний аккорд нашего выступления в Екатеринбурге двадцатого сентября. На следующий день мы уже приступили к работе и думали о том, как подготовить город и всю область к зиме. Мятежникам ведь было не до этого.

Часть 2

Апокалипсис глазами молодой матери

Глава 1

Неужели это конец всему?

— Мама, ну, когда ты уже выйдешь замуж? — С такими словами ко мне обратилась дочь вместо — "Здравствуй, мамочка", отчего я несколько опешила, а Алёнка принялась меня громко отчитывать — Если бы у меня был папа, то он со мной гулял бы. Ты ведь вечно занята на своей работе и приходишь поздно, а мне обязательно нужно гулять. Я ведь ребёнок и мне нужно дышать чистым воздухом, а не сидеть весь день взаперти.

Обессилено опустившись на табурет, я машинально погладила подошедшего ко мне Аргона и сказала:

— Алёна, можно подумать, что ты у меня совсем не гуляешь. Доченька, вот скажи мне, где ты сегодня провела весь день?

— Во дворе. — Ответил мне мой умный, не по годам, ребёнок, и тут же нашел веский аргумент — Мама, ну подумай сама, что это за гулянье. Спереди наш дом, сзади бетонный забор, справа помойка, слева железный гараж, а посередине вот такусенькая детская площадка. — Ребёнок с серьёзным видом раздвинул ладошки сантиметров на десять и добавил — Разве на такой крохотной площадке погуляешь? Ты же сама знаешь, что я у тебя ребёнок очень подвижный и поэтому бабушка Катя от меня за день так устаёт, что когда мы заходим в дом, падает в кресло и сразу же засыпает. — Только после этого, подбежав ко мне и отодвинул в сторону Аргона, нашего самого верного друга, Алёнка обняла меня и спросила — Ты очень устала, мамуля? Давай я помогу тебе снять сапоги? А мы сегодня с бабушкой вареники лепили. С творогом. Пойдём скорее на кухню, я тебя покормлю.

Мой ребёнок тараторил не переставая, пока из своей комнаты с кряхтением не вышла баба Катя и не одёрнула её:

— Алёнка, ля-ля-ля! Дай матери хоть слово вставить. — И тут же накинулась на меня — Валентина, между прочим, твоя дочь дело говорит. Тебе давно уже нужно выйти замуж. Деточка, тебе же всего двадцать девять лет. Молодая, красивая баба, а не замужем. Ладно бы по мужу тосковала, так вы же всего-то и прожили полтора года вместе. Ну, прибрал его Бог, так что же он тебе, другого не приготовил? Или ты думаешь, если я полуслепая, так уже не вижу, сколько мужиков на тебя заглядывается?

Говорить бабе Кате что-либо, не имело совершенно никакого смысла. Тем более напоминать, что она и сама после того, как её муж погиб, мой дед был подводником, тоже не стала выходить замуж вторично. Детей ей нужно было воспитывать, а не женихаться. У меня проблема и то была посложнее. Как же, выйдешь тут замуж, когда ты хозяйка самого лучшего автосервиса в городе. Тут или на жулика нарвёшься, или того хуже, на альфонса. Так и не ответив ни дочери, ни бабушке, я, посмеиваясь, сняла сапоги, куртку и пошла в комнату переодеваться. После работы мне хотелось принять душ, но есть всё же хотелось больше и потому я просто помыла руки и умылась. Баба Катя и Алёнка тем временем накрыли на стол и я, едва только присев за него, тут же накинулась на щи со свининой, хотя они и были так себе, но хорошо уже то, что с мясом. От котлет я отказалась, всё равно они были магазинные, домашние я жарила только по воскресеньям, зато от всей души налопалась вареников. Вот их баба Катя готовила так, что за уши не оттащишь от тарелки, зато щи у неё никогда не получались вкусными. Вареники она лепила маленькие, полненькие такие, да, ещё и тесто заводила так, как это у меня никогда в жизни не получится. Я столько раз пыталась этому научиться, но всё без толку. Когда я от щей перешла к вареникам и съела их десятка полтора, голод, терзавший мой желудок, утих и я принялась отвечать на совсем другие вопросы.

