Лукашенко. Политическая биография - Александр Федута

Потом, конечно, депутатов пустили: забрать личные вещи…

Они представляли собой жалкое зрелище, покидая здание проигранного Верховного Совета. Уносили пледы и обогреватели, приготовленные на случай обороны так никем и не штурмованного парламента. Забирали с собой толстенные справочники, откуда черпали формулировки поправок в законопроекты. Удалился, поправляя очки, Станислав Богданкевич с портфелем, в котором лежали его никем не востребованные предложения в Налоговый кодекс. Ушел, ругая на чем свет стоит проигравшее руководство парламента, несостоявшийся белорусский Гавел — Станислав Шушкевич.

Депутатский корпус раскололся. Часть депутатов просто ушла из политики — в никуда. Часть сохранила верность Конституции 1994 года и объявила, что не признает итогов референдума.

Собравшись вместе, эти депутаты с радостью обнаружили, что среди них — большинство членов Президиума Верховного Совета. И объявили, что Верховный Совет продолжает работать, несмотря на то что кворума не хватает. Как будто в этом было дело.

Оставшихся 110 депутатов Александр Лукашенко своим указом ввел в состав образованной согласно новой Конституции Палаты Представителей.

Это не означает, что в Палату вошли исключительно люди, лишенные совести. Многие, говорят, мучались сомнениями.

Говорит Людмила Маслюкова:

«Утром должно было состояться первое заседание учрежденной после референдума Палаты Представителей. И еще как бы двери были открыты — еще можно или примкнуть туда, или остаться с оппозиционерами. Один из депутатов, пожилой человек, жил в гостинице "Минск". И среди ночи подхватывается — опять этот вопрос: "куда?" — туда или сюда? Председатель колхоза, номенклатурщик, коммуняка — туда, сюда — засыпает опять, весь встревоженный, с камнем на сердце. И вдруг в определенный момент обнаруживает, что он топает по проспекту Скорины в направлении к бывшему зданию ЦК комсомола, где они должны были провести первое заседание. Чешет по проспекту — и без штанов. Вдруг останавливается: "Куда я? Зачем? Почему я не одет?", — и бегом обратно в гостиницу. Вот так для него совершился выбор — в полубреду».

Вот так «совершился выбор» для многих «народных избранников», сдавших народ вместе с Конституцией.

Глава четвертая. Кто виноват?

«О Лукашенко не волнуйтесь!»

Лукашенко победил. Эта победа стала переломной не только в его личной судьбе, но и в истории всего нашего государства. Мы видели, как это произошло. Теперь осталось понять: почему такое случилось.

Проще всего сегодня было бы сказать: виновен Валерий Тихиня. Или: виновен Семен Шарецкий. Но гораздо важнее осмыслить происшедшее, не сводя к личностям общенациональную трагедию, которой явился референдум.

Итак, можно ли было предотвратить кризис 1996 года?

Скорее всего, нет. Речь шла о большем, нежели о ссоре между депутатами и Александром Лукашенко. Речь шла не о том, кто возьмет верх, а о выборе пути.

Либо у нас утвердится верховенство Закона — и это будет признано всеми субъектами политического процесса, либо один из «субъектов» этого процесса получит возможность управлять самовластно, сдвигать очерченные Законом рамки и раздвигать их по собственному усмотрению. Как джинн Хоттабыч в детской сказке советских времен раздвигал и сдвигал ворота команды «Зубило», подыгрывая их соперникам из команды «Шайба», до тех пор пока никто уже не мог сказать, каков был счет в футбольном матче.

Мы не знаем, что было бы со страной, если бы на референдуме победил Верховный Совет. Сторонники президента считают, что было бы намного хуже.

Правда, оппоненты президента до сих пор утверждают, что хуже быть уже не может. Потому что Беларусь — едва ли не единственная в мире страна из претендующих на статус цивилизованной, где самовластные решения главы государства (указы и декреты) обретают силу высшую, чем Закон. И вся пирамида государственной власти, все государственные служащие, какой бы пост они не занимали, даже понимая всю несообразность такого государственного устройства, подчиняются этим решениям.

Почему так случилось? Ольга Абрамова, с присущей женщинам жалостливостью, готова разделить ответственность за случившееся:

«Мы, депутаты (неважно, что нас на это спровоцировали; как говорят, тебя провоцируют, а ты не провоцируйся), первыми позволили себе нарушить Конституцию. Если президент внес предложение о внесении изменений в Конституцию, то мы были обязаны срочно рассмотреть это предложение. Мы от этого отказались. Заявили, что предложение неправомерно и рассматривать его мы не будем, — это наша прерогатива. И тем самым нарушили процедуру. Но ведь это было не техническое нарушение: процедура прописана конституционно. Вот это наше нарушение и спровоцировало Лукашенко на решительные действия».

Очевидное логическое несоответствие. Вызывающее поведение Верховного Совета не спровоцировало намерения Лукашенко, а лишь развязало ему руки в осуществлении его далеко идущих намерений.

Да, Конституция 1994 года была далека от законотворческого совершенства. В ней были нечетко прописаны президентские прерогативы.

С другой стороны, и полномочия Верховного Совета были прописаны не вполне ясно и выглядели несколько несбалансированными. Скажем, в Конституции были нормы, позволявшие парламенту выражать недоверие правительству, объявлять импичмент президенту, распускать местные советы депутатов. Но сам Верховный Совет оказывался как бы вне контроля: он не подлежал роспуску, назначал выборы самого себя. А когда часть депутатов переставала ходить на заседания (как это было в последние полгода Верховного Совета 12-го созыва), страна вообще оказывалась без законодательной власти — при том, что депутаты не подлежали отзыву.

Да и вели себя депутаты не вполне конституционно. Один из авторов Конституции 1994 года, ныне председатель Конституционного суда Республики Беларусь, профессор Григорий Василевич сетовал: «Стало чуть ли не правилом хорошего тона даже не рассматривать проекты, внесенные президентом в порядке законодательной инициативы»245.

Оставим вопрос о том, насколько демократичны были предлагаемые президентом законопроекты. С точки зрения процедуры Григорий Василевич и Ольга Абрамова, бесспорно, правы: поступая исключительно по закону, Лукашенко ничего не мог бы поделать с бойкотировавшими его инициативы парламентариями.

И несостоятельность Конституции 1994 года, и некорректность отношения депутатов к Лукашенко очевидны. Очевидно и то, что ситуацию нужно было исправлять. Разумеется, не тем способом, который избрал для этого Лукашенко.