Вор весны - Кетрин Макдональд

— Я думаю, вы единственная, кого он послушает.

Я улыбаюсь этому, но быстро отбрасываю в сторону.

— Как думаешь, кто стоял за отравлением? — спрашиваю я его.

— Это сделали пикси, — говорит он.

— Я тоже так слышала. Но разве они… разве пикси обычно не приходят из Благого Двора?

— Пикси — одни из немногих, кто принадлежит к обоим, одни объединяются с Благими Дворами, другие под руководством Валериана.

— Значит, это мог быть кто угодно.

Он торжественно кивает.

— А что думаешь ты? Зера хочет его смерти?

Мгновение он молчит.

— Да, — медленно отвечает он. — Думаю, она хочет.

Я не могу представить себе, каково это — расти вот так, испытывая на себе ярость единственного человека, который должен любить тебя, защищать. Я предпочла бы и вовсе не иметь матери, чем такую.

Мне больше не о чем спросить Перевозчика.

— Спасибо, — говорю я ему.

— Берегите себя, Леди Персефона.

Я возвращаюсь во дворец. Аид встречает меня у своей двери.

— Я слышал, как ты уходила, — говорит он, в его голосе нарастает паника, когда я дергаю его обратно к кровати. — Почему ты…

— Я ходило поблагодарить Перевозчика за его помощь на днях, — спешу я, дважды проверяя его рану. — Я никуда не уходила.

— Он говорил что-нибудь о…

— Еще несколько гоблинов, но он и твои прекрасные скелеты-воины справятся с этим. Не волнуйся.

— Если это ложь…

— Не заставляй меня говорить больше, — прошу я. — Пожалуйста. Я не хочу лгать, но пока ты не можешь пойти туда, понимаешь? Не уверена, что ты даже меня одолеть сможешь.

Он прижимает меня к кровати, заваливаясь сверху, и широко расправляет крылья.

— Смог.

Я давлю на рану, обхватывая ногами его талию и переворачивая его не спину — джвижение, которое Либби так часто практиковала на мне.

Его крылья исчезают.

— Уверен?

Аид сглатывает, в уголках его губ появляется усмешка. Я прижимаюсь к нему губами прежде, чем на его лице успевает расползтись ухмылка, и внезапно льну к его груди, вдыхая запах.

Он напрягается подо мной от боли, и секунду спустя я скатываюсь с него, тяжело дыша. Стон, который он издает, когда я слезаю с него, громче стона боли.

— Новое правило, — говорю я ему. — Ты не встанешь с этой кровати, пока не сможешь целоваться со мной, не морщась.

Аид ухмыляется, притягивая меня на сгиб своей руки. Одна рука переплетается с моей, другая перебирает мои волосы. Я никогда не чувствовала себя настолько частью другого человека, никогда не была до нелепого неуверенной, где кончаюсь я и начинается он. Пламя в огне и то легче было бы разделить.

— Это самая горячая вещь, которую кто-либо когда-либо говорил мне, — произносит он. — Десять минут, и мы попробуем снова.

— Десять минут?

— Мы, фэйри, быстро исцеляемся.

— Но… десять минут?

— Думаю, лишь столько я могу выдержать, не целуя тебя.

Я утыкаюсь в его плечо, чтобы скрыть свой румянец, и он целует меня в макушку вместо губ.

По крайней мере, эти десять минут.

На следующий день Атд справляется с моим вызовом, и хотя я все еще не до конца уверена, что он полностью восстановился, я знаю, что не смогу удерживать его вечно. Я провожаю его до двери, как властная наседка.

— Будь осторожен, насколько это возможно. Не затевай слишком много боев. Положись на своих воинов.

— Так и сделаю.

— И… пожалуйста, подумай о том, чтобы нанять действующих живых фэйцев, чья помощь будет эффективней, если что-нибудь случится?

Он вздыхает.

— Если ты настаиваешь.

— Хорошо. Также, я кое-что для тебя приготовила. Стой здесь, — я бегу на кухню и возвращаюсь с ланч боксом. — Я приготовила тебе обед. Но не жди этого каждый день. Я не домохозяйка 1950-х годов, спасибо.

Он смотрит на коробку в своих руках, глаза сияют.

— Это слишком смущает? Слишком слащаво? Это так, да? Тебе не обязательно брать ее. Я оставлю ее здесь.

Я пытаюсь вернуть коробку обратно. Хватка Аида усиливается.

— Смущает? Ты шутишь? — он достает маркер и высоким изящным почерком пишет сверху: «Персефона сделала это для меня». Почему все в нем так прекрасно? Даже почерк не может быть уродливым? — Не могу дождаться, чтобы показать это остальным!

— Всем до единого.

— Мои скелеты-воины будут трещать от восторга.

— Потому что ты создаешь их.

Он светится, подходя для прощального поцелуя, и исчезает, забрав псов с собой.

Я стараюсь занять себя как можно большим количеством продуктивных дел, включая чтение некоторых книг, которые меня, вероятно, заставили бы прочитать, учись я все еще в школе. Знаю, после месяцев пропущенной школьной программы, экзамены сдать будет невозможно, но я полна решимости выполнить хотя бы часть программы, которую потребуют мои фальшивые результаты, тем более что пребывание здесь больше