Смуты и институты - Егор Гайдар

Для одних государственный подход – это сохранение тех или иных бюрократических институтов, их власти и богатства, для других – сохранение нашей страны, сохранение самого российского государства. Чтобы сохранить наше государство, мы обязаны его радикально преобразовать, собрать всю свою политическую волю для решения этой задачи.

Необходимо вынуть из живого тела страны стальной осколок старой системы. Эта система называлась по-разному – самодержавие, интернационал-коммунизм, национал-большевизм, сегодня примеривает название «державность». Но сущность всегда была одна – корыстный, хищнический произвол бюрократии, прикрытый демагогией.

Я уже писал, что считаю себя и своих единомышленников русскими государственниками и патриотами. Считаю так по простейшей причине – главной нашей задачей вижу решение стратегических проблем государства, доведение до конца рыночных реформ и построение устойчивого, динамичного, богатеющего общества западного типа в нашей стране.

Когда я пишу «западное общество», речь меньше всего идет о безумной идее унификации культур. Но есть один принцип, который мне преде гавляется общечеловеческим и вполне подходящим для России, хотя и был он сформулирован Т. Джефферсоном355: «Мы считаем самоочевидными следующие истины: что все люди созданы равными, чти они наделены Создателем определенными неотъемлемыми правами, среди которых имеется право на жизнь, свободу и на стремление к счастью…».

Август-сентябрь 1994 года. Москва.

Примечания

Смуты и институты

1 «Обычная дилемма для правителей аграрного государства: низкие налоги – бедное государство, высокие налоги – обнищание подданных». См.: Webber C., Wildavsky A. A History of Taxation and Expenditure in the Western World. N.Y.: Simon and Schuster, 1986. P. 76. Во многих аграрных империях права государей собирать налоги для обеспечения защиты были связаны с требованием к властям быть скромными в своих расходах. См.: Maity S.K. The Imperial Guptas and their Times. (cir. AD 300–550). Munshiram Manoharlal Publishers Pvt. Ltd., 1975. Барани дает картину характерного для аграрных империй периода переобложения крестьянства: «Области оскудели, возделывание земли полностью прекратилось: крестьяне отдаленных провинций, прослышав о разорении крестьян Дуаба из страха, что с ними может приключиться то же самое … бежали в джунгли. В результате сокращения посевов в Дуабе, разорения крестьян, уменьшения приходящих в столицу караванов и прекращения поступления в Дели зерна из Индостана в области Дели и во всем Дуабе начался страшный голод. Цены на зерно поднялись. Из-за недостатка дождей голод усилился и продолжался в течение нескольких лет. От голода погибли тысячи людей; общины рассеялись; многие лишились семей». См.: Ашрафян К.З. Аграрный строй Северной Индии. (XIII – середина XVIII в.). М.: Наука, Главная редакция восточной литературы, 1965. С. 253, 253.

2 Костомаров Н.И. Смутное время Московского государства в начале XVII столетия. Исторические монографии и исследования. М.: «Чарли», 1994. С. 783; Коваленский М.Н. Московская смута XVII века: ее смысл и значение. Исторический очерк. М.: Книгоиздательство «Польза», В. Антик и Ко., 1913. С. 4.

3 «К тому же и поляки, и казаки, стоявшие за вора, и московское правительство, – все нуждались в средствах и обирали народ. А ведь уже и прежде непосильны были налоги, взимавшиеся одним только московским правительством. Теперь же прибавились казаки и поляки, грабившие и разорявшие все, что встречали на своем пути. Разорение было полное и помощи ждать было неоткуда». См.: Волькенштейн О. Великая смута земли русской. 1584–1613 гг. М.: Книгоиздательство «Труд и Воля», 1907. С. 39. «Наконец, поборы на тушинского царя и на его администрацию сопровождались страшным произволом и насилием, равно как и хозяйничанье панов в селах, а тушинская власть оказывалась бессильною одинаково против собственных агентов и против открытых разбойников и мародеров, во множестве бродивших по Замосковью. О тех ужасах, какие делали эти разбойники или “загонные люди» (от zagon– набег, наезд), можно читать удивительные подробности у Авраамия Палицына и во многочисленных челобитьях и отписках воевод тушинскому правительству». См.: Платонов С.О. Очерки по истории смуты в московском государстве XVI–XVII вв. СПб., 1899. С. 382.

4 В Пекине повстанцы изгоняли чиновников из старых учреждений и их закрывали, расстраивали всю государственную машину. Они открывали тюрьмы и выпускали узников. См.: Симоновская Л.В. Антифеодальная борьба китайских крестьян в XVII веке. М.: Наука, Главная редакция восточной литературы, 1966. С. 252, 253.

5 «Обезображенные тела не убирались целый день. Лужи крови стояли на улицах. Люди гуляли и веселились, дрались за добычу, продавали ее. Этот день для многих был днем великого благополучия. Иные до того времени были совсем нищие, а теперь набрали денег, мехов, золотых вещей, жемчуга, богатых одежд. Пьяные хвастались и кричали: «Нет на свете сильнее и грознее московского народа! Целый свет нас не одолеет! Нашему народу счету нет! Теперь пусть все перед нами молчат, кланяются нам, в ногах у нас валяются! […] Толпы бросались на их дома, взламывали замки, забирали платье, деньги, утварь, выводили лошадей и скот, а когда доходили до погребов – тут было раздолье: поставят бочку дном вверх, разобьют дно и черпают сапогами, котами, шапками и пьют, пока без чувств не попадают; и так в этот день до ста человек лишились жизни. Душ не губили, зато сильно грабили без всякой пощады, снимали с осужденных народной ненавистью даже рубахи, и многие видели тогда – говорит очевидец – людей, адамовым способом прикрывавших свою наготу листьями. Чернь, долго и много терпевшая, долго униженная, радовалась этому дню, чтобы потешиться над знатными и. богатыми, отплатить им за прежнее унижение. Потерпели тогда и такие, что вовсе не были сторонниками Годуновых, за то единственно, что были богаты; и всеобщий грабеж и пьянство продолжались до ночи, когда все заснули мертвецки». См.: Костомаров Н.И. Смутное время Московского государства в начале XVII столетия. Исторические монографии и исследования. М.: «Чарли», 1994. С. 284, 153.

6 Л. Симоновская так описывает состояние снабжения Пекина продовольствием в период смуты в Китае, связанной с закатом Миньской династии: «Длительная война в центральных и северных провинциях страны привела к резкому сокращению налоговых поступлений в казну. Ослабление связи с южной частью империи, время от времени нарушаемой восстанием, препятствовало передвижению грузов и поступлению налогов. Местные власти, ссылаясь на разные обстоятельства, с большой охотой задерживали собранные суммы у себя и не спешили с их отправкой в столицу». См.: Симоновская Л.В. Антифеодальная борьба китайских крестьян в XVII веке. М.: Наука, Главная редакция восточной литературы, 1966. С. 177.