ЕВАНГЕЛИЕ ОТ КРЭГА - Ольга Ларионова

Харр даже не сразу заметил аманта, сидевшего в углу на одинокой подушке. Больше сесть было некуда, и Харру подумалось, что это не больно-то обнадеживающий знак. На полу перед амантом лежала только что снятая кольчуга, и он блаженно чесал себе грудь, засунув руку под просторную черную рубаху.

– Явился, – проговорил он чуть ли не с отвращением.

Харр расставил ноги и качнулся с пяток на носки. Прямо с первых слов просить быть повежливее не стоило. Надо сделать так, чтоб сам догадался.

– А вот Льясс, амант ручьевый, говорит, что это ты ливень потопный накудесил.

Ах вот оно что!

– Только мне и радости, как дрязгом-слякотью верховодить! – насмешливо проговорил гость, снова покачиваясь. – Что я тебе, бабка-ворожейка, что ли? Я рыцарь Харр по-Харрада над-Гамаритон по-Гуррух. Не слыхал?

Быстро темнело, и рассеянный свет, проникающий через потолочное окно, затканное сетью вьюнков, позволял теперь видеть только темную фигуру в углу да еще фосфорические блики глаз, светящихся, как у горбатого кота.

– Ты каждый раз называешь себя рыцарем. Что означает это звание?

– Так именуют на моей родине тех, кто с мечом в руке и благородством в крови являет собой образец силы, отваги, верности, приятности в облике и умения повелевать. Рыцарь не нанимается в услужение, но, будучи приглашен в дом равного ему, всегда готов помочь мудрым советом или добрым ударом.

– Охо-хонюшки-хо-хо… – амант принялся чесаться с удвоенной силой, по комнате прошла волна потного духа, прямо как от смрадного секосоя. – Это ты-то приятен обликом… Ну ладно. Послушаем, как там насчет советов. Что бы ты мне сказал, поглядев на моих воинов?

– Прежде всего ты напрасно обучаешь их драться на ровном дворе. Когда нападут враги, им придется прыгать через бревна да камни, а может, и уже павших топтать. Так что прикажи накидать на двор всякого мусора да кукол тряпочных, а там погляди, как твои рубаки оступаться да промахиваться будут.

Наступило молчание – амант переваривал услышанное.

– Совет дельный, – проговорил он совершенно чужим, безразличным голосом. – Поглядим насчет удара. И чем это ты собираешься его нанести?

Харра не нужно было долго упрашивать – взмах левой руки, и драгоценный его меч взметнулся в приветственном движении, каким обмениваются рыцари, готовясь к потешному поединку во славу своей возлюбленной. В последнем у Харра никогда недостатка не было.

Жаль только, в темноте этот амант недоверчивый не сумеет как следует разглядеть золоченый клинок… Словно подслушав эту мысль, амант приподнял какой-то колпачок, на который Харр и внимания не обратил, и прямо ему в живот уперся узкий луч света, сжатый чуть ли не в нить золоченой вогнутой поверхностью. Лучик поплясал на ножнах, переместился на меч. По комнате побежали призрачные блики.

– Спрячь, – тем же равнодушным голосом велел амант, быстро прикрывая светильник колпачком. – Оружье сгодится.

И снова наступило молчание, теперь уже в почти полной темноте.

– Значит, колдовству ты не привержен, а мечом ты оборужен таким, какового и у меня нет, – спокойно констатировал амант, и у Харра защемило под ложечкой – уж не дал ли он маху со своим простодушием…

Гостеприимный его хозяин зашелестел пристенной листвой, и в тот же миг на Харра сверху обрушилось что-то трескучее, холодное, но не тяжелое – словно тысяча ящериц разом побежали по голове, рукам…

Сеть. И такое с ним бывало, ловили – набрался опыта. Самое главное – не рвануться, не запутаться сдуру.