— Ну, что нового на работе, ещё не разорилась? — Сажая Алёнку к себе на колени, спросила баба Катя — Сейчас что-то все за моду взяли — разоряться. Соседка сегодня рассказывала, что её брата сын в Великих Луках, разорился вчистую, а ведь у него целых семь продуктовых магазинов было.

Отрицательно помотав головой, я успокоила её:

— Баба Катя, за меня можешь не волноваться. Машины как ломались, так и будут ломаться. Они ведь железные, так что я точно не разорюсь. Это же не торговля. Надо будет, всех уволю, а для меня одной работа всегда найдётся.

— Одной и надорваться недолго, Валюша. — С укоризной сказала баба Катя — Ты же женщина, а не ломовая лошадь.

Махнув рукой я воскликнула:

— Ой, только не надо за меня переживать! Это когда Володя был жив, у него не автосервис, а какая-то каретная мастерская графа Шереметьева была, да, и то сельского типа. Мужикам всё на пупок брать приходилось, а у меня и подъёмники, и тельферы, и гайковёрты, в общем средств механизации хватает. Ко мне машины на ремонт не то что из Пскова, из Питера пригоняют. Ой, милые вы мои, спасибо. Вы меня просто спасли от голодной смерти и я даже не знаю, как вас отблагодарить.

Баба Катя заулыбалась и, поправив очки с толстыми линзами, кивая сказала:

— Это ты у нас, Валюша, единственная кормилица, а мы твои иждивенцы. — И тут же строго добавила — Так, Алёнка, быстро спать. Нечего приставать к матери со всякими сказками. Ты их уже и сама читать умеешь, а твоей матери, как всегда, ещё работать нужно. В Интернете сидеть до полуночи.

Ну, допустим, сидение в Интернете было для меня не столько работой, сколько отдыхом, но баба Катя была права. Приходя с работы часто в девять вечера, я всё же выкраивала пару часиков, чтобы посидеть перед компьютером. Иногда в поисках нужной технической информации, иногда поболтать с коллегами, но всё же гораздо чаще узнать, что творится в нашем мире. В Рунете я нашла несколько новостных сайтов, хозяев которых гламурные сплетни интересовали в последнюю очередь, а потому они давно заменяли мне радио, телевизор и все газеты. Сегодня я пришла с работы ещё не так уж и поздно, без десяти восемь, а потому баба Катя промахнулась на счёт того, чтобы уложить Алёнку спать. Не на ту напала, у моей дочери с этим было строго. Это утром её не поднять, а как пытаться уложить спать, то раньше десяти ни за что не ляжет. Мой ребёнок округлил глаза и воскликнул:

— Бабушка, ещё только половина девятого!

Поэтому мы с ней успели сделать маленькую постирушку и пока бельё крутилось в стиральной машине, я успела пообщаться с дочерью и мы вместе даже прочитали одну сказку. Моя Алёнушка вся пошла в меня. Она была такая же крупненькая, крепенькая девочка со светло-русыми волосами, прелестным курносым носиком-кнопкой и ямочками на розовых щёчках, как и её мама. Ребёнок у меня действительно был не по годам развитым. Говорить Алёнка начала, когда ей ещё не было и года и тогда же пошла. Жаль только, что этого так и не увидел наш папа. Он умер почти шесть лет назад, за восемь месяцев до рождения нашей дочери совершенно нелепой смертью. Прекрасный пловец, он поехал с друзьями на рыбалку, решил искупаться, нырнул и больше так и не вынырнул. Тело его водолазы так и не нашли. Так я, прожив с мужем всего полтора года, стала вдовой, да, и то не сразу, ведь тело его не нашли, а у нашей милиции закон такой, нет тела — нет дела. Мне так и сказали: — "А вдруг ваш муж просто уплыл, а не утонул? Он возьмёт и объявится через полгода, а мы его в покойники записали." Однако, Володя не объявился ни через полгода, ни через год, ни через три, он утонул, а не сбежал, да, и с чего бы это ему было сбегать. Жили мы с ним душа в душу, я его очень любила, а он у меня не был кобелём.