Вейн (СИ) - Марина Суржевская

      ***

             Путница вошла в купель и скинула сорочку. Шагнула на ступеньки каменной чаши и улыбнулась. Все же, магия порой так полезна… Например, когда нужна горячая вода. Она легла, из-под прикрытых век наблюдая, как из круглых отверстий струится вода, заполняя чашу. Исходящие паром струи коснулись ее ног, потом бедер, мягко сомкнулись на животе, щекоча пупок. Горячая вода согревала, не давала ей замерзнуть от силы, что она впустила в свое тело. Вейн лежала, откинув голову и глядя в мутное зеркало, что уже заволокло паром. Эри исцеляются очень быстро, и сейчас на ее коже почти не осталось следов от прогулки по слоям. Она провела ладонью по коже, коснулась груди. Пальцем прочертила влажную дорожку до живота. И остановилась.

      — Если ты так равнодушен, Ксандр, почему тогда смотришь на меня? — тихо произнесла Вейн. — А я знаю, что смотришь… Постоянно. Когда я сплю. Когда двигаюсь. Здесь, в купели… Я чувствую твой взгляд и вижу в нем … голод… И даже сейчас.

      Вода почти заполнила купель, затянула лежащую в чаше девушку, и она закрыла глаза. Капли мерно падали, ударялись о бортик с глухим, мягким звуком. Где-то в отверстии воздуховода шумел ветер, но чуть слышно, отдаленно. Она вздохнула. Потянулась и распахнула ресницы.

      Да, он смотрел. Стоял, прислонившись плечом к стене, и смотрел. Взгляд тяжелый, темный, губы сжаты в одну жесткую линию.

      — Чего ты добиваешься? — хмуро спросил Ксандр.

      Девушка слегка пожала плечиком, и от легкого движения вода заволновалась, всколыхнулась, приоткрывая ее тело. И он не смог скрыть вспыхнувшего в серой глубине глаз желания. Нет, не желания… Потребности, необходимости, почти одержимости… Страстного, неистового вожделения, спрятанного за сдержанностью.

      Вейн не двигалась, даже губы не открывала, только смотрела.

      — Мне… холодно, — чуть слышно прошептала она.

      Он усмехнулся, поднял руки, рывком стащил с себя рубашку, и Вейн скользнула взглядом по мощной груди, по широким плечам, по темной поросли волос, тонкой полосой уходящей вниз. И замерла, не отводя от него глаз. Еще одно резкое движение, и Ксандр освободился от сапог, расстегнул штаны, откинул их прочь. Вейн жадно смотрела, как он спускается по ступенькам в купель. Мужское тело слишком очевидно говорило о том, насколько он не равнодушен. Даже если внутри Ксандра не было ни одного чувства к ней, желания тела остались неизменны. И сейчас Вейн скользила взглядом по его вздыбленной мужской плоти, по напряженным мышцам, по серым глазам, в которых сейчас так туго сплелись невыносимое желание и острая неприязнь.

      Миг, и Ксандр уже рядом, стоит на коленях в воде, но не прикасается, всматривается в зелень ее глаз, словно что-то ищет.

      — Не верю, — хрипло сказал он. — Ничему не верю. Врешь, Вейн… Играешь снова. Ничего не осталось от той, что была когда-то, теперь лишь Путница. Развратная, жестокая, расчетливая… Но ты права. Я не могу… не смотреть на тебя. Или не желать…

      Он медлил несколько мгновений, а потом впился ей в губы, жестко раздвигая их языком, вторгаясь в ее рот почти болезненно сильно, без малейшей ласки. Коснулся ее кожи, и у Вейн вырвался сдавленный стон. Его ладони не гладили, а сжимали тело девушки. Она уцепилась за него, прижалась, сдавила его плечи, запрокинув голову. Ее тело горело от этих злых прикосновений, от его силы, от терзающих губ, дыхание рвалось хриплыми вдохами… Вейн задыхалась. Она хотела этого мужчину. Хотела до боли, до хрипа, с самого начала, с самого первого дня, с первого мига их встречи. И не знала, как противиться этому.

      Вода всколыхнулась от их резких движений, выплескиваясь через бортик, но они не заметили.

      Он снова вернулся к губам, жадно, ненасытно терзая, всасывая ее язык. Облизывая его, словно лакомство. Прикусил ей губу, зализал, спустился ниже, на шею. Каждый поцелуй — словно ожог, мучительное наслаждение, раскаленная игла эйфории, пронзающая тела обоих.

      Ксандр прижал ее к каменной кладке, пробежался пальцами по бедру, лаская и возбуждая.

      — Тебе так нравится дразнить меня, Вейн? Играть?

      Он накрыл губами острое навершие соска, обвел языком. И опустил ладонь в воду, провел между напряженно сжатых женских бедер. А потом отстранился и резко развернул спиной к себе, так что Вейн легла грудью на бортик. Перехватил ее запястья одной рукой, не давая пошевелиться. Прижался к ее ягодицам возбужденным членом.

      — Попроси меня… — хрипло сказал он.

      — Что?

      — Попроси… Скажи, мне, что хочешь этого… Хочешь, чтобы я взял тебя.

      Он склонился, горячие губы прошлись вдоль ее позвоночника, отчего у Вейн закололо в пальцах и все тело выгнулось от желания. Она застонала, и Ксандр прикусил ей кожу, снова впечатался в ее бедра, все еще удерживаясь на грани и не входя.

      — Попроси… — выдохнул он. —Я так хочу… попроси меня!

      Вейн попыталась вывернуться, но он лишь крепче сдавил ей руки. И снова потерся о ее ягодицы. Это ощущение близости и желание, чтобы он заполнил ее собой до самого основания, погрузился как можно глубже, заставляли их обоих стонать, тереться, выгибаться и вжиматься в тела друг друга до болезненных синяков.

      — Вейни… Скажи мне это…Прошу тебя… — почти стонал он. — Почему ты такая… упрямая!

      Он бешено целовал ей шею, плечи, спину, короткими рваными поцелуями, прижимаясь к ее бедрам, сжимая руки, и Вейн снова выгнулась и не сказала, выдохнула:

      — Забери тебя Бездна, Ксандр… Да…

      И он резко вошел в ее тело, одним ударом, так что дыхание стало всхлипами, кровь— жидким огнем, а движения— бесконечным наслаждением, сводящим с ума и заставляющим извиваться, вжиматься, врастать в чужое тело, биться об него все сильнее, желая соединится как можно крепче и туже…

      Она помнила его, помнила эти движения внутри своего тела, и в то же время это было так по-новому, так остро и сильно, так болезненно прекрасно.

      Он оторвался на миг, и Вейн вывернулась от чувства потери, но Ксандр лишь развернул ее лицом к себе, обхватил бедра и снова погрузился в ее тело. Она скользила ладонями по его коже, такой горячей и влажной, зарывалась пальцами в темные волосы. В ее воспоминаниях они были короткими, как у всех легионеров, а сейчас до плеч… С них падала вода на ее грудь при каждом движении, каждом рывке, и даже эти капли сводили с ума, заставляли хрипеть от желания. Внутри нее расцветал снежный цветок, сковывал сердце льдом, обрастал ледяными иглами. И от того каждое прикосновение его горячей кожи обжигало.