– Что, играть со мной вздумал? – как можно спокойнее и насмешливее проговорил он, одновременно ловя губами узелок сети, чтобы распознать, что к чему.

Он правильно понял, что ловушка-то не простая – сеть была сплетена из бечевы, на которую были нанизаны бессчетные каменные колечки, зелененые, поди. И гибкость сохраняется, и разрубить такую, если верить Махидиным рассказам, никаким мечом невозможно. Да и меч за правым боком – пока будешь доставать, амант сеть затянет натуго.

– Ну и что теперь скажешь, рыцарь? – насмешливо прозвучало из темноты.

– А то скажу, что гостем я был учтивым, а вот ты неприветным хозяином оказался.

Амант резко поднялся и, шагнув вперед, очутился с Харром почти что лицом к лицу – вернее, подбородок к макушке.

– И еще скажу тебе, амант, – продолжал Харр как не бывало. – Не ладно ты стал. Двумя ногами толкнусь и прыгну, сеть не помешает; а с ног тебя собью, так и придушу, я ведь тяжельче.

Амант засопел, по не отступил. Харр понял: а ведь подмоги-то рядом нет. Но тот не шевельнулся.

– Ты мне вот что скажи, – амант перешел на приглушенный шепот, – за яйцом пришел?

Харр опешил:

– Да на кой хрен мне твое яйцо? Я уж и позавтракал, и отобедал.

Амант наконец отступил, снова опустился на свою подушку. Видно, задел какой-то шнурок, потому что сеть дернулась, и Харр, потеряв равновесие, плюхнулся на пол. Падая, успел наполовину обнажить меч, но хозяин этого не заметил.

– Ну-ну, посиди, подумай, может, что другое ответишь.

– И ты посиди, хозяин мой благостный, вдвоем-то веселее. А то и спой мне, я ведь тоже петь горазд; у нас такие рыцари, что и петь еще мастера, менестрелями называются.

– Я тебе попою, менестрель…

Но в тишине, которая затягивалась с каждым разом все дольше и томительнее, становилось ясно: амант не знает, как выпутываться из создавшегося положения.

Не бывало, как видно, у него такого, чтобы пленник в сетях не бился, пощады не просил.

– Если скажешь, кто тебя послал… – завел было амант старую песню, но в это время кто-то бесшумно скользнул в комнату – судя по росту, прежний мальчонка.

– Возле дома девка бьется, кричит, что… – начал он, но амант, протянув руку, дернул его к себе, и все дальнейшее Харру услышать не удалось – отрок шептал на ухо.

– Так, – мрачно проговорил амант, – девку в подклеть, завтра сам ее допросишь – пора тебе учиться. Ступай.

Мальчик вышел, зыркнув на сидящего на полу менестреля рысьим глазом. Амант молчал, но сейчас Харр просто нутром чуял слова, которые вертелись на языке его пленителя: «Просто не знаю, что мне с тобой делать…»

Но вместо этих слов он услышал другое: дробный, неблагозвучный перезвон колокола, захлебывающегося в торопливости сигнала нежданной беды. Амант вскочил, ни секунды не раздумывая взмахнул рукой – свистнул клинок, и натяжение сети ослабло, видно, он перерубил шнур, ее стягивающий. Харр медленно распрямился, принялся со всей осторожностью освобождаться от упругих пут. Когда это ему удалось окончательно, в комнате уже никого не было. Он выхватил меч, взмахнул им для пробы – зелень, плохо различимая в полумраке, с живым писком разлетелась под ударами, словно пух из распоротой подушки. Ничего, рука затечь не успела. Не убирая меча, Харр ринулся к винтовой лестнице. Где-то в глубине затихали грохочущие шаги. Слетел птицей, перемахнул через опустевший двор. Выход нашел собачьим чутьем, выскочил на порог – перед домом никого не было, значит, Махиду уже успели внутрь затащить. Лады, она в безопасности. За спиной что-то загромыхало – дверной проем задвигали массивной плитой. Тоже хорошо.