Маленькие птичьи сердца - Виктория Ллойд-Барлоу

Долли качает головой.

– Нет. Бабушка не говорила.

– Свадьба в следующие выходные. Я занимаюсь цветочным оформлением, а он…

Долли смотрит за стойку; официантка ставит тарелки на поднос.

– Это наш заказ? – громко произносит Долли и ободряюще мне улыбается, будто я жаловалась на задержку в обслуживании. – Наверняка наш. Обычно тут заказы приносят очень быстро, – официантка подходит к столу, и Долли произносит: – Вот! Я же говорила, – девушка ставит поднос на стол, а Долли берет стакан и две тарелки и аккуратно расставляет их на столе. Она заказала воду и ставит один стакан передо мной, а другой – рядом с собой. – Вот, – говорит она, – чудесно, правда?

– Да, – отвечаю я.

На Долли это совсем непохоже – чтобы она радовалась простой еде, да тому, что мы вместе сидим в обычном кафе? Это так странно, что я начинаю смеяться.

– В чем дело? – улыбается она.

– Ты меня удивляешь, – отвечаю я. – И я счастлива. Очень счастлива видеть твое лицо. Твое чудесное лицо.

Долли съедает свой тост с сыром и почти весь мой, снова подходит к стойке и заказывает нам по чашке кофе, а потом возвращается и отменяет половину заказа, вспомнив, что я не пью горячее.

– Две чашки я не выпью, – весело сообщает она и садится, словно это я велела ей заказать две. У нее квартира и парень; она принимается их описывать, и они идеальные, точно такие, какими я представляла их всего пару минут назад. Она работает агентом по недвижимости и специализируется на продаже сельскохозяйственной земли и загородных поместий. – Клиенты удивляются, откуда я так много знаю о сельском хозяйстве; всем нравятся рассказы о дедушкиной ферме. А если мне что-то непонятно, спрашиваю у папы. Знаешь, я очень хороший продавец. Ролс всегда говорил, что у меня получится.

– Не сомневаюсь. И давно ты работаешь на этой должности? – говорю я. – Или недавно?

– Почти полтора года, – отвечает она. – Я поехала в Лондон, когда… уехала из дома. Было очень весело… сначала, но потом Ви и Ролс подружились с супружеской парой с нашей улицы. Уж не знаю, что они в них нашли. И вскоре у них возникла… ситуация, и я от них уехала. Приехала сюда, к папе на ферму. Владелец агентства недвижимости – его знакомый, он принял меня на работу…

– Что за ситуация? – спрашиваю я.

– Ты правда хочешь знать? – она внимательно на меня смотрит. – Я не знала, рассказывать тебе или нет. Вита сказала, что ты устроила ей бойкот. После вечеринки. А потом она тебе звонила, и ты отказалась разговаривать.

– Я ни разу не видела ее после вечеринки. И она не звонила. Я хочу знать обо всем, что с тобой произошло, – отвечаю я. – Почему уехала от них? Что случилось?

– У соседки, Кэйти, было трое детей, три маленькие девочки, погодки – близнецы и малышка, которая родилась как раз перед самым нашим переездом. Кэйти была ненамного меня старше и часто заходила к нам с детьми. И поначалу Ви нравилось, что малыши возились в доме, а потом, через несколько месяцев, ей надоело. Весь этот бардак, крики и… быт, – Долли вздыхает и доверительно наклоняется ко мне, словно мы – две учительницы и обсуждаем непослушного, но безобидного маленького ученика. – Ты же знаешь Виту, – она делает глоток и ставит чашку на блюдце с таким видом, будто разговор окончен.

– Но ты-то почему уехала? Эта женщина так и продолжала приходить?

– Ну… нет. О! – она вздрагивает, будто вспоминая, что я не знаю, чем все закончилось. – Ви сказала Кэйти, чтобы та так часто не приходила, и сказала очень резко. Но мы с Витой часто возвращались домой вместе, и Кэйти все равно была там, с Ролсом. А потом у нее родился еще один ребе-нок… Еще один! – она вскидывает брови и изумленно улыбается. – А ведь уже было трое, и все младше трех лет! Представляешь, она даже не…

– И все-таки, почему ты уехала? – не унимаюсь я.

– Потому что он был от Ролло, – терпеливопроизносит Долли как нечто само собой разумеющееся.

– Кто?

– Ребенок. Ребенок был от Ролло. Я же сказала.

– И он ушел от Виты? – я не могла представить их порознь.

– Не сразу. Он не хотел уходить, и Вита пыталась… Но это было невозможно. Потом он съехался с Кэйти и детьми.

– Бедная Вита, – говорю я. – И они живут на одной улице? С ребенком? – даже Вита с ее невозмутимым достоинством едва ли справилась бы с таким соседством.

– Нет, уже нет. Муж Кэйти рассвирепел. Рассвирепел! – Долли повторяет это слово, словно реакция мужа была направлена на нее лично. – Он согласился развестись при условии, что дом останется за ним, а алименты будут минимальными. На том и сошлись. Сама знаешь, как Ролс не любит неприятности, – последнее слово она произнесла медленно, словно насмехаясь над его иносказательностью, будто это было словечко Ролса, а не ее собственное. – Он отдал Вите дом, да, в общем, и все остальное имущество. Оказалось, он был не так уж богат. Думаю, он надеялся искупить вину. Но, разумеется, это невозможно. Они с Кэйти тихо уехали. Ви говорила, что они живут в крошечном домике очень далеко от Лондона, – она тянет «о» в слове «крошечный», и губы вытягиваются в трубочку. – С четырьмя детьми.

Я представила Ролло и другую женщину – не Виту – вдали от Лондона с кучей маленьких детей и значительно уменьшившимися доходами.

Представила, с каким несчастным лицом он ходит на бесконечные школьные концерты и еженедельные детские праздники, сколько неуправляемого шума и цвета теперь в его жизни, из которой исчезла вся роскошь и изысканные удовольствия, которыми он когда-то имел счастье наслаждаться. Тяжелый родительский быт и неопрятность маленьких дочек заставили его снять красивые костюмы и туфли из мягкой полированной кожи и начать одеваться как обычный человек. А эти костюмы и туфли, которые он некогда носил каждый день с таким непринужденным достоинством, постепенно превратились в приметы его прежней роскошной жизни.

– А как же Вита? – спросила я.

– Все говорят разное, – Долли пожимает плечами, убирает руку, которую я сжимала в своей, и снова берет свою чашку. – Она сошлась со своим бракоразводным адвокатом, – она допивает кофе и отодвигает чашку подальше от себя. – Насколько я знаю. Но на прошлое Рождество до дедушки дошел слух, что его очень богатый приятель из Шотландии женится на какой-то Вите. Очень красивой разведенке из Лондона без детей. Дед пока ее не видел, но много ли на свете Вит?

– Немного, – соглашаюсь я.

Долли записывает свой номер телефона