Край бесконечности (сборник) - Сандра Макдональд

– Так это ставка на случай? – переспросила Джордан. – Ваш лучший сценарий все равно оставляет два месяца на слепую надежду?

– Что ж, это куда предпочтительнее шести месяцев отчаяния, – указала Этьен. – Я знала, что мы можем на вас рассчитывать, дорогая.

– На меня набрасывались на Эл-Один! – взвизгнула Джордан. – Мы еще и не прикоснулись к резерву, а люди уже хотят раскупить мой запас. Что же будет, когда рационы подойдут к концу?

– Если вам понадобится защита, то это, сами знаете, не проблема, – заверила Этьен. – И защита от Уран-Гипериона, при необходимости, тоже.

Джордан потребовалось лишнее мгновение, чтобы переварить эти слова.

– Вы говорите о моей сестре.

– Я говорю о вас, дорогая, – возразила Этьен. – После этого взрыва вы – самый богатый человек в космосе.

Джордан ощутила, как смесь недоверия и гнева поднимается от основания легких.

– Богатый? – яростно переспросила она. – Вы это называете богатством? Пустить под нож собственные культуры, отшвырнуть бизнес на годы назад, сбросить за борт все, чего я достигла, все, что планировала…

– Вот как, и что же вы планировали? – заинтересовалась Этьен.

– Я планировала… не суйтесь не в свое дело, черт возьми! – рявкнула Джордан и оборвала связь.

Раксел и Маркус поджидали ее перед дверью кабинета. По их взглядам ясно читалось, что оба пытаются определить, много ли она вырвала с головы волос: может, уже пора менять воздушные фильтры? Подлетев к ним, Джордан погасила инерцию и указала движением подбородка на один из тоннелей:

– Идем посмотрим, велики ли повреждения.

– По мне, так оставить воду себе, и все, – проворчала Раксел. – Нам троим ее, поди, до конца жизни хватит.

– Это уж точно. Тем более что нас в таком случае быстро убьют, – уточнила Джордан. – Этьен сейчас уговаривает народ не мстить Земле с помощью энерголучей солнечных станций. Лучше ее не злить, а то она может предложить им сменить мишень.

– Так вы пришли к чему-нибудь? – спросил Маркус.

Джордан скорчила рожу:

– Я ее послала.

– …Э-э, – протянул Маркус.

– Знаю, знаю. Если переборки вдруг пронзит лазерный луч, вините меня, – согласилась Джордан. – Думаете, у нас есть выбор? Наши культуры – или жизнь всех остальных. Но нетрудно понять, что я вышла из себя, глядя, как все, ради чего работаю, отправляется на помойку.

Она ухватилась за скобу, зафиксировав себя в воздухе, и треснула кулаком по стене. Работники переглянулись.

– Можно обезвоживать продукт, – предложил Маркус. – Так удастся ненадолго растянуть водяной запас.

– Совсем ненадолго. Да к тому же любому, кто будет это есть, все равно понадобится больше воды, – возразила Джордан. – Для хранения, однако, это наилучший вариант. Когда мы снизим производство, всем придется затянуть пояса.

Раксел бросила взгляд на пустой отсек:

– Она знает про заначку?

– Это Этьен. Она все знает, – Джордан выбрала нужную дверь и оттолкнулась, направляя себя к ней; Раксел и Маркус полетели следом. – Так что нам нужен план, как сократить потребление воды на восемьдесят процентов.

– Восемьдесят! – воскликнула Раксел. Она первой долетела до двери и уже набирала открывающий код. – К какому сроку?

– Я думаю, к распределению продуктов в конце месяца, – предположила Джордан. – Спасибо, – она перебросила себя в раскрытую дверь и ухватилась ступнями за гамак. – Есть идеи?

– А хватит ли этого вообще, чтобы прокормиться? – поинтересовалась Раксел.

– Оставим самое существенное, самое урожайное, – предложил Маркус.

– И что это? – размышляла Раксел. – Бобовые, картофель, горох, лук? Озимые сорта пшеницы, пожалуй, если воды хватит. Смогут люди на этом жить?

– Прожить можно, – пробормотал Маркус.

– Народ взбунтуется, если на тарелках не будет ничего яркого, – заявила Джордан. – Фруктов и овощей. Черти в аду не так злы, как разозлятся колонисты, оставшиеся без клубники и винограда, которые им якобы полагаются, кризис там с водой или не кризис – неважно.

– Может, стоит нанять охрану? – предположила Раксел, и Джордан вспомнила охранника возле эллинга на Эл-Один. – Знаю, бюджет не позволяет, но можно еще чуть-чуть уменьшить посевы и платить пресной водой, пока все не утрясется.

Джордан потерла уголки глаз костяшками больших пальцев.

– Кто-нибудь, кроме меня, уже начинает думать, что противники экспорта воды были правы? – спросила она. Отчаяние при малой гравитации порождало странное ощущение: как и раньше, казалось, будто кто-то давит тебе на грудь, но это давление было единственным. Одинокое чувство веса посреди невесомости. – Может быть, нам вообще нечего делать в тех краях, где невозможно самим себя обеспечить.

Маркус с Раксел обменялись взглядами, и Раксел произнесла:

– Расскажи это моей семье в Фениксе.

Джордан фыркнула и швырнула ей в голову карандаш.

Раксел, протянув руку, схватила его, потом перевела взгляд на Маркуса:

– Марк, зачем ты отправился в космос?

Тот пожал плечами:

– Мис Оволе была единственной, кто захотел взять на работу тридцатилетнего чудика с Гаити, слишком много времени потратившего на получение степени бакалавра по гидропонной агрикультуре. Да и неплохо было поменять угол.

– А вы, Джордан? – продолжала Раксел.

– Я в прошлой жизни была первопоселенцем из 1860-х, – откликнулась Джордан. – Ну а ты, Раксел? Я так понимаю, ты клонишь к чему-то.

– Да, клоню, – подтвердила та, тыча карандашом в Маркуса. – Я считаю, мы тут все по одной причине: потому что, если бы нас здесь не было, нам бы нипочем не послать подводника на Европу. А не попади мы туда, то до другой звезды и подавно не добрались бы, – она махнула рукой за спину, на наблюдательные экраны, охватив этим жестом весь Млечный Путь целиком. – Потому что мы или расселяемся, или говорим, что все, дальше нам уже не бывать. Потому что Земля, она… ну, как родительский дом, а Приземелье – наша первая занюханная квартирка, а где-то там, дальше, есть Нью-Йорк, и Нью-Дели, и Сидней, и Мадрид, и одни мечтают, как бы попасть туда, а другие делают, и мы делаем. По крайней мере пытаемся.

На миг воцарилось молчание. Затем Маркус откашлялся:

– Ракс, ты сколько статей об этом написала?

На сей раз карандаш полетел в его сторону.

– Я как раз собиралась сказать, что мы совсем младенцы, едва от пуповины оторвались, и все это очень незрелая затея, – заметила Джордан.

Раксел бросила на нее уничтожающий взгляд.

– Ну ты можешь не соглашаться, – проронила она, – но это всегда была сделка. Еще когда на орбиту запускали отдельные ракеты, которые извергали столько дерьма, что могли на полдня превратить какой-нибудь природный заповедник в кислотное болото. Так знаешь, как тогда говорили? «Гибель животных произошла в интересах дела». Можно любить Землю, а можно любить космос.