Пуля для безнес-леди - Лев Корнешов

Настоящего офицера видно по тому, как он распоряжается, отдает приказы, подумалось Насте. Попробуй такого не послушаться, даже если прикажет ножки раздвинуть... Ей всегда нравились настоящие мужчины.

- Павел Федорович, сперва вы мне свои новости, а потом я вам свои просьбы, - предложила она.

- У меня новостей нет, - словно бы извиняясь, сказал Еремин.

По его словам выходило, что все попытки выйти на след бывшего полковника Строева результатов не принесли. Он обрубил концы, никак не проявляет себя.

- Вам не положено всего знать, Анастасия Игнатьевна, - сказал генерал, - но вот это я могу сказать: или его нет в живых, или его перевербовала и спрятала "дружественная" нам спецслужба.

- Ни то, ни другое, - сказала Настя.

- Откуда такая уверенность? - генерал смотрел на неё с интересом.

- Строев не побежит к американцам, пока есть у него надежда схватить мои миллионы. Какой ему смысл существовать на подачки, если он может в один момент стать очень богатым человеком? Я лучше вас знаю Строева...

- Так уж,.. - засомневался генерал.

- Поверьте, нигде мужчина так не открывается, как в постели с женщиной, которую считает своей собственностью. Строев - сильный, уверенный в себе. Такие не останавливаются на полпути. А жив ли он...

И Настя рассказала генералу о том, как какой-то парень, совсем не похожий на бомжа, пил пиво на лестничной клетке в непосредственной близости от её квартиры. Его охранник видел, но "взять" было не за что - просто выгнал.

Генерал забеспокоился:

- Мы дадим вам свою охрану. Кроме капитана, что внизу, на контроле.

- Не надо, - запротестовала Настя. - Я мало что смыслю в таких делах, но знаю, что охранники, с такой помпой сопровождающие наших придурков-банкиров, ни от чего их уберечь не могут. Выстрел в упор, очередь в боковое стекло машины - и привет...

- В этом вы правы, - вздохнул генерал.

- Мои ребята могут сработать более эффективно. Я уже дала указания вашему знакомцу Кушкину. Он все сделает...

- Что же, вам виднее, - согласился генерал. - Но, извините, меня одолевает любопытство...

- Готова удовлетворить его, конечно, в рамках...

- Это в связи с вашим визитом. Наш человек с большим недоумением сообщил, что вас принимали, как супругу главы государства, со всеми почестями. Посол - я читал его шифровку - взвизгивает от восторга... Западные газеты пишут, что вы новоявленная Мата Хари и секретное российское оружие в африканской политике... Продолжать?

- Мой генерал, как говорят французы, вы, когда допрашиваете кого-то, даете бедолаге рюмку коньяка для развязывания языка?

Еремин притворно вздохнул:

- Оригинальная вы женщина, Анастасия Игнатьевна.

- Мне требуется - для храбрости. - Она налила себе и генералу: - Ну, будем, как говаривали наши предки.

Генерал, не чинясь, выпил и вопросительно посмотрел на Настю. Он ждал ответ.

Настя открыла сейф, извлекла Знаки Кобры и надела их на себя.

- Значит, вам донесли, что принимали, как супругу? Вы, генерал, должны знать: у африканских властителей жен и наложниц может быть много. А вот возлюбленная - данная Богом или их Духами... Это уже нечто иное, особое, не подвластное официальным протоколам. Да, перед лицом своих близких и подданных Бираго Диоп возвел меня в ранг супруги - старшей сестры для других его жен. Без штампа в паспорте и без всяких там служб в церквях или обрядов с колдунами. У них все это проще: слово крепче штампа. Но сейчас это уже в прошлом. Он нашел достойный выход, ибо Диоп - политик и воин и ему сейчас не с руки возиться с дамочкой из России. Но он сказал - и я ему верю, - что в благодарность этой дамочке он будет всеми силами укреплять отношения с её страной. Вам это понятно?

- Еще бы! - протянул Еремин. - На официальном языке это именуется огромным успехом. Вы сработали за дипломатическую миссию.

- Бог с ним, с успехом. - Настя часто заморгала, сдерживая слезы: - Он меня любил и я его любила. Он - мой единственный любимый мужчина. Это какая-то странная любовь. Она не имеет ничего общего с той, когда постель заменяет все. Бираго Диоп для меня рыцарь из африканских преданий, подарок судьбы в трудные дни. Но он - и призрак, который остается в прошлом.

Настя помолчала, глаза у неё теперь были сухими и ничего не выражающими.

- Я удивительно откровенна с вами, генерал. Может быть, потому, что я сейчас в одиночестве, как в тисках. А может, потому, что в вас секреты и тайны можно складывать, как в сейф...

Она показала на Знак Кобры.

- Господин Диоп посвятил меня в сан Достойной, дочери Священной Кобры. Такие знаки есть у двух десятков высших правителей его рода - рода людей, превыше всего ставящих честь, достоинство и мужество. Любой поданный Бираго Диопа, увидев на мне этот знак, скажет: "Приветствую тебя, Достойная! Приказывай!" И если я ткну пальцем в кого-либо и скажу: "Убей его!", он убьет, не спрашивая, зачем и почему.

- Бог мой! - воскликнул генерал. - Вы это серьезно?

- Конечно. Это - Африка... И Бираго Диоп сделал меня её дочерью... Я вам все сказала, генерал. Только вам, а не вашей "службе". И забудем об этом, потому что здесь, в России, я просто Анастасия Соболева-Демьянова, генеральный директор Издательского дома "Африка", журналистка и женщина с путаной судьбой.

- Зачем вы так о себе?

- Ничего, накатило что-то на меня, но сейчас пройдет. Да и женщине полезно помнить, что она птица не самого высокого полета. Две просьбы, генерал...

- Для вас, Анастасия Игнатьевна...

- Первая. Поручите своим или братским вам службам - видите, я вашу терминологию знаю - подобрать материалы по эссесовским формированиям из крымских татар, калмыков, украинцев и так далее. Ну, вы знаете, о ком я говорю: дивизия СС "Галиция", калмыцкая дивизия и прочие.

- Зачем вам это?

- Я давно не выступала в газете.

- Вы что, всерьез? Да вы представляете, какую бомбу взорвете? Ныне, когда демократы вопят...

- Лжедемократы, - поправила Настя. - Настоящие демократы понимают, что к чему. Как знают и то, что среди массы невинно пострадавших в печальные времена было немало отпетых убийц, садистов, уголовников. Знают, но молчат, боятся прослыть сталинистами. Сейчас ведь это просто: шлеп-шлеп и черная метка на лбу, жизнь сломана.

- Ваш материал, а я чувствую, каким он будет, никто не опубликует, убежденно сказал Еремин.

- Да, Павел Федорович? - Настя улыбнулась, но улыбка у неё была злой, саркастической. - Моя газета напечатает - Фофанов не дурак и бить горшки со мной не будет. А заартачится - окончательно куплю газету со всеми её потрохами.

- Каким образом?

- У меня пятьдесят один процент акций. Запаслась - не дурочка. Другие на руках у журналистов. Предложу хорошие деньги, и мне их на блюдечке с голубой каемочкой принесут.

Генерал смотрел на Настю со все возрастающим уважением:

- Вы получите материалы, в том числе и такие, которые ни один журналист не видел.

- Надо бороться, Павел Федорович, а не ждать, пока эти гиены разъедят душу и совесть народа, превратят в дерьмо нашу историю.

- Возразить против этого трудно... Но готовьтесь к тому, что после публикации вас будут ждать крупные неприятности.

- Да плевать я на это хотела! - выкрикнула Настя так громко, что её услышал в приемной Артем, заглянул в кабинет и снова исчез. - Что они мне сделают? Подстрелят? Так это и так мне светит. Скомпрометируют? Ха-ха, я свободная женщина в свободной стране, что хочу, то и ворочу! Зацепятся за мое прошлое? Да они ещё в штаники тихо писали от страха, когда я тот тоталитарный режим привселюдно драла на газетных страницах, ставила по стойке - попку оттопырь!

- Ух ты, - изумился генерал. - Вы и такие обороты знаете?

- И другие тоже, - рассмеялась Настя. - Я ведь умная женщина, генерал, и позвала вас сегодня к себе потому, что вижу в вас своего союзника...

- Мне тоже кажется, что мы можем быть полезными друг другу...

- Теперь второе. Я вскоре улетаю в Париж...

- Я знаю.

- Откуда?

- Во французских газетах появилась информация о вашем визите.

"Молодец Кэтрин. Быстро сработала", - подумала Настя.

- Я вас прошу: дайте указание своим людям там, в Париже, чтобы не путались под ногами.

- То есть?

- Не наивничайте, генерал. Вы ведь будете выяснять, не выйдут ли на меня Строев или его соратники. Так вот, я вас прошу: не надо. Почему объяснять не буду. Но прошу мне поверить - так будет лучше. Для меня. Возможно и для вас...

Прощаясь, Еремин галантно поцеловал ручку даме, то бишь госпоже Соболевой. Настя даже удивилась: у мужиковатого на вид генерала это получилось вполне в духе светского этикета. Чтобы ни говорили, а кадровые военные - особая порода мужчин, достойная женского внимания.

Из намеченных на сегодня дел оставались ещё встречи с Фофановым и "начальником по Африке", как иронично окрестила мидовского деятеля Озерова Настя. Она нашла визитную карточку: Геннадий Савельевич Озеров...

- Геннадий Савельевич, есть предложение...