Искры - Михаил Соколов

— Ну как там? Все благополучно?

— Да вы что, только об этом и думаете? — сердито проговорил Чургин.

— Это уж мы знаем, парень, об чем нам думать. А ты, — прошептала она над ухом, поднявшись на носки, — гляди в оба. Дела могут обернуться круто.

— Чем круче, тем ближе к делу, — ответил Чургин и пошел дальше.

Шел и думал: «Я, кажется, уже не просто некая личность, разгоняющая подрядчиков: во мне рабочие видят нечто большее. Значит, стачка должна получиться. Надо только хорошо подготовить все. А я вот с управляющим не мог поговорить как следует и теперь вынужден буду писать хозяину. Значит, и над своим характером надо еще потрудиться. Однако где же может быть Ильин? Неспроста эта лиса явилась в шахту», — вспомнил он о сообщении Митрича и направился в восточную сторону коренного штрека.

Проверив, как идут работы по расчистке уклона, Чургин повернул назад и встретил вдруг Ильина. Озираясь по сторонам, хотя все рабочие были заняты и в штреке никого не было, старый подрядчик поздоровался с конторским десятником и сразу заторопился.

— Хоть и обидели вы меня, Илья Гаврилович, прошлый год, здорово обидели, да господь милостив. Я работаю на другой шахте и на вас злобы не имею: ваше дело такое. Но я человек старый, век доживаю и не могу согласиться… Потушите лампу, я не хочу, чтобы нас видели.

Чургин знал этого старика с квадратной седой бородкой как ловкого дельца, и подумал было, что он хочет дать взятку, чтобы получить обратно лаву, но было очевидно: подрядчик не за этим явился. Пригласив Ильина сесть в стороне, Чургин задул лампу.

Ильин сел на корточки возле целика, тихо заговорил:

— Вы человек молодой, горячо воюете с подрядчиками — бог вас рассудит. Я в свое время тоже был бы непрочь подложить вам свинью, чтобы убрать вас. Но насильно…

— Что «насильно»? — резко спросил Чургин, вспомнив предупреждение старика Ванюшина.

— Да тише же! Убить вас хотят, голубчик, — дрожащим голосом наконец выговорил Ильин. — А я не хочу этого. Мои руки чистые, и чистыми останутся до гроба.

Чургин был немало изумлен: ведь Ильин его противник, и несомненно был одним из заговорщиков. Верить ему или не верить?

— Это верно? Может, так — поболтали только по пьяному делу?

— Зря я вас тревожить не стал бы, — ответил Ильин. — Кровавое дело замышляют. Меня вот на сговор тоже позвали.

— Где и когда? — спросил Чургин.

— В номерах Кальянова. Сегодня вам, пожалуй, еще нечего опасаться. Сегодня только договариваться будут. Ежели что — постараюсь дать знать.

— Ну что ж, спасибо, папаша, — поблагодарил Чургин, и старик Ильин исчез в темноте.

В девять часов вечера Чургин послал Стародубу записку с сообщением, что работы в шахте возобновились, и заторопился домой: на десять часов было назначено экстренное собрание кружковцев. Он пришел домой, как всегда, спокойный, неторопливый, но душа его впервые была полна острой тревогой.

На кровати лежал Леон, возле него сидели Ольга, Варя и только что приехавшие из хутора Егор Дубов с женой и тихо разговаривали. Малыш прыгал на коленях у жены Егора, смеялся и все тянулся к чубу казака, выкрикивая что-то только самому ему понятное.

Пожав руки гостям, Чургин подошел к больному. Леон лежал с закрытыми глазами, на животе у него стояла кастрюля со льдом. Лицо его было красно, брови страдальчески приподняты, но он молчал.

Чургин взял его за руку, достал карманные часы и сосчитал пульс.

— Сто десять. Плоховато, брат. Симелов был?

Варя передала записку Симелова. Там было написано: «Кровоизлияние в брюшной полости, опухоли от ударов. Возможно воспаление брюшины. Установим окончательно завтра».

Малыш задорно смеялся, увидев отца, потянулся к нему, но Чургин сожалеюще развел руками и посмотрел на часы. Часы показывали девять часов тридцать минут.

— Грязный я, сынок, и некогда мне, — сказал он, но потом взял его на руки, подбросил несколько раз к потолку и пристально посмотрел на него. «Да… Ну, ничего, сынок. Сегодня твоему батьке еще ничего не грозит», — подумал он и, стараясь не выдать своего волнения, отдал малыша Егоровой жене и стал умываться.

Егор поведал о своем горе. Здоровье его мальчика ухудшилось. Симелов не стал скрывать: процесс медленного заражения крови подходил к концу, и мальчику грозила смерть.

— В Харьков, говорит, надо бы везти, тут нет таких лекарств. А куда мне его везти, как я и так пролечил на него все хозяйство? — с грустью проговорил Егор.

Чургин перебрал в памяти все, чем он и Симелов могли бы помочь Егору, но оба они были беспомощны.

— Хорошо, я сегодня поговорю с Симеловым, может, в Новочеркасске можно помочь мальчику — поедете к Оксане.

Егор, как бы извиняясь, тихо промолвил:

— Вы уж не обижайтесь, Илья Гаврилыч, что надоедаем вам. Я голову потерял через это. Не знаю, куда теперь и кидаться.

Чургин хотел сказать, чтоб не отчаивался, но в это время Леон заметался в постели и громко сказал:

— Илюша, тебя кто-нибудь бил? По щекам били?

Чургин переглянулся с женой и тревожно посмотрел на Леона.

— Бредит, — шепнула Варя.

— Били, брат, и не по щекам, а по затылку и по другим местам. Ты спи.

— А ты убивал кого-нибудь? — не унимался Леон. — О-о, я знаю, ты если ударишь — сразу убьешь.

— И я бил, брат; не убивал, а так, слегка ребра мял. Ты бредишь. Ольга, дай ему льду.

У Ольги тоска стыла в глазах. Только что она была возле гроба Мартынова, жениха. Теперь Леон бредит. Что делается на земле? Как жить, если знаешь, что каждый день таит смерть? Тяжко было Ольге, но она крепилась.

Чургин сел обедать, выпил рюмку водки, но она не оказала на него никакого действия, и только щеки его слегка порозовели. Перед вторым блюдом он налил еще рюмку, поднес ее к лицу и задумался, наклонив голову.

Варя почувствовала: что-то случилось. «В такие минуты пить? Да и пить-то ему не хочется. Что-то не так», — подумала она.

Чургин поставил рюмку на стол, поднялся и, бросив взгляд на часы, сделал несколько шагов по комнате и начал одеваться.

Всем стало ясно: случилось что-то, кроме того, что всем было известно, и каждый, наблюдая за Чургиным, ожидал, пока он что-либо скажет. Но он только промолвил, обращаясь к Леону:

— А все-таки молодец ты, брат! Твои горячие слова заставили многих призадуматься. Ты слышишь меня, Леон?

— У него сильный жар, Илья Гаврилыч, — вполголоса сказала Ольга, — он ничего не слышит.

— Да-а… — задумчиво произнес Чургин. — Сейчас я буду у Симелова. А ты, Оля, скажи Борзых, чтобы… Впрочем, ничего не говори, я скоро вернусь.

Он надел картуз и открыл дверь, но Варя задержала его:

— Илья, ты что-то таишь от меня? Что случилось? Куда ты идешь? — волнуясь, спросила она и положила ему голову на грудь, скрывая слезы. — Не ходи, Илья! Я чувствую… Я боюсь за тебя.

— Не волнуйся, милая, — сурово сказал Чургин и большой теплой рукой погладил ее по голове. — Ничего особенного не случилось. Я только дойду до гостиницы… то есть зайду к Симелову, — запнулся он и, взглянув на сына, игравшего в люльке, неторопливо пошел из комнаты.

«А что, если и в самом деле нагрянуть сейчас в номера Кальянова и вывернуть все их подлые душонки наружу?» — думал Чургин, шагая по коридору.

У входа он лицом к лицу столкнулся с Иваном Недайвозом, бежавшим ему навстречу.

— Гаврилыч? А я к тебе.

— Еще что случилось? — спросил Чургин.

— Ребята послали узнать… — Иван Недайвоз немного замялся, — как ты, жив-здоров.

— Иди передай: жив, мол, здоров, того и вам желаю. — Чургин усмехнулся. — Все?

Иван Недайвоз решительно тряхнул головой:

— Нет! Раз мне тебя препоручили, я не отстану от тебя, Гаврилыч. Ты куда?

— Думаю до кальяновских номеров пройтись. Там меня ждут.

— Не чуди, Гаврилыч, там подрядчики со Степкиной шатией с обеда пьют. Заманивают, гадины. Не понимаешь?

Чургин немного подумал и решительно сказал:

— Пошли!

— Тогда погоди, я свистну своих ребят. Они тут недалече.

Недайвоз взял два пальца в рот, готовясь свистеть, но Чургин остановил его. Невдалеке показались тени быстро подходивших людей.

— Гости в дом, а хозяин бежать? — раздался голос Луки Матвеича. — Куда это? — спросил он, подходя и протягивая руку.

Вместе с ним подошли Семен Борзых, Загородный, Симелов.

— Да вот в том-то и дело, что ко мне другие гости с хутора приехали, — ответил Чургин. — Да и Леон бредит. Может, пойдем к доктору?

— Отлично, — сказал Симелов, — идите, я вас догоню. Зайду только проведать больного.

— Тогда не будем терять времени, — предложил Лука Матвеич и, взяв Чургина под руку, пошел с ним вперед, тихо расспрашивая его о событиях дня.

Когда проходили улицей поселка, Иван Недайвоз, шагавший позади всех, несколько раз оглянулся и заметил человека, перебегавшего от дома к дому и прятавшегося в тени построек.