Фредерика - Джорджетт Хейер

Так оно и оказалось, и они были вознаграждены за свою любознательность сполна. Правда, никто из них не успел вовремя, чтобы увидеть, как это случилось, но зато они застали такую картину, какую отродясь в этих краях никто не видел. Хотя вокруг было добрых три акра открытой земли, куда, конечно, и хотели приземлиться люди на шаре, но их снесло на кучку деревьев, и они застряли на ветвях. О, это было ужасное невезение! Хотя один джентльмен был относительно в порядке, но другой, который хотел помочь мальчонке, что был с ними, запутался и сломал руку, а что касается мальчика, то он рухнул сквозь ветки, был весь в крови, и они решили, что он умер.

— Что, — сказал маркизу самый старший из собравшихся, — было совсем не весело, как и все остальное.

— Где? — хрипло спросил Джессеми. — Где?

— А, теперь вы уже там ничего не увидите, сэр! Все ушли еще час назад на ферму Монкс и унесли мальчонку на носилках из изгороди. Ну а раз мы, которые из Уэтфорда, опоздали и ничего не увидели, кроме шара (он зацепился за вяз), и не знаем, когда они собираются его снимать оттуда, то нам и ждать больше нечего. Вот мы и пошли обратно.

— Я видел, как подъехал доктор на своей двуколке! — сказал какой-то мальчишка.

— А, так это ты получил подзатыльник от мисс Джадбрук за свое любопытство, Вздернутый Нос!

— Где эта ферма? — спросил Алверсток, прерывая добродушное оживление, вызванное последним замечанием.

Ему сказали, что это, можно сказать, в Клипперфильде. Алверсток попросил более точно указать ее местонахождением. Однако из противоречивых и совершенно непонятных объяснений ему удалось узнать лишь направление, в котором вела дорога к деревне, ответвляющаяся от почтового пути на Кингс-Ленгли.

Отказавшись от предложений услужливой молодежи показать точное расположение фермы Монкс, он тронулся в путь со словами:

— Мы скорее найдем эту ферму, когда доберемся до Клипперфильда, — и, взглянув на Джессеми, добавил: — Держись! С ним доктор, вспомни!

Джессеми, с серым лицом, отчаянно пытавшийся сдержать рыдания, которые сотрясали его хрупкие плечи, проговорил с трудом?

— Они сказали… сказали…

— Я слышал! — перебил его Алверсток, — Им только показалось, что он умер, и они видели, что он был в крови. Господи, мальчик мой, ты прожил всю жизнь в деревне и не знаешь, что эти грамотеи всегда из обычного несчастного случая делают мелодраму? «Решили, что умер», можно перевести как «потерял сознание от падения», а что до «окровавленный»! Что, черт побери, кроме разбитого лица, могло им броситься в глаза, когда он не удержался и пролетел сквозь ветки?

Выдавив вежливую улыбку, Джессеми сказал:

— Да, конечно! Или… или разбитый нос!

— Очень может быть!

— Да. Но…

Он замолчал, не в силах справиться с голосом, и затем сдавленно проговорил:

— Это не обычный несчастный случай.

— Ну, может быть, он и сломал одну или две кости, — ответил спокойно Алверсток. — Будем надеяться, это послужит ему хорошим уроком! А теперь, мой юный друг, я собираюсь сделать то, чего ты хотел с самого начала этой экспедиции: пришпорить их!

И, сказав это, пустил лошадей галопом. В другое время Джессеми залюбовался бы мастерством, с которым он гнал аллюром незнакомых лошадей по извилистой дороге, слишком узкой и, судя по всему, редко используемой, но теперь, когда Алверсток, безупречно преодолевая каждый бугор, придерживал лошадей, его единственным желанием было заставить его погнать их еще быстрее. И не он, а Керри, крепко схватившись за сиденье, закрыл глаза, когда Алверсток круто осадил на повороте, едва не столкнувшись со встречным экипажем, и это Керри, когда показались разбросанные домики Кингс-Ленгли, в ужасе выдохнул:

— Ради бога, милорд!

Но он пожалел, что эти слова вырвались у него, потому что маркиз уже придерживал лошадей. Когда они въезжали быстрым ходом в городок, он через плечо спросил:

— Да, Керри? Что такое?

— Ничего, милорд! Просто я подумал, что вы потеряли голову, за что прошу меня простить! — ответил верный слуга.

— Представляю! У меня самого в глазах помутилось!

— Смотрите! Указательный столб! — вдруг закричал Джессеми.

— Клипперфильд и Сэррет! — прочитал Керри.

Лорд лихо свернул за угол, но тут же был вынужден перевести лошадей на тихий шаг. Улочка была такая узенькая и извилистая, так плохо уложенная и с такими огромными выбоинами, что Керри мрачно пошутил, как им повезло, что сейчас июнь, а не февраль, тогда они бы попали в настоящую кашу. В конце этих двух кошмарных миль, которые натянули нервы Джессеми до предела, он сказал:

— Впереди перекресток, милорд, и слева я вижу две трубы. Должно быть, это здесь!

Как бы ни растревожен был Клипперфильд недавним происшествием, городок казался вымершим. Только одна толстуха возилась с капустой на клочке земли перед своим домом. Не собираясь забивать себе голову, как она выразилась, всякими шарами, она не могла сообщить Джессеми ничего нового о Феликсе. Алверстоку сказала, что ферма Монкс находится около мили вниз по дороге на Баксхилл. Она показала на юг и сказала, что он не проедет мимо: заявление, которому маркиз не очень поверил, но которое оказалось правильным.

В нескольких ярдах от дороги стоял большой старый дом с теснившимися вокруг него сараями, свинарниками и коровником. Перед распахнутой дверью стояла двуколка доктора под присмотром его человека. Алверсток свернул к белым воротам и подъехал к ферме. Джессеми спрыгнул с фаэтона еще до того, как он остановился, и вбежал в дом. Послышался пронзительный голос, который спрашивал, кто он такой и что ему надо.

— Ах! — сказал маркиз. — Полагаю, это та самая леди, от которой и получил подзатыльник… э-э… Вздернутый Нос!

Глава 21

За дверью показался неровно устланный плиткой коридор, в конце которого виднелся пролет стоптанной дубовой лестницы, ведущей на верхний этаж. Джессеми, так стремительно ворвавшийся в дом, заколебался, так как дорогу ему преградила угловатая женщина, на чьем лице с резкими чертами лежал отпечаток хронического раздражения. В ответ на ее сердитый вопрос он пролепетал:

— Простите! Это мой брат! Тот… тот мальчик, которого сюда привезли!

Этот ответ нисколько не смягчил ее, а произвел такой же эффект, как спичка, поднесенная к пороху. Она захлопала глазами, побагровела и сказала:

— Ах вот что? Тогда я очень рада видеть вас, молодой человек, и надеюсь, что вы пришли забрать его отсюда! Позвольте сказать вам, что этот дом не больница и не постоялый двор и у меня своих дел полно, чтобы еще ухаживать за больными мальчишками! Говорите что хотите, а я не сиделка и не собираюсь отвечать за него!