Чужая дуэль - Игорь Астахов

— Извольте, — присоединяясь к игре, я коротко поклонился и отчеканил: — Знакомьтесь — Дарья Архиповна, — затем, повернувшись к спутнице, продолжил: — Этот шумный тип местный околоточный надзиратель Петр Аполлонович Селиверстов. Вы не против, если поименованный господин составит нам компанию, — и, усмехнувшись, добавил после небольшой паузы. — Вообще-то он безобидный… И все равно не отстанет.

Тем временем, полицейский уже лез лобызать руки не ожидавшей подобного напора Дарье, а мне только и оставалось, посмеиваясь, диктовать заказ.

Несмотря на столь неоднозначное начало, в итоге вечер удался. Наскоро перекусивший Селиверстов, на удивление категорически отказавшийся от спиртного, очень быстро пришел в себя и оказался исключительно галантным кавалером. Он, как мог, развлекал компанию рассказами о комичных ситуациях, случившихся с ним и его коллегами по службе, коих оказалось великое множество. Когда же поддавшаяся уговорам выпить бокал вина, раскрасневшаяся от смеха Дарья, заметно расслабилась, рассыпался в извинениях и выволок меня на улицу.

Глубоко вдохнув морозного воздуха, мы синхронно закурили, и околоточный, как будто не он только что балагурил как заведенный, угрюмо спросил:

— Чего это ты вдруг раскрылся? Неужто все опасности позади?

Я смерил его долгим взглядом, и дружески похлопав по плечу, тяжело вздохнул:

— Да нет, мой друг. Пожалуй, все только начинается.

— Так в чем же дело? — Селиверстов выпустил плотную струю дыма в зенит.

Задумчиво стряхнув наросший на папиросе серый столбик пепла, я ответил:

— Просто-напросто противника, с которым нам теперь придется воевать, тривиальным изменением внешности уже не проведешь.

— И что же это за супостат такой объявился? — недоверчиво изогнул бровь полицейский.

— Всему свое время. Скоро узнаешь, — я выбросил прощально зашипевший окурок в снег. — А сейчас, очень прошу, сделай мне одолжение, оставь нас наедине. И еще, заскочи к деду, соври что-нибудь про мое чудесное превращение.

— Ну, ты даешь! — возмущенно фыркнул околоточный. — Больше ничего не хочешь?

— Нет, — покачал я головой. — Только это. В конце концов, нынешний обед, как всегда за мой счет, правильно?

— А, черт с тобой, — неожиданно сдался полицейский. — И чего только ради дружбы не сделаешь. Цени.

— Ценю, — приобняв приятеля за плечи, я взялся за ручку входной двери. — Пойду. Неприлично оставлять даму одну так надолго.

— Давай-давай, — бросил мне вслед Селиверстов. — Только не увлекайся. Сам знаешь, чревато…

Когда я вернулся за стол, Дарья встревожено обернулась и удивленно спросила:

— А где же Петр Аполлонович?

Откровенно любуясь нежным профилем, я с улыбкой поинтересовался:

— Неужто со мной так страшно, что без полиции никак?

— Почему же? — смутилась девушка. — Никакой вы не страшный. Очень даже наоборот. Только как-то он вдруг ушел. Даже не попрощался.

— Служба у него такая, — взялся я за бутылку, — туману напускать. Пусть себе с Богом злоумышленников ловит, а мы, давайте еще выпьем по глотку, и о другом поговорим.

— О чем же? — пригубив вина, с любопытством взглянула на меня Дарья.

— Да хотя бы о том, — отставил я бокал, — что за разговор состоялся между вами и дядей перед уходом из магазина?

Девушка вспыхнула и, прикусив нижнюю губу, обожгла меня взглядом. Затем, отвернувшись, отрывисто бросила:

— Вас это никоим образом не касается.

— Вот тут вы ошибаетесь, — твердо возразил я. — Сдается, что именно мое необдуманное поведение навлекло на вас серьезные неприятности. И не вздумайте возражать! — моя ладонь хлопнула по столу, подчеркивая серьезность намерений. — Выкладывайте, как на духу!

Залпом допив оставшееся в фужере вино, Дарья, низко опустив голову, долго промокала губы салфеткой, решаясь. Так и не подняв глаз от тарелки, она начала рассказывать.

За четверть часа я узнал незатейливую историю, как практически неизлечимая здесь скоротечная чахотка напрочь разрушила жизнь, казалось такой крепкой и благополучной семьи. Заразившийся от пациента земский врач сгорел менее чем за полгода, оставив жену с четырьмя детьми без средств к существованию. Оказавшаяся в безвыходном положении вдова была вынуждена отправить только-только окончившую гимназию Дарью в услужение к брату, управляющему магазином одежды.

— Какой же он гадкий, — передернулась от отвращения девушка. — Стоит рядом, взглядом раздевает и потеет. Стоит тетке отвернуться, сразу намеки сальные начинаются. Нынче так вообще скандал форменный устроил. Похабными словами обозвал, и кричал, чтобы назад не возвращалась. А я нипочем и не вернусь! — хорохорилась Дарья, но предательски дрогнувший голос, выдал истинные чувства.

— Понятно, — от волнения у меня перехватило горло. Лишь проглотив горький комок, я смог продолжить. — Знать от судьбы не уйдешь.

— Это вы к чему? — подняла удивленные глаза спутница.

— К тому, что эту ночь проведете у меня, а дальше как-нибудь разберемся.

Дарья отчаянно замотала головой.

— Никак нельзя. Что люди скажут?

— Люди, — невесело усмехнулся я. — Вы думаете, кому-то есть дело до вас, или до меня? Если так, то глубоко заблуждаетесь. А даже и пойдут сплетни. Да черт с ними! Стыд, как говориться, глаз не выест. Тем более что и стыдиться, собственно, нечего. Ну, так как, договорились? Клянусь всеми святыми, домогаться не буду.

Взглянув на меня сквозь слезы, она только и смогла, что согласно кивнуть.

— Вот и ладно, — я ободряюще улыбнулся. — Значиться так, сейчас доедаем-допиваем, да двинемся потихоньку устраиваться. А за вашим добром я уже с утра пораньше пошлю.

…До дома мы, по обоюдному согласию, решили прогуляться пешком. Короткий зимний день уже сменили голубые сумерки, и уютно поскрипывающий под ногами снег навевал беззаботные детские воспоминания. А когда большая часть пути уже осталась позади, меня словно с головы до ног ошпарили кипятком, заставив оборвать разговор на полуслове. И тут же сзади омерзительно проскрипело:

— Эй, голубки! Вам там, случаем, не скучно вдвоем? А то давайте вместе повеселимся!

Откровенно вздрогнувшая Дарья, втянула голову в плечи и, ускоряя шаги, потянула меня вперед.

— Ой, куда же мы так торопимся-то, а? — продолжал глумливо хрипеть за спиной прокуренный голос, а дорогу заступили выскользнувшие из темного проулка две сутулые фигуры.

После курса выживания на базе даже пять-шесть подготовленных бойцов не представляли для меня реальной опасности в рукопашной, тем более что под жилетом в наплечной кобуре грелся револьвер, а от клинка, или шальной пули надежно защищал комбинезон. Напрягало другое. Со стороны зашедшего сзади блатного откровенно тянуло ледяной ненавистью, крепко настоянной на темной, никак не сопоставимой с масштабами личности мелкого уголовника, силой.