Война во Вьетнаме (1946-1975 гг.) - Филипп Дэвидсон

Разница точек зрения между двумя группами северовьетнамских вождей определялась их жизненными путями и ролью в предшествовавших победе событиях. Труонг Чинь, Зиап и Донг родились и в период войны с французами боролись с врагом в Северном Вьетнаме, тогда как представители фракции “сторонников приоритета Южного Вьетнама” появились на свет и служили делу революции на юге страны. Ле Зуан руководил действиями вьетминьцев в Южном Вьетнаме и оставался там после войны, по крайней мере, до 1957 года. Ле Дук Тхо во время войны являлся помощником Зуана, а Нгуен Ши Тань занимал пост секретаря партийной организации в провинции Туа-Тьен, расположенной на севере Южного Вьетнама.

Основные споры по поводу приоритетных задач партии можно разделить на несколько четко очерченных периодов. Первый начинает свой отсчет с подписания Женевских соглашений в 1954 году, заканчивается в январе 1959-го и знаменуется доминированием точки зрения Труонг Чиня и Зиапа. В 1954-м Хо, не без понуканий из Москвы, решил сосредоточиться на политической дay трань в Южном Вьетнаме при одновременной работе над подъемом экономики Северного Вьетнама. Резоны Хо для выбора именно такого варианта очевидны. Во-первых, казалось, что южновьетнамское правительство Нго Динь Дьема обречено. Дьему досталась в наследство от французов полная неразбериха – мешанина из конфликтующих между собой политических клик и религиозных фракций, неэффективные и почти не существующие органы государственной власти, полиция и армия. Вероятно, Хо рассчитывал, что власть Дьема рухнет сама собой, а ему останется только нагнуться и поднять ее. Это соображение стало еще одним фактором, побудившим Хо в 1954-м остановить выбор на “мирных политических действиях”. Так как по условиям Женевских соглашений многие бойцы Вьетминя были репатриированы из Южного Вьетнама на Север, боеспособность коммунистов на Юге в середине пятидесятых не позволяла организовать там вооруженную борьбу. Так или иначе, в 1954-м коммунисты с Севера дали указания товарищам с Юга развернуть агитацию за “личные права, свободу и пропаганду организации всеобщих выборов, во исполнение условий Женевских соглашений”‹3›.

Несмотря на некоторый ропот “южан”, политика “мирных политических действий” продержалась до середины 1957-го. Затем, после того как идея всеобщих выборов не осуществилась, а Дьем начал преследование коммунистических мятежников на Юге, волна критики со стороны “сторонников приоритета Южного Вьетнама” стала все больше нарастать. Запевалой в этом хоре был Ле Зуан, который принялся продвигать тезис относительно того, что политическую борьбу “иногда должно поддерживать вооруженными акциями”‹4›. Голос Ле Зуана приобрел еще большую силу, когда правоохранительные органы правительства Дьема стали еще результативнее бороться с коммунистами в Южном Вьетнаме. В 1957 и 1958 гг. коммунисты были вынуждены признать, что Дьем “последовательно и эффективно уничтожает нашу партию”‹5›. Партийные документы, захваченные спустя годы, позволяют сделать вывод, что количество коммунистов Южного Вьетнама, агитировавших за переход к вооруженной борьбе, неуклонно возрастало. В 1957-м Хо Ши Мин начал постепенно склоняться к мнению Ле Зуана, которого вызвал из Южного Вьетнама в Ханой, где вскоре, назначив на место Труонг Чиня, сделал вторым после себя человеком в Политбюро.

В 1958 году Политбюро ЦК ПТВ начало “дрейфовать” в направлении Ле Зуана и его фракции “южан”. Год ушел на подготовку руководства и народа к смене курса, после чего в январе 1959 года было решено поднять вооруженное восстание в Южном Вьетнаме. В мае 1959-го Пятнадцатый пленум ЦК официально одобрил избранный курс и направил соответствующие распоряжения в Южный Вьетнам. Захваченные в 1966-м документы и недавние заявления высокопоставленных особ из АСВ дают возможность считать май 1959 года началом северовьетнамской интервенции. В июле авангард из 4000 подготовленных боевиков начал просачиваться в Южный Вьетнам‹6›. В сентябре 1960 года правительство Северного Вьетнама официально признало свою поддержку повстанческому движению на Юге.

Решение Хо Ши Мина перейти от “мирных политических действий” к “вооруженному восстанию”, то есть перенести акцент с политической на вооруженную day трань, вызвало в Политбюро дебаты по поводу путей претворения в жизнь нового курса. Спорили о том, какие формы должно принять восстание в Южном Вьетнаме, будет ли оно развиваться по образу и подобию событий августа 1945-го, или же нужно взять на вооружение идеи и методы, приведшие к поражению французов в 1954 году. Расстановка фигур на доске осталась без изменений. Нет ничего удивительного в том, что Труонг Чинь, Зиап и “северяне” считали правильным путь, подсказываемый опытом антифранцузской войны. “Французская модель” предполагала минимальное вмешательство со стороны Северного Вьетнама. В то же время Ле Зуан и его сторонники-южане отдавали предпочтение варианту образца августа 1945 года. Эта концепция предусматривала широкомасштабные военные действия и быстрое решение южновьетнамской проблемы, не исключая использования частей Армии Северного Вьетнама. Этот сценарий действий, вызывавший опасность вмешательства Соединенных Штатов, чреватый прямой военной угрозой Северному Вьетнаму, пугал фракцию “северян”.

Хотя споры не прекратились, действия, предпринятые северными вьетнамцами в 1959 году, ясно демонстрируют, что Ле Зуан и его сторонники одержали верх. В том же году в составе АСВ была сформирована 559-я транспортная группа, предназначенная для осуществления тыловой поддержки операций в Южном Вьетнаме через “лаосский выступ”. В 1959-м южновьетнамские коммунисты создали центр по подготовке боевиков из числа людей, переехавших в 1954-м в Северный Вьетнам, и в том же 1959 году примерно 4500 таких подготовленных бойцов начали инфильтрацию на Юг, чтобы стать впоследствии ядром батальонов и полков Вьетконга.

Для Зиапа решение об изменении курса, принятое Хо в 1959-м, и события следующих двух лет являлись серьезным поражением. Хотя Зиап сохранил пост министра обороны и главнокомандующего Армией Северного Вьетнама, Хо освободил его от руководства боевыми действиями на Юге, поручив это дело секретариату, состоявшему из “южан” Ле Зуана, Нгуен Ши Таня и Ле Дук Тхо. Дальше – больше. В 1959 году давний соперник Зиапа, Тань, получивший звание старшего генерала, фактически возглавил командование операциями на Юге. Затем, в 1960-м, на Третьем съезде партии как Зиапа, так и Труонг Чиня передвинули немного вниз по иерархической лестнице. Вместо Чиня вторым человеком в Политбюро стал Ле Зуан, а Зиап переместился с четвертой на шестую ступеньку. “Побитый” Зиап исчез с политической сцены Ханоя и занялся “поправкой здоровья”. Все ключевые позиции теперь принадлежали Ле Зуану и его команде.

С принятием в 1959 году Политбюро ЦК ПТВ решения о переходе к “вооруженному восстанию” и о поддержке Северным Вьетнамом “южновьетнамских товарищей” война между Севером и Югом пошла, что называется, всерьез, и в 1960 году верх в ней одерживали Вьетконг и северные вьетнамцы. Вьетконговцы контролировали дельту Меконга, Центральное плоскогорье Аннама и прибрежные равнины. В ноябре 1960-го в результате заговора коммунистам чуть было не удалось свергнуть Дьема. Вьетконговцы силами батальонов и полков начали нападать на форпосты и форты АРВ (Армии Республики Вьетнам). К 1961 году, с ростом интенсивности и масштабов атак Вьетконга, ситуация для Дьема еще более ухудшилась, а в начале 1961-го стала почти критической.

Постоянное ухудшение положения правительства Южного Вьетнама в январе 1961-го произвело сильное впечатление на нового главу Белого дома, Джона Ф. Кеннеди. Не только Вьетнам, но и другие тучи омрачали ясный небосклон над челом президента, делая далекую южноазиатскую страну последней ставкой в покере сверхдержав. Началась эта игра еще до инаугурации Кеннеди, когда 6 января 1961 года Никита Хрущев заявил, что “войны за национальное освобождение” есть войны справедливые и потому мировой коммунизм поддержит их. Вскоре после этого Ханой признал Национальный фронт освобождения (НФО), фасад, которым прикрывали свою деятельность коммунисты Южного Вьетнама. В апреле 1961-го фиаско в заливе Свиней{97} стоило Кеннеди значительного числа очков в “покерной игре”. В июне 1961 года Хрущев попробовал блефовать с Кеннеди в Вене, пригрозив молодому президенту блокадой Берлина. Кеннеди отчаянно нуждался в каком-то козыре, в точке на карте, которая помогла бы ему набрать очки. Вьетнам подходил, хотя даже в 1961-м президент считал его политическим и дипломатическим минным полем. Вмешательство в дела Вьетнама могли создать трения не только с коммунистическим блоком, но и доставить президенту – особенно президенту демократической партии – немало неприятностей дома.

С того самого момента, когда США стали принимать то или иное участие в делах Вьетнама, политика их в отношении этой страны находилась под мощным влиянием двух мифов. С 1949-го, когда республиканцы заклеймили Гарри Трумэна клеймом “человека, потерявшего Китай”, сердца демократов замирали при мысли потерпеть еще одно поражение в Азии в период правления президента-демократа. Разумеется, Трумэн не “терял Китая”, поскольку нельзя потерять то, чем не владеешь. У Трумэна в 1949-м не было никаких действенных рычагов, способных помешать Китаю упасть в объятия коммунизма. Все это ничуть не мешало республиканцам “наживаться” на “потере” Китая, и они, несомненно, только выиграли бы от еще одного поражения демократов в Азии